Чарльз Ливингстон - Путешествия и исследования в Африке

Самое удивительное во всем этом было то, как он ухитрился без компаса и в такой местности найти дорогу домой, пригнав около сорока быков.

Лес, через который мы теперь медленно и с трудом пробирались, становился с каждым днем все гуще, и мы на каждом шагу задерживались, расчищая себе дорогу топором; листва на деревьях была здесь гораздо гуще, чем дальше к югу. Листья больше всего перистой и полуперистой формы и представляются исключительно красивыми, когда их видишь на фоне неба. В этой части страны растет много видов мотыльковых.

До настоящего момента Флеминг все время помогал прокладывать путь для своей повозки, но к концу марта он совсем выбился из сил, так же как и его люди. Я не мог управляться один с двумя повозками, поэтому я поделил с Флемингом остаток воды, составлявший половину каски, и продолжал путь без него с намерением вернуться к нему, как только мы достигнем следующего водоема. Начался сильный дождь. Весь день я занимался валкой деревьев, и при каждом ударе топора мою спину обдавало градом крупных капель воды, что во время тяжелой работы, когда вода лилась со спины мне в ботинки, действовало весьма освежающе. К вечеру мы встретили нескольких бушменов, которые вызвались проводить нас к одному болоту. Кончив работу, я прошел с ними в поисках этого болота несколько миль. Когда сделалось темно, бушмены выказали себя очень любезными людьми, которыми могут быть не только цивилизованные люди: они шли впереди, предупредительно ломали нависавшие над дорогой и преграждавшие нам путь ветки и указывали на упавшие деревья, о которые можно споткнуться.

Так как в болоте, к которому они меня привели, вода высохла, то мы скоро вынуждены были снова двинуться на поиски. Один из бушменов вынул игральную кость и, метнув ее, сказал, что бог приказал ему идти домой. Он метнул ее и во второй раз с целью убедить меня в этом, но результат вышел противоположный, поэтому он остался и оказался мне очень нужным, так как мы снова потеряли быков, угнанных от нас львом на очень большое расстояние.

О львах в этих местах слышно не часто. Львы, кажется, испытывают полезное для бушменов чувство неизъяснимого страха перед ними. Когда бушмены обнаруживают, что лев совершенно сыт, они идут за ним по его следу и так тихо подходят к нему, что это не нарушает его сна. Подойдя ко льву близко, один из бушменов стреляет в него из лука за несколько шагов отравленной стрелой, а его товарищ в этот же самый момент набрасывает на голову зверя свой кожаный плащ. Неожиданность заставляет льва потерять присутствие духа, и он быстро отскакивает в сильнейшем смятении и страхе.

Наши друзья показали мне яд, которым они смазывают наконечники стрел. Это внутренности одной гусеницы, называемой «н'гва». Она всего полдюйма [немного более сантиметра] в длину. Бушмены выжимают из гусениц внутренности и высушивают их на солнце. После потрошения гусеницы они тщательно очищают ногти, потому что даже ничтожное количество яда, попавшее в царапину, оказывает действие, подобное действию трупного яда. Агония при этом бывает такой сильной, что человек режет самого себя, требует материнской груди, как будто становится снова грудным ребенком, или убегает от человеческого жилья в состоянии буйного помешательства. Действие яда на льва бывает столь же ужасным. Издали бывает слышно, как он громко стонет от боли; приходя в ярость от невыносимых страданий, он кусает деревья и землю.

Так как бушмены пользуются репутацией людей, умеющих лечить раны, отравленные этим ядом, то я спросил их, как они достигают излечения. Они сказали, что для этой цели они назначают самое гусеницу в комбинации с жиром. Они втирают в ранку также жир, утверждая, что гусенице н'гва требуется жир, и когда она не находит себе жира в теле человека, то она убивает человека; «мы даем ей то, что ей нужно, и она бывает довольна» – довод, который может понравиться и просвещенным людям.

Наиболее часто употребляемый для отравленных стрел яд представляет собой млечный сок дерева евфорбии (Euphorbia arborescens). Он особенно опасен для лошадиных пород. Если его примешать к воде какого-нибудь болота, то целое стадо зебр погибнет от действия этого яда, не отойдя и двух миль от болота. Но он не убивает быков или людей. На них он действует только как слабительное. Это средство употребляется во всей стране; в некоторых местах, чтобы усилить его отравляющее действие, добавляют еще змеиный яд и известную луковицу Amaryllis toxicaria.

В случае укуса змеи следует крепко прижать к ране маленький ключик так, чтобы отверстие ключа было наложено на самое место укола, и держать его до тех пор, пока можно будет получить от какого-нибудь туземца кровососную банку. Ключ от часов, крепко прижатый к месту, укушенному скорпионом, удаляет из ранки яд, а смесь из масла или жира с ипекакуаной успокаивает боль.

Бушмены, живущие в этих областях, большей частью красивые и хорошо сложенные люди. Они почти независимы ни от кого. Я заметил, что они очень любят клубни одного растения, напоминающего картофель, а также один вид ореха, который, по мнению Флеминга, близок к бетелю; это – красивое, большое, широко раскинувшееся дерево с лапчатыми листьями.

Судя по множеству ягод и обилию дичи в этих местах, туземцы едва ли могут когда-нибудь нуждаться здесь в пище. Так как я мог без особых затруднений хорошо снабжать их мясом и хотел, чтобы они остались со мной, то я предложил им взять с собой и своих жен, чтобы они тоже могли пользоваться мясом, но они ответили, что женщины всегда могут позаботиться о себе сами.

Продвигаясь, насколько возможно было, вперед, мы доехали до возвышенности Н'гва (18°27 2» ю. ш., 24°13 36» в. д.). Так как это была единственная возвышенность, которую мы увидели после Бамангвато, то мы почувствовали желание снять перед ней свои шляпы. Сплошь покрытая деревьями, она имеет в высоту 300 или 400 футов [приблизительно от 90 до 120 м]. Географическое ее положение установлено довольно точно. Могу сказать, что долина Кандеги, или Кандегай, прилегающая к ней с северной стороны, является самым живописным местом в этой части Африки. По открытой прогалине, окруженной лесными деревьями разнообразных оттенков, протекает небольшая речка, красиво извивающаяся в середине долины. На одной стороне реки около большого баобаба стояло стадо антилоп (паллаг) с их красновато окрашенной шерстью, в упор глядя на нас, готовое взбежать на возвышенность, а гну, цессебе и зебры в изумлении пристально смотрели на незваных гостей. Некоторые из них беспечно щипали траву, а другие приняли тот особенный вид неудовольствия, который появляется на их физиономии прежде, чем они решаются на бегство. Большой белый носорог вразвалку шел по самому низкому месту долины, не замечая нас; он выглядел так, как будто намеревался с наслаждением поваляться в грязи. На другой стороне реки, против антилоп, стояло несколько буйволов с их мрачными мордами.