Вильям (Уильям) Виллис (Уиллис) - На плоту через океан

А плот плыл все дальше, не сбиваясь с курса.

Когда я вскрыл одну из пустых банок, ее внутренняя поверхность сверкала, как зеркало, но вдоль всех швов тянулись красные нитки ржавчины. Соленая вода разъела швы, как кислота.

Здравый смысл заранее предупреждал меня об этом, и все же я поступил не так, как должно. Я снова совершил грубую ошибку. Я ограничился тем, что покрасил банки снаружи составом, каким обыкновенно покрывают внутреннюю поверхность водяных цистерн, воображая, что это предохранит их от ржавчины. Беспечный, беспечный Виллис! Вначале я думал покрыть банки слоем асфальта, но потом выбрал более легкий и быстрый способ. И вот банки погибли. А между тем под асфальтом * они наверняка сохранились бы в целости.

Кроме двадцати новых жестяных банок, наполненных родниковой водой, на случай аварии я захватил пять банок из-под краски, носивших следы паяльной лампы. Но когда несколько недель назад я открыл одну из них, то убедился, что вода испортилась и не годится даже для мытья рук. Я профильтровал ее сквозь ткань, но от этого она не стала лучше. Мне следовало также опасаться, что, несмотря на обжигание банок, вода содержит некоторое количество свинца. Естественно, что здесь, в открытом океане, я не мог подвергать себя риску отравления свинцом, особенно после тяжелого заболевания солнечного сплетения. Я вспомнил, что мне рассказывали, как во время войны моряки одного торпедированного парохода, спасшиеся на шлюпке, погибли в океане от отравления свинцом, так как пили воду из бака, где раньше находилась краска, содержащая свинец. Таким образом, эти старые банки с испорченной водой годились только как балласт; я намеревался перебрасывать их с одной стороны плота на другую в зависимости от направления ветра и волн. Но однажды ночью, когда я лежал больной, банки были смыты волнами.

То, что случилось с моим запасом воды, было похоже на катастрофу. Сейчас я плыл вблизи от экватора, и до цели мне оставалось еще два — три месяца пути. От Маркизских островов плот находился на расстоянии около тысячи шестисот миль... Ничего не стоило как следует позаботиться о банках. И такая чудесная вода, самая лучшая, из высокогорного источника!

...Когда я готовился к путешествию, у меня было желание захватить с собой пятидесятигаллонный деревянный бочонок из обожженного дуба, где вода сохранилась бы чистой и холодной. Я привязал бы его на корме за каютой и хранил бы там на случай аварии. Теперь такой бочонок весьма бы мне пригодился.

И это случилось со мной, с человеком, хорошо знавшим море и его законы! На море человек существует лишь до тех пор, пока у него есть вода. Это было мне известно с юношеских лет. Быть может, какое-нибудь судно пройдет мимо? Нет! Я плыл в стороне от морских дорог и должен был искать другой выход из создавшегося положения.

В полдень я вычислил широту, а после полудня полностью определил свое положение: 5°31' южной широты и 114°10' западной долготы. Прошло полтора месяца со дня отплытия из Кальяо.

Снова настала ночь, и звезды мирно смотрели на меня с высоты. Дул легкий устойчивый бриз, "Семь сестричек" в тишине неслись над пучиной; они плыли так спокойно, словно на борту ничего не случилось.

Нужно было найти выход. Я немного успокоился и начал обдумывать создавшееся положение. Плот был в полной исправности.

— Я доберусь до цели и совершу это путешествие! — без конца повторял я вслух, как это делают люди, долго прожившие в одиночестве.

У меня оставалось около девяти галлонов воды. В течение дня я занимался вычислениями: тридцать шесть кварт, в каждой по две с половиной кружки. Всего девяносто кружек воды. Я предполагал, что пробуду в пути дней двести, и захватил четыреста кварт воды. Теперь, после того как я провел в океане сорок пять дней, у меня оставалось девяносто кружек. Но мало ли что может замедлить мое продвижение! В шторм я могу потерять паруса и такелаж, со мной может стрястись еще какая-нибудь беда. Может быть, мне следует взять курс на Маркизские острова?

Конечно, я мог выжать немного воды из пойманных рыб, но по временам рыбы исчезали на несколько дней. В этих широтах в настоящее время года нельзя рассчитывать на дожди.

Для того чтобы пополнить свои запасы дождевой водой, мне следовало перебраться в штилевую полосу экватора, лежащую к северу от него, на значительном расстоянии от района действия юго-восточных пассатов, но об этом мне и думать не хотелось.

Я потерял также и свои аварийные продовольственные пайки. Они тоже хранились на бревнах под палубным настилом в другой части плота, и упаковка подверглась разъедающему действию соленой воды. Мне оставалось только выбросить за борт весь свой аварийный запас. Это Тедди настояла на том, чтобы я захватил с собой аварийные пайки, которые выручили бы меня в случае, если бы мучные продукты заплесневели и испортились под действием морского воздуха. Она привела и другой довод, говоря, что эти пайки я могу использовать как подарки туземцам, если мне придется высадиться на каком-нибудь атолле.

Теперь на протяжении трех месяцев мне предстоит довольствоваться одной кружкой воды в день. Достаточно ли мне будет такого количества воды? Смогу ли я выжить на такой порции, трудясь двадцать четыре часа в сутки и проводя большую часть времени под палящим солнцем?

Я постараюсь пить воду медленно, капля за каплей, извлекая из нее все, что в ней есть полезного. Но мне потребуется больше воды! И внезапно пришел ответ. Соленая вода! Я буду пить соленую воду!

Да, так оно и есть: я буду пить понемногу морскую воду, чтобы сохранить свои запасы пресной. Еще будучи юношей, я почему-то всегда мог пить морскую воду. Возