Владимир Обручев - Плутония. Земля Санникова

— Это, вероятно, ихтиозавр! — воскликнул Каштанов, провожая глазами страшного ящера.

— Ну, эта гадина будет похуже той, — заметил Макшеев: — он свободно может схватить и перекусить пополам человека.

— И его трудно заметить и пристрелить в воде, — сказал Громеко.

Берег был уже недалеко; подплывая к нему, исследователи имели еще возможность видеть, как молодой ихтиозавр охотился за рыбой, которая спасалась от него, выскакивая из воды, совершенно так же, как выскакивают пескари, гольяны, язи, преследуемые прожорливой щукой; пасть ихтиозавра имела большое сходство с пастью щуки.

Отклоняясь от бурунов у подножия обнаженных скал, путешественники гребли к низкому берегу, окаймленному зеленой стеной, где виднелась ровная песчаная площадка, удобная для стоянки. Но море у берега было настолько мелкое, что пришлось вылезть из воды и тащить руками лодки и плот. Переезд через море занял около шести часов, время было близко к полудню, и после обеда и отдыха можно было еще побродить по окрестностям. Плот и лодки вытащили на берег, расставили палатку и стали варить обед. При этом обнаружили, что пресная вода на исходе.

— Мы поступили очень неосторожно, — сказал Папочкин. — Кто знает, есть ли на этом берегу пресная вода? Нужно было взять с собой воды на несколько дней.

— Если мы воды не найдем, придется плыть обратно через море, почти ничего не увидев на этом берегу, — заявил Громеко.

— Я думаю, что ваши опасения напрасны, — успокоил Каштанов. — Если бы этот берег был совершенно лишен растительности, тогда другое дело. Но тогда бы мы, конечно, привезли с собой пресную воду, на эту мысль навел бы нас его пустынный характер.

— Я уверен, что мы по соседству найдем или ручей, или источник, — сказал Макшеев, — потому что эта пышная растительность не может существовать на соленой воде.

После обеда и отдыха зоолог и ботаник отправились в лес за водой, а Каштанов и Макшеев должны были заняться осмотром береговых утесов к востоку от стоянки.

Все вооружились ружьями, заряженными разрывными пулями, на случай встречи с сухопутными ящерами или какими-нибудь другими хищниками. Генерала привязали у палатки, а в стороне разложили большой костер, который должен был пугать незваных гостей.

Ближайшие утесы почти черного цвета с красными и желтыми пятнами и подтеками на поверхности оказались состоящими из железной руды — сплошного магнитного железняка. Каждый удар молотка по скале обнаруживал эту руду, и только местами можно было заметить гнезда и вкрапления какой-то другой темной породы.

— Какие богатства лежат здесь бесполезно! — воскликнул Макшеев, когда они осмотрели ряд береговых утесов и везде оказалась руда, с поверхности только немного выветрившаяся и окислившаяся.

— Да, здесь можно было бы устроить рудник, который снабжал бы рудой все человечество на земной поверхности, — заметил Каштанов. — Конечно, раньше пришлось бы построить железную дорогу через Плутонию и Землю Нансена и поставить гигантские ледоколы в море Бофора.

— Это — дело будущего, вероятно не слишком далекого! Когда сократятся запасы железной руды там наверху, и не такие предприятия окажутся выгодными и необходимыми для человечества.

На расстоянии километра от начала утесов дальнейший осмотр берега был остановлен морем, волны которого разбивались у самого подножия отвесных скал, не оставляя даже узкой тропинки для прохода.

— Придется, осматривать дальше с лодки в тихую погоду, — заметил Макшеев.

— А пока не попробуем ли мы пробраться вверх по одному из ущелий, мимо которых прошли? — предложил Каштанов.

Вернувшись немного назад, оба исследователя углубились в первое же ущелье, врезанное в утесы железняка. Устье его было завалено громадными глыбами руды, через которые приходилось перелезать с большим трудом.

Во время этого гимнастического упражнения Макшеев вдруг остановился пораженный.

— Посмотрите-ка, что это? — воскликнул он, указывая на блестящую ярко-желтую жилку толщиной в пять — десять сантиметров, пересекавшую огромную глыбу магнитного железняка. — Держу пари на что угодно, что это чистое золото!

— Вы совершенно правы, — ответил Каштанов, — это самородное золото и довольно высокой пробы!

— Ну и богатства здесь валяются! — воскликнул бывший золотоискатель.

— Много месторождений золота пришлось мне видеть в Калифорнии и на Аляске, но такой жилы сплошного золота я еще не встречал и даже не слыхивал о чем-либо подобном.

— Мне также не приходилось читать в описаниях о подобных жилах, — подтвердил Каштанов. — Но ведь она проходит только в глыбе, а не в скале, и богатство ее в конце концов ограничивается несколькими десятками килограммов.

— Если есть жила в глыбе, почему не может найтись ее продолжение в утесе, от которого глыба оторвалась?

— Разумеется! Мы, конечно, поищем, но возможно, что она выходит наружу в совершенно неприступном утесе, и мы будем смотреть на нее, как лисица на виноград: “Хоть видит око, да зуб неймет!”

— Нет утесов, не доступных для динамита и горных работ! — с увлечением вскричал Макшеев. — Лишь бы найти ее!

— Я думаю, что интерес этой находки будет для нас чисто теоретический. Мы не можем увезти с собой на наших ладьях не только тонну, по даже и сотню килограммов золота.

— Ну так что же! Увезем сколько можно, а затем снарядим специальную экспедицию в недра земли за золотом.

Осмотрев утесы, возвышавшиеся в устье ущелья над грудой глыб, и убедившись, что в них золота не видно, геологи пошли вверх по ущелью, которое далее немного расширялось. Его бока поднимались отвесно, дно было усыпано щебнем и мелкими обломками. В боках виден был только магнитный железняк, но среди щебня Каштанов заметил и другие породы.

— Вот вам еще золото! — сказал Макшеев, пройдя вверх по ущелью шагов пятьдесят. Он поднял обломок руды, в который золото было вкраплено мелкими точками.

Шагах в двухстах от устья дно ущелья начало подниматься вверх, а затем превратилось в ряд уступов. Преодолев первые из них, геологи остановились перед совершенно отвесной скалой вышиной в четыре метра, преградившей им путь, так как на гладкую стену железняка вскарабкаться не было никакой возможности.

Макшеев с огорченным видом стукнул молотком по отвесной стене и воскликнул:

— Дальше ходу нет, и наши надежды на золотую жилу рухнули!

— Да, придется искать другое ущелье.

— Ну, что это?.. — рассердился Макшеев. — Вместо того чтобы дать нам золото, утес хочет отнять у меня единственный молоток!

Этот возглас объяснялся тем, что молоток словно прилип к стене, и золотоискатель напрасно старался оторвать его.