Фердинанд Врангель - Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю

Странным покажется, что мы решились опись берегов Ледовитого моря производить на лошадях, но олени, хотя самые обыкновенные домашние животные тунгусов, так слабы, что летом не могут выдерживать больших переездов, а потому и неспособны для подобного путешествия. С другой стороны, мели, на многие версты окружающие берег, препятствуют описывать его на лодке, не говоря уже о том, что малое судно беспрестанно подвергается опасности разбиться или быть раздавленным огромными льдинами, целый год в сих краях носящимися. Таким образом, ближайшее соображение местных обстоятельств заставило нас предпринять путешествие на лошадях, которых, а равно и проводников, подрядились нам доставить средне-колымские якуты.

Опись морского берега предоставил я мичману Матюшкину, а сам хотел на лодке осмотреть устье Колымы. С знакомцем нашим купцом Бережным, отправлявшимся на лошадях в восточные тундры на промысел мамонтовых костей, [170] По всей Сибири, особенно в северо-восточных и северных частях ее, в глинистых холмах, тундрах и на берегах рек находят множество мамонтовых клыков или рогов и костей. Лучшее время добывать сии остатки допотопных животных — начало лета, когда выступившие из берегов реки размывают прибрежные холмы. Тогда жители отправляются к изобилующим мамонтовыми костями местам. и обыкновенно возвращаются с богатой добычей. Купец Бережной производил сей промысел в самом большом объеме. послал я унтер-офицера Решетникова и двух плотников, поручив им выстроить при устье Большой Баранихи хорошую поварню с чуланом и сенями.

Между тем лодка, которую начал строить Козьмин во время нашей второй поездки по льду, была почти готова. Ему удалось отрыть из-под снега достаточное число кокор для шпангоутов, устроить большую стоячую пилу, научить работников действовать ею и, наконец, несмотря на недостаток пособий и готовых материалов, к концу мая построить лодку. Точность в отделке всех частей свидетельствовала как об искусстве и терпении мастера, так и о понятливости работников.

Мая 25-го взломало на реке лед, а на следующую ночь шел первый дождь и оживил растения. На берегах и скатах появилась трава, и кустарники покрылись почками и листьями. Теплота воздуха заметно усилилась: термометр показывал от 10 до 16 °; прозябаемые, видимо, распускались и росли. После долгой, утомительной зимы вид внезапно, так сказать, оживающей природы представлял особенную прелесть. В селении явилась необыкновенная деятельность, все спешили воспользоваться и вполне насладиться кратким благоприятным временем года. Но недолго была на то возможность: с 4 июня показалось такое бесчисленное множество комаров, что мы снова удалились в наши тесные избы. Перед окнами и дверями беспрерывно горели дымокуры и костры, и мы лучше решались сидеть в комнатах в дымной атмосфере, нежели дышать свежим воздухом и подвергаться укушениям бесчисленных насекомых. Мы радовались, когда суровый северный ветер охлаждал температуру. Июня 9-го термометр почти внезапно упал с 12° на 2 1/2° и хоть на некоторое время прогнал жадных кровопийц. Мы спешили из острога и с ружьями за плечами бродили по целым дням в окрестности, среди кустарников и болот. Обыкновенно поздно вечером возвращались мы домой с богатой добычей диких уток и гусей. Первые перелетные птицы появились здесь 29 апреля и с тех пор в бесчисленных стаях беспрестанно тянулись с юга на север. На скатах речных берегов, где они спускались на землю, толпами сторожили их здешние охотники.

Июня 11-го разлившаяся река вступила в берега свои. Мы спустили на воду наш новопостроенный катер и дали ему имя «Колыма». По килю был он 14 футов и конструкцией походил на грузовой баркас. Паруса сшили мы из найденных в здешних магазинах парусов экспедиции капитана Биллингса. Якорь сковали мы сами. Кроме того, для переправы через неглубокие места построили мы еще род юкагирской ветки, но только в большем размере, поднимавшей трех человек.

