Йоханн Висс - Швейцарский Робинзон

— А как она проглотит целиком животное да еще с ногами? — спросил Жак, пристально наблюдавший за отвратительной сценой на болоте. — Ух, как противно!

— Змеи не имеют коренных зубов для жевания пищи, у них есть только зубы-резцы для захвата добычи, — заметил я, — поэтому, чтобы питаться, они вынуждены заглатывать пищу целиком. Не спорю, противно, но разве приятней смотреть, как тигры или волки разрывают свою добычу на кровоточащие куски? Заглатывание жертвы потрясает, правильно. Зрелище и величественное, и отвратительное, особенно когда хищник огромных размеров, как наша змея.

— А как она отделяет мясо от костей? — спросил Франц дрожащим голосом. — Она ядовитая?

— Нет, сынок, не ядовитая! — ответил я. — Но при этом намного сильнее и страшнее ядовитых. Она не отделяет мясо от костей, а проглатывает жертву вместе со шкурой и шерстью, с мясом, костями и всеми потрохами. Вы еще увидите эту процедуру!

— Все равно не понимаю, — сказал Жак. — Как ребра и большие бедренные кости проходят через ее пасть и горло и дальше?

— Посмотри только, что змея теперь делает, — прошептал Фриц. — Как она перехватывает тело животного своими кольцами и давит, и тискает его. Несчастный ягненок! Она ведь разминает и размягчает его тело! Ух, до чего ужасно! Она готовит жертву, чтобы потом заглотнуть ее. У-у, тварь!

Потрясенная увиденным, матушка не захотела дожидаться финала страшной сцены, позвала Франца, и они скрылись в Скальном доме. Я обрадовался ее разумному поведению, поскольку даже мне это представление казалось невыносимым. Фриц был прав. Прежде чем раскрыть пасть, змея тщательно разминала добычу, подготавливая ее к заглатыванию. Змея уцепилась хвостом за выступ в скале, чтобы быть поустойчивей в борьбе со своей жертвой, которая слабо, но еще сопротивлялась. Бедняжке удалось на секунду освободить задние ноги, но только на секунду; змея тут же зажала его в тиски-кольца, разверзла пасть, из которой валил пар, и схватила морду жалобно блеющего ягненка. Еще несколько судорожных подергиваний — и несчастное создание испустило дух, безжизненно повисло. Но убийца не унималась. Более того, именно теперь она начала по-настоящему ломать и переламывать все косточки ягненка, от которого осталась одна голова, да и то вся в крови и ранах.

Но на этом ужасное представление не закончилось, продолжение — еще более омерзительное — следовало. Дьявольская змея, освободившись от трупа, стала медленно и осторожно ползать вокруг него, вползать на него, торжествующе лизать языком и покрывать обильно вытекающей из пасти слюной. Потом чудовище с большой ловкостью, подталкивая головой, расположило перед собой труп: растянуло задние ноги несчастного расчлененного ягненка, а передние поместило возле головы и само улеглось рядом, вытянувшись во всю длину, но так, что пасть оказалась возле копытцев задних ног. Вот тогда наконец змеиная пасть снова раздвинулась и вобрала в себя копытца с ногами, потом стала заглатывать и ляжки; вот только с бедрами и тазовой частью возникли как будто затруднения. Казалось, они застряли в глотке, змея словно давилась костями. Но в конце концов она справилась. Чем тяжелее шло заглатывание, тем обильнее стекала слюна. Слюна обволакивала и саму глотку, и куски мяса и способствовала успешному их проталкиванию в пасть.

Вот таким отвратительным способом наш несчастный ягненок попал в «живую могилу» — из пасти змеи осталась торчать лишь его голова, непонятно почему — может быть, хищница устала и нуждалась в отдыхе, а может быть, недостаточно хорошо перемяла заранее кости головы, вот они и не проходили. Впрочем, вся эта процедура длилась с семи часов утра и до середины дня.

Я напряженно ждал, когда можно будет наконец напасть на врага. Мы стояли по-прежнему на своих местах, словно пригвожденные, завороженные происходящим. Но теперь… теперь настал долгожданный миг, и я громко воскликнул:

— Вперед, ребята! Настало время действовать! Мы одолеем нашего врага.

С ружьем на изготовку я первым выскочил из укрытия и приблизился к змее, разлегшейся на краю болота. Не отставал от меня ни на шаг и Фриц. Жак, напротив, слегка растерялся и хотя шел следом, но как-то не спеша, Эрнст же не осмелился покинуть свой пост в пещере. Когда я подошел совсем близко, то снова вздрогнул от отвращения. Передняя часть змеиного тела непомерно раздулась и словно застыла, глаза, наоборот, искрились и перекатывались, а хвост поднимался волнами, вверх-вниз, вверх-вниз. Я определил по рисунку на коже змеи, что это — королевская змея, или так называемый боа.

Когда до нашего змеиного врага оставалось восемнадцать — двадцать шагов, я и Фриц выстрелили одновременно. Две пули разнесли голову змеи до неузнаваемости; блеск в ее глазах исчез, передняя часть тела и пасть оставались по-прежнему неподвижными, зато остальная часть тела задергалась с удвоенной силой, хвост бил вслепую по сторонам. Мы поспешили прикончить чудовище и выстрелили из пистолетов. По змеиному телу пробежали судороги, потом оно вытянулась во всю длину и замерло колодой.

Мы не удержались, чтобы не закричать — радостно и торжествующе. На крик сбежались все наши: Эрнст, матушка. Франц. По дороге матушка успела освободить скотину от веревок.

— Почему вы так кричите? — спросила матушка. — Настоящие канадские дикари, возвращающиеся домой с поля битвы.

— А ты лучше взгляни, кого мы одолели! — ответил я. — Опасный враг, а размеры! Если бы не победа, пришлось бы бежать без оглядки, оставить Скальный дом со всем, что в нем есть.

— Отец правильно говорит, — подтвердил Фриц, — сидя в засаде, я не то чтобы струсил, но здорово испугался. А сейчас и дышать как будто легче. Конечно, мы понесли потери, жалко Серого, погибшего смертью храбрых. Вел себя безрассудно, но прорвал блокаду и спас нас. Совершил подвиг подобно римлянину Курцию. [56] Согласно старинной легенде, в 362 г. до н. э. на римском Форуме образовалась пропасть. Предсказатели пророчествовали, что Рим ожидают большие беды, если пропасть не закроется, Заполнить же ее можно было только лучшим благом города. И тогда римский юноша Манлий Курций в полном боевом вооружении сел на коня и с возгласом «Нет лучшего блага в Риме, чем оружие и храбрость!» бросился в бездну. Пропасть после этого якобы сразу закрылась.

— Ну правильно так правильно, — сказал Жак. — А что будем делать теперь с этой мертвой тварью?

— Я считаю, — сказал Фриц, — надо ее выпотрошить и сохранить как редкостную достопримечательность.

— Верно, верно, — возликовал Жак, — давайте выставим ее с разверстой пастью перед нашим домом. Будет стоять как часовой и охранять от дикарей, если они появятся.

— Ну и ну! Долго думал, прежде чем сказать такую глупость? — возмутился Фриц. — А наши бедные животные? Они же разбегутся, завидев это страшилище! Нет-нет. Самое подходящее место для змеи — в комнате, где хранятся наши книги и естественнонаучные коллекции. Прекрасное дополнение, например, к собранию кораллов и раковин.