Фредерик Кук - Мое обретение полюса

Я отправился в Эта в сопровождении Уитни, и Морфи с ворчанием предоставил мне скудный запас продовольствия на одну неделю в обмен на мою расписку. Эта расписка была позднее опубликована Пири и представлена как доказательство того, что будто бы украденное было возвращено мне.

В Эта годом раньше капитан Бернье — командир северной экспедиции, организованной канадским правительством, — оставил под присмотром Уитни большой склад. Там были продовольствие, новое снаряжение, товары для торговли и новая одежда, которую миссис Кук отправила мне с канадской экспедицией. С этим запасом необходимого я завершил свои приготовления для возвращения в лоно цивилизации.

К счастью, эти запасы были оставлены на попечение мистера Уитни. В последующие месяцы Морфи несколько раз угрожал забрать их, однако чувство справедливости, присущее Уитни, воспрепятствовало дальнейшему разгулу стяжательства.

Недружелюбное поведение Пири по отношению к Свердрупу и другим исследователям в данном случае было скопировано его представителем. Капитан Бернье направлялся на американское побережье Арктики, чтобы исследовать его и закрепить за Канадой земли, лежащие к западу. [176]Ему были нужны помощники из числа местного населения. В Эта проживали потомки эскимосских эмигрантов из той самой земли, которую Бернье намеревался исследовать. Эти люди очень хотели вернуться в страну своих отцов и могли бы послужить Бернье великолепными проводниками. Морфи вызвался заручиться согласием эскимосов. Он отправился на берег якобы для поиска проводников, однако на самом деле ни единому эскимосу даже не сообщил о предложении Бернье. Вернувшись, он сказал Бернье, что никто не пойдет с ним. Позднее он похвалялся Уитни и Причарду, как ловко он обманул капитана Бернье. Случилось ли это по указанию Пири?

Чтобы быстрее попасть домой, я решил, что лучше сначала добраться до датских поселений в Гренландии, в 700 милях южнее, а оттуда возвращаться в Америку первым попавшимся пароходом. Из Упернавика почта доставляется на эскимосских лодках в Уманак, который напрямую связан с Европой правительственными пароходами. Совершив путешествие до Уманака, а затем пересев на быстроходный лайнер, идущий в Америку, я рассчитывал достичь Нью-Йорка в первых числах июля.

Мистер Уитни ожидал прибытия своего судна «Эрика», чтобы уехать из Гренландии в августе. Добравшись до Гудзонова залива, он рассчитывал попасть в Нью-Йорк в октябре. Хотя это был бы самый легкий и безопасный путь, тем не менее другим маршрутом я надеялся добраться до Нью-Йорка на четыре месяца раньше «Эрики».

Путешествие из Эта в Упернавик — это 700 миль, путь такой же долгий и трудный, как и путешествие к Северному полюсу. Я знал, что этот путь обязательно будет связан с риском. Меня ожидали восхождения на горные вершины и ледники, переправы через полыньи. В конце сезона, когда лед становится подвижным, когда выпадает снег, а иногда и дождь и начинается слякоть, приходится волочить нарты.

Мистер Уитни, понимая, что мне предстоит трудный путь, предложил позаботиться о моих инструментах, записных книжках и флаге и забрать их с собой на юг на своем судне. Я знал, что если во время путешествия я потеряю продовольствие, оно может быть восполнено охотой. Инструменты, потерянные на леднике или упавшие в открытое море, уже нельзя ничем заменить. Более того, мои инструменты уже сделали свое дело. Таблицы поправок, заметки и другие данные были не нужны мне: все мои обсервации были выполнены в сокращенном виде, приведены в нормальное состояние, а поправки представляли ценность только на случай возможного пересчета в будущем. Вот почему я не взял эти материалы с собой. Я всегда храню таблицы поправок вместе с инструментами.

В ящике, который я вручил Уитни, были упакованы: один французский секстан, одна буссоль (алюминиевая, со съемным азимутальным кругом), один искусственный горизонт в тонкой металлической оправе, регулируемый спиртовыми уровнями и винтами, один барометр-анероид в алюминиевом корпусе, один алюминиевый ящик с максимальным и минимальным спиртовыми термометрами, прочие термометры, а также один жидкостный компас. Все эти инструменты были со мной в путешествии.

Кроме этого Уитни были оставлены другие инструменты, которыми я пользовался на исходной базе. Там были документы и инструментальные поправки, показания приборов, сравнительные таблицы и другие заметки, небольшой дневник (в основном разрозненные листы), в котором были записаны кое-какие полевые отсчеты инструментов и метеорологические данные. Все это было упаковано в один ящик для хранения инструментов. По особой просьбе Уитни я оставил ему флаг.

В дополнение я оставил под ответственность Уитни несколько больших ящиков с одеждой и припасами, которые мне послала миссис Кук, а также этнологические коллекции, меха и образцы минералов. В одном из этих ящиков были упакованы ящики с инструментами и записи.

Позднее планы мистера Уитни изменились. [177]Его судно «Эрика» не появилось. Когда прибыл Пири, Уитни договорился с ним вернуться в лоно цивилизации на его «Рузвельте». Как я узнал позже, по прибытии «Рузвельта» мистер Уитни взял из моих упакованных ящиков инструменты и упаковал их в свой чемодан. Однако ему запретили взять мои вещи, и соответственно все они были оставлены на берегу на милость природы и эскимосов далекой Гренландии. С тех пор у меня не было возможности узнать об их судьбе, я не знаю, что произошло с ними.

Во время путешествия из Анноатока в Эта я почти не делал записей. Насколько помнится, я уехал из Анноатока на третьей неделе апреля. Прощаясь с Уитни, я обещал послать ему собак и проводников для его предполагаемой охотничьей экспедиции. Я обещал также раздобыть ему меха для пошива зимней одежды, потому что в соответствии с автократическими методами Пири Уитни был лишен привилегии торговать от своего имени и в своих интересах. Ему не разрешалось собирать охотничьи трофеи или скупать совершенно необходимые ему меха. Ему даже не позволили нанимать проводников и приобретать собак, несмотря на его страстное желание заняться большой охотой. Все это я должен был устроить для Уитни в поселениях, расположенных южнее.

Когда мы преодолели ледник Хрустальный Дворец в бухте Зонтаг, нас накрыл ужасный ураган, который буквально похоронил нас в сугробах. Спустившись к морю, мы вступили в царство полярного лета и его радостей.

Двигаясь вдоль Нуерке, мы наткнулись на большое поселение из снежных домиков. Все его жители занимались весенней охотой на моржей. Было добыто много животных, и охотники от чрезмерного насыщения пребывали в состоянии опьянения. Мы тоже насытились до предела и предались увеселениям.