Илья Стогов - Апокалипсис вчера: Комментарий на Книгу пророка Даниила

Затерянный город был открыт почти сто лет назад американским археологом Бингхемом. Окрестности Куско в то время практически не были исследованы. Для гробокопателей здесь было настоящее раздолье. Американец бродил по горам, ночевал в руинах, общался с местными и в конце концов (точно так же как и я) потратил все взятые с собой бабки. Пора было возвращаться, но буквально за день до отъезда он разговорился с индейским мальчиком. Тот уверял, что неподалеку от их деревни лежит совершенно невиданная штука: целый необитаемый город.

Бингхем спросил, за какую сумму мальчишка согласился бы его туда проводить? Тот ответил, что одного перуанского соль (восемь русских рублей) было бы достаточно. Названная сумма была уплачена, и следующим утром они отправились в путь. А еще спустя сутки американец первым из белых людей увидел Мачу-Пикчу. Затерянный город инков.

Что именно ему удалось открыть – об этом историки спорят и до сих пор. Отвесная скала. У ее подножия выстроены дома. Их деревянные крыши давно сгнили, но каменные стены сохранились отлично. Храмы, дворцы, жилые дома, мастерские, склады, водопровод – все работает. Плюс сто пятьдесят женских могил, включая богатое захоронение умершей от сифилиса верховной жрицы. Вроде бы – живи да радуйся. Но четыреста лет назад жители последний раз прибрались в своих домах, заперли двери, построились в колонны, ушли отсюда, – и исчезли.

Все, что родилось в нашем мире, рано или поздно должно будет умереть. Мне казалось, что если я приеду в этот Мачу-Пикчу и собственными ногами пройдусь по его мертвым улицам, то смогу лучше понять, почему, черт возьми, все происходит именно так. Почему вместо долгой жизни жители Мачу-Пикчу предпочли непонятную смерть. Однако по всему было видать, что из затеи ничего не выйдет.

Пока мы разговаривали с толстым туроператором, снаружи послышался звон стекла. Из-за поворота выбежала группка молодых людей. На лица у них были повязаны платки. Они подлетели к стоявшему на перекрестке полицейскому, повалили его на землю и стали избивать ногами и палками. Несколько парней стали швырять камни в витрины и бить лобовые стекла в припаркованных автомобилях. Странно, но окружающие почти не обращали внимания. Старички в кафе продолжали невозмутимо хлебать чай из листьев коки. Индейские женщины спокойно жарили кукурузу.

Наконец революционеры плюнули на полицейского, побросали палки и исчезли за углом. На улице опять стало тихо. Дождавшись, пока я снова на него посмотрю, усатый сеньор продолжал:

– Так вот я и говорю: попасть в затерянный город у вас пока что не получится...

Тем не менее сеньор все-таки продал мне билет на рейсовый автобус, который следующим утром уезжал из города. Отправлялся автобус не совсем туда, куда я планировал уехать, но из Куско нужно было по-любому валить.

До автовокзала я шел пешком. Накануне, уже засыпая, я слышал взрывы и довольно оживленную стрельбу. Зато теперь, после беспокойной ночи, город был тих и пуст. Стеклянные витрины были укрыты ставнями и заперты металлическими засовами толщиной с руку. Изредка попадались полицейские. Ходить по одному они не рисковали, а набивались в грузовики сразу человек по десять – двенадцать, выставляли наружу дула винтовок и автоматов и в таком виде колесили по проспектам. Увидев меня, каждый раз напрягались и что-то кричали, но, разглядев белое лицо, начинали улыбаться и проезжали мимо.

Я тоже улыбался в ответ. Хотя настроение было так себе. Какой день подряд я просыпался от мысли, что, наверное, скоро умру. Или, пусть даже не очень скоро, но умру обязательно. А перед этим будет еще старость: время, когда я стану смешным, нелепым, не таким, каким хотел бы быть. Эти мысли сводили меня с ума.

Автобус был на месте и, как ни странно, отправился четко по расписанию. Народу в салоне было немного. Сперва мы долго ехали по городским окраинам. Водитель перепуганно озирался и если видел впереди толпу, то сразу же сворачивал в переулок. Кварталы выглядели запущенно даже по перуанским меркам. В бетонных коробках без окон жило сразу по несколько сотен семей. Согласно древним мифам, когда-то на этих склонах родился бог солнца. Но сегодня солнцу было стыдно освещать дыру, в которую превратилась его малая родина.

Обслуживала маршрут целая бригада: водитель, штурман, пара ребят в салоне. Пассажиров со стороны они не брали: только на станциях и только по заранее купленным билетам. В одном месте автобус притормозил на светофоре, и на штурм тут же бросилась целая стая шустрых, как макаки, горцев. Зазвенело разбитое стекло. Парни из автобусной команды действовали слаженно: быстро отбились, и мы поехали дальше.

Как только выбрались из города, водитель сразу поддал газку. С собой в эту поездку я набрал кучу путеводителей и плюс Библию. От путеводителей уже тошнило, так что из рюкзака я вытащил толстую книжку в кожаной обложке. С тех пор как мой самолет улетел из Петербурга, я уже успел прочитать книгу пророка Исайи, а потом еще и книгу пророка Иеремии. Обе мне очень понравились. После Иеремии шел пророк Иезекииль, но его я пропустил и перешел сразу к книге пророка Даниила. Тот как раз рассказывал про свой сон: во сне пророк видел животных.

Сперва (говорил Даниил) он видел льва с орлиными крыльями. Этот сон означал, что вскоре на свете возникнет грозная империя. Однако просуществует она недолго: во сне пророка лев исчез и его место занял медведь, поднявшийся на дыбы. Этот зверь также символизировал грозное царство, но и оно не просуществует вечно: на смену медведю придет леопард с четырьмя головами. Вот уж это царство будет воистину грозным, но и оно падет. Четвертым зверем было создание грозное и ужасное, мощное, с железными зубами и десятью рогами. Стоит ли уточнять, что и это видение означало империю, которая явится, объявит, будто простоит вечно, но вскоре исчезнет без следа?

Иногда автобус делал остановки. Я вылезал наружу, выкуривал сигарету. Ламы с грязной шерстью ощипывали кусты. В пыли ковырялись шустрые черноволосые поросята. Что именно имеет в виду пророк Даниил, понимал я отлично. Всем нам, людям, кажется, будто на свете есть что-то вечное. То, ради чего и стоило создавать мир. Но на самом деле ничего вечного на свете не бывает и все, что родилось, рано или поздно умрет. Какими бы грозными ни казались львы, медведи, леопарды и рогатые чудища, придет момент, когда от них не останется вообще ничего.

К обеду мы доехали до древней индейской крепости Писак. Рядом с остановкой индейцы торговали кукурузой и амулетами. На обочине играли дети. Одна совсем маленькая девочка сидела, свесив ножки с края дороги. Под ее подошвами был приблизительно километр отвесного склона. Мне было не по себе даже смотреть в девочкину сторону, а вот ее родители ничего – не обращали внимания. На склонах гор виднелись остатки старинных стен. Последние лет пятьсот их не реставрировали. Стены обветшали и заросли кактусами. Но даже в таком виде смотрелись они все равно роскошно.