Ибн Баттута - Подарок наблюдающим диковинки городов и чудеса путешествий

От Томбукту я ехал по Нилу на маленьком судне, выдолбленном из одного ствола дерева. Каждую ночь мы останавливались в деревнях и покупали то, что нам было нужно из еды и масла, за соль, пряности и стеклянные украшения. Затем мы достигли города, название которого я забыл. Эмир в этом городе — достойныи хаджжий. Имя его — Фарба Сулайман. Он известен своей храбростью и силой. Никто не в состоянии натянуть его лук, и я не видел среди суданцев человека более высокого и более крупного телом, чем он. В этом городе мне понадобилось немного дурры, и я пошел к нему. А день этот был днем рождения посланника Аллаха, да благословит его Аллах и да приветствует. Я приветствовал эмира, и он спросил у меня о цели моего прихода. Вместе с эмиром был законовед, которыи служил ему как писец. Я взял дощечку, которая была перед ним, и написал на ней: “О факих! Скажи этому эмиру, что нам нужно немного дурры для пропитания. С миром”. Я передал дощечку законоведу, чтобы он про себя прочитал то, что в неи написано, и сказал об этом эмиру на его языке. Но законовед стал читать громко, и эмир его понял. Он взял меня за руку и ввел меня в свои мешуар. В мешуаре было много оружия, такого, как щиты, луки, копья. Я нашел у него книгу “Китаб ал-мудхиш” (“Книга удивительных вещей”), принадлежащую перу Ибн ал-Джаузи, и начал ее читать. Затем принесли напиток, которыи употребляют в этои стране и который называется ад-дакну. [260] В издании Д добавлено: “даль без точек с фатхой, каф с сукуном, нун с даммой и вав” (I. 4, р. 434). А это вода, в которои толченая дурра смешана с небольшим количеством меда и кислого молока. Они пьют его вместо воды, так как, когда они пьют чистую воду, она им вредит. Если же у них нет дурры, они смешивают воду с медом или кислым молоком. Потом принесли зеленый арбуз, и мы поели от него. Затем вошел гулям, ростом в пять вершков. [261] Т.е. юноша или подросток. Числом вершков мерили не столько рост, сколько возраст. Раб в шесть вершков должен был быть молодым мужчиной, в семь — уже сложившимся (и, соответственно, не столь дорогим) мужчиной. Эмир подозвал его и сказал мне: “Это тебе подарок как гостю, стереги его, чтобы он не убежал”. Я принял подарок и хотел уйти, но эмир сказал мне: “Побудь, пока принесут еду”. К нам вошла одна из невольниц эмира, арабка, происходившая из Дамаска. Она говорила со мной по-арабски, и пока мы так разговаривали, вдруг услышали вопли в доме эмира. Невольница пошла осведомиться об их причине. Она вернулась к эмиру и сообщила ему, что скончалась одна из его дочерей. Тогда эмир сказал мне:

“Подлинно, я не люблю плача. Давай-ка пойдем к морю”. Он имел в виду Нил. А на берегу Нила у него есть дома. Привели лошадь, и эмир сказал мне: “Садись верхом”. Я же ответил: “Я не поеду верхом, когда ты будешь идти пешим”. И мы пошли пешком оба, и пришли к его домам на берегах Нила. Принесли еду, и мы поели. Затем я попрощался с ним и ушел. Я не видел в Судане человека более благородного и более достойного, чем он. Гулям же, которого он мне подарил, остается у меня и доныне.

Затем я отправился в город Каукау. Это большой город на Ниле, один из лучших городов Судана и один из самых больших и самых изобильных припасами. В нем много риса, есть кислое молоко, куры, рыба. В нем есть дыни ал-'инани, подобных которым нет на свете. Люди Каукау в продаже и купле употребляют раковины. Так же делают и жители Малли. Я оставался в Каукау около месяца. В Каукау меня пригласил в гости один житель Мекнеса Мухаммад ибн 'Умар. Он был человеком изящным, остроумным и достойным. Он скончался в Каукау после моего отъезда оттуда. В Каукау меня приглашали в гости ал-Хаджж Мухаммад ал-Уджди ат-Тази — он один из тех, кто ездил в Йемен, и законовед Мухаммад ал-Филали, имам мечети белых.

Затем из Каукау я отправился посуху с намерением попасть в Такадда с большим караваном, состоявшим из жителей Гадамеса. Их проводником и их руководителем был Уггин. [262] В издании Д добавлено: «вав с даммой и джим, читаемый как ”r”, с ташдидом» (t. 4, р. 436). Значение этого имени на языке суданцев — волк. У меня был верблюд для верховой езды и верблюдица для переноса запаса продовольствия. Но когда мы прошли первый переход, верблюдица стала. Тогда ал-Хаджж Уггин взял все, что она несла, и распределил между своими товарищами из Гадамеса, и они разделили ее груз. Среди попутчиков был магрибинец, житель города Тадла, и он отказался взять на своих верблюдов хоть что-нибудь, как это сделали другие. Однажды мой гулям захотел пить, и я попросил у него воды, но он не захотел дать и воды.

Затем мы добрались до страны бардама, а бардама [263] В издании Д добавлено: «его точное произношение — ба' с одной точкой и фатхой, ра' с сукуном, даль без точки с фатхой, алиф, мим с фатхой и та' — показатель женского рода» (t. 4, р. 437). — это берберское племя. В тех местах караваны двигаются только под их охраной. И покровительство женщин имеет у них большее значение, нежели покровительство мужчин. Они кочевники и не живут на одном месте. Их дома имеют удивительную форму. Они ставят деревянные шесты и кладут на них циновки. Поверх этого они кладут деревянные решетки [264] Букв, «переплетенные шесты» (t. 4, р. 437). и на них натягивают шкуры или хлопчатобумажные ткани. Их женщины красивее всех женщин на свете и наиболее совершенны среди них телосложением. Они обладают ослепительно белым цветом кожи и полнотой. Я не видел ни в одной стране женщин столь полных. [265] Полнота берберских женщин есть цель, которой они специально добиваются с помощью особых, главным образом молочных диет, и этот обычай, или эта мода, продолжают существовать в Сахаре еще и сейчас. Их пища состоит из свежего коровьего молока и толченой, но не вареной дурры, которую они пьют смешанной с водой по утрам и вечерам. Тот, кто хочет взять их в жены, должен жить с ними в странах, наиболее близких к их стране, и никогда не выезжать с ними ни за пределы Каукау, ни за пределы Ийвалатана.

Из-за сильной жары в этой стране и разлития [266] Букв. «преобладания». желчи меня постигла болезнь. Мы стремились ускорить наше путешествие, пока не достигли города Такадда. В Такадда я остановился по соседству с шейхом магрибинцев Са'идом ибн 'Али ал-Джазули. Меня приглашал кади Такадда Абу Ибрахим Исхак ал-Джанати. А он — один из достойных людей. Меня приглашал в гости также Джа'фар ибн Мухаммад ал-Массуфи.

Дома города Такадда построены из красного камня. Воды города текут через медные рудники, и от этого изменяется их цвет и вкус. В городе Такадда нет посевов, кроме небольшого количества пшеницы, которую едят купцы и чужестранцы. Она продается из расчета двадцать муддов (из тех, что употребляются среди них) за один мискаль золота. А их мудд равен одной трети мудда в нашей стране. Дурра же продается у них из расчета девяносто муддов за один мискаль золота.