Чарльз Ливингстон - Путешествия и исследования в Африке

15 января 1855 г. Мы спустились с высот Тала Мунгонго за один час. Я считал число шагов, сделанных при спуске вниз, и насчитал шестьсот, что равнялось бы по отвесной линии 1200–1500 футам [365–450 м]. В Тала Мунгонго температура воздуха в тени была 72° [27,2 °C], а у основания склона – 94° [35,5 °C]. В продолжение дня в самой прохладной тени температура была от 94 [35,5 °C] до 97° [36,6 °C].

Ручьи, прорезавшие долину Кассандже, теперь высохли, только Луи и Луаре были наполнены довольно соленой водой. На берегах возвышались ряды пальм, диких финиковых деревьев, много гуав, на которых теперь созревали плоды. В изобилии встречается здесь одно дерево, очень похожее на манговое, но оно не приносит плодов.

Реки полны съедобных моллюсков, раковины которых попадаются во всех аллювиальных руслах древних рек до Курумана. Вероятно, здесь они могут жить благодаря соленой воде. На открытых, заросших травой лужайках встречается один вид жаворонка черного цвета, с желтыми плечиками. Над высокой травой носится птица в черном оперении с длинным хвостом [Centropus senegalensis], держа свой хвост перпендикулярно корпусу. Она любит самые высокие места, и ее часто ловят птичьим клеем. Черные перья ее хвоста ценятся туземцами. Мы часто видели здесь также «ле-гутуту» [Tragopan leadbeaterii], черную птицу, сильно напоминающую индюка; на земле она кажется черной, но когда летает, то наружная половина ее крыльев бывает белого цвета. Она убивает змей, ловко нанося им удар клювом позади головы. Туземное ее название происходит от звука, который она издает. Эта птица встречается даже на Колобенге.

Есть еще другая птица, похожая на нее, которая называется абиссинским клюворогом.

20 февраля. В день нашего отбытия из Кассандже дул сильный западный ветер, а на следующий день мы должны были сделать остановку, потому что несколько человек из нашей партии заболели лихорадкой. Эта болезнь – единственный серьезный недостаток Анголы. Во всех других отношениях Ангола чрезвычайно приятная страна; в ней есть все условия для того, чтобы она давала в изобилии продукты тропического климата всему остальному миру.

Дорогой мы узнали, что от д. Чиприано до истоков р. Кванго, находящихся на юге от этой деревни, восемь дней пути, т. е. около ста миль, и что она начинается в стране племени басонго на горном хребте, называемом Мозамбе.

Из этого мы можем заключить, что на плато имеется своего рода трещина, которая тянется до Тала Мунгонго, и по ней протекает река.

Во время своего путешествия по этой стране я всегда любовался ее красотой. Как часто – в тишине утра, когда все дышало спокойствием и в воздухе разливалась приятная теплота, – я видел сцены, полные непередаваемой красоты! В то же время самое легкое движение воздуха вызывало ощущение приятной свежести, как от веера!

Луга с их зеленой травой, пасущийся на них скот, козы, ощипывающие траву, весело прыгающие козлята и живописные группы мальчиков, пасущих стада, вооруженные своими миниатюрными стрелами и копьями, женщины, идущие к реке с посудой для воды, поставленной на голове, мужчины, склонившиеся над шитьем в тени бананов, старые седовласые отцы, сидящие на земле с посохом в руках, внимательно слушающие утренние новости, в то время как другие носят деревья или ветви для починки своих изгородей, – все это, залитое лучами яркого африканского солнца, и птицы, заливающиеся пеньем до наступления жары, – все вместе образует незабываемую картину.

На восточном берегу р. Кванго мы вступили в страну племени башиндже, которое и по характеру, и по наружности кажется ниже балонда или басонго; у всех башиндже черная кожа имеет какой-то грязноватый оттенок, лбы низкие и суженные; носы плоские и сильно искривлены, хотя это вызывается в некоторой степени обычаем вставлять палочки в носовой хрящ, благодаря чему крылья носа заходят у них слишком далеко на щеки; зубы у них обезображены тем, что они спиливают их до корня; губы у всех большие. Их тип приближается к обычному нашему представлению о неграх больше, чем все племена, которые я видел.

Они возделывают довольно много земли и на свои земледельческие продукты покупают у племени бангала соль, мясо, табак и все прочее. Одежда их состоит из кусков кожи, свободно свисающих с пояса спереди и сзади. Заплетая свои волосы, они придают им самые фантастические формы. Мы видели одну женщину, прическа которой имела форму надетой на голову европейской шляпы, и только на близком расстоянии можно было разглядеть, что это особая форма прически. Другие собирают волосы в пучки, стягивая каждый пучок у основания тройной нитью, а третьи следуют обычаю древних египтян, заплетая массу своих курчавых волос в косы, спадающие на плечи. Последний обычай и характерное выражение лица людей, которое бросилось мне в глаза и в других местах Лунды, сильно напомнили мне древнеегипетские изображения, находящиеся в Британском музее.

Теперь ежедневно шел дождь, и небо редко было таким безоблачным и ясным, как в засушливых местностях юга. Оно часто бывает покрыто огромными массами белых облаков, которые часами остаются неподвижными, а промежутки между облаками заполнены ровной дымкой мутно-молочного цвета.

Несмотря на эти неблагоприятные обстоятельства, я все-таки сделал нужные наблюдения на обеих сторонах р. Кванго для определения долготы этого важного пункта и установил, что в этом месте река находится на 9°50 ю. ш. и 18°33 в. д. Пройдя нашу прежнюю остановку около деревни вождя Сансаве, мы поднялись по откосу, который ограничивает с востока долину Кассандже, очень отлого поднимающуюся вверх от р. Кванго. Хотя этот последний подъем кажется не таким высоким, как подъем на Тала Мунгонго, на самом деле он много выше его. Вершина его выше уровня моря на 5000 футов [1500 м], а основание – на 3500 футов [более 1000 м]. Температура воздуха наверху 96° [36,3 °C], а у основания – 75° [28,3 °C].

Теперь мы достигли западного выступающего края плато и начали спускаться к центру страны, надеясь скоро уйти с территории чибокве, на которую мы вступили, когда вышли из долины Кассандже, но 19 апреля меня опять затрепала лихорадка. Ее возобновление было вызвано вынужденным ночлегом на равнинах, залитых водой.

Дождь лил беспрерывно; устроив на земле холмики и наложив на них сверху травы, мы сделали себе постели. Так как дождь совсем затоплял нас, то мы не могли двинуться дальше целых два дня. Как только небо прояснилось, мы опять двинулись в поход. Роса на высокой траве была такая густая и такая холодная, что нас пробирала дрожь, и это заставило меня слечь надолго. Только после двадцатидвухдневного лечения в ближайшей деревне я мог двинуться со своими людьми дальше. Теперь мы ехали уже лесом и ночевали всегда в какой-нибудь деревне. Ввиду моей слабости мы ехали со скоростью двух географических миль в час. Дорога занимала у нас в среднем три с половиной часа в день. Таким образом, за день мы делали только 7 миль [12,9 км]. Две трети месяца уходило на остановки, и только десять дней проходили в дороге. Остановки вызывались приступами болезни и необходимостью задерживаться в разных местах для покупки пищи, а также тем, что, когда один из носильщиков заболевал, остальные отказывались нести его груз.