Все приготовления к нашим экспедициям были кончены. Якуты обязались доставить потребное число лошадей и проводников в Малое Чукотское, откуда предполагалось начать опись морского берега. Шлюпка была нагружена и готова к отплытию. Мичман Матюшкин и штурман Козьмин должны были начать свои работы от реки Чукочьей, а доктор Кибер желал нас проводить до ближайшей деревни, и потому 17 июня, под вечер, отправились мы все вместе на шлюпке, при свежем NNO-м ветре, вниз по Колыме, [171] Быстрота течения Колымы равняется здесь 3/4 узла. которая против острога шириной на три версты. Ветер постепенно скрепчал так, что с трудом лавировкой подвигались мы вперед и в пяти милях от Нижне-Колымска принуждены были причалить к восточному берегу реки, недалеко от устья ручья Татариновки.

Когда приближались мы к берегу, собака наша выскочила из лодки в воду, запуталась головой в висевших веревках и, вероятно, задушилась бы, если бы Матюшкин не отрезал веревку. Торопясь спасти жизнь нашему верному товарищу, Матюшкин вместе с веревкой отрубил себе часть большого пальца с ногтем. Рана была сильна и от небрежности могла сделаться опасной, а потому, по требованию доктора Кибера, я отправил с ним раненого обратно в Колымск для излечения. Проводники приняли такое происшествие за несчастное предзнаменование, а нас заставило оно переменить план работ. Штурман Козьмин должен был один предпринять опись берега Ледовитого моря, и доктор Кибер отложил свою поездку на Анюй.

Отправив больного, мы продолжали путь вниз по реке и 26 июня прибыли к устью Малой Чукочьей. В деревнях Черноусове и Походске получили мы благоприятные известия, что рыбная ловля идет удачно. Все дома были обстроены вешалами из шестов для просушивания рыбы. Существование большой части здешних жителей зависит единственно от удачи летних промыслов, а потому употребляют они все усилия обеспечить себя ими. Обыкновенно целая деревня или общество из нескольких лиц устраивают для лова поперек реки плетень с небольшим отверстием в середине, а против него ставятся корзины и невода всех участников, попеременно, на 24 часа на долю каждого. Корзины (мережи) в течение такого времени несколько раз осматриваются, и добыча разделяется по равным частям между участниками.

Подобная ловля чрезвычайно малосложна и так легка, что исполняется обыкновенно женщинами и детьми; мужчины, устроив плетень и приготовив все нужное, спешат на охоту, — промысел не менее необходимый для пропитания. Одни идут на карбасах [172] Карбасами называются здесь особого рода грузовые лодки, поднимающие иногда до 50 пудов. Они выдалбливаются обыкновенно из одного бревна. Для того берут самые здоровые толстые деревья из рода топольных осин. Верхне-Колымск славится своими карбасами. Суда сии плоскодонны и для быстрого плавания не годятся, но обыкновенно употребляются при рыбной ловле. Вообще постройка как карбасов, так и описанных выше шитиков, а равномерно способ управления сими судами доказывают, что жители Колымского округа имеют еще весьма ограниченные понятия о судоходстве. в изобильные дичью места и обыкновенно возвращаются с богатым грузом гусей и уток, которых отчасти стреляют, отчасти бьют палками. Другие на лошадях отправляются в тундры за оленями. Охотники выезжают вдвоем, и, кроме хорошо обученных собак, каждый привязывает к своей лошади ветку. Главное искусство ловца состоит в том, что надобно заставить оленя броситься в воду и плыть на другой берег. Тогда охотники на своих ветках легко догоняют медленно плывущее животное и убивают его поколюгами. Иногда охотники удаляются от своих жилищ на несколько дней езды и не всегда бывают в состоянии привезти домой убитого оленя; в таком случае зарывают его в землю, которая в известной глубине никогда не оттаивает. Там оставляют добычу до первой санной дороги; нередко, однакож, волки предупреждают хозяина, и вместо оленя находит он одни кости его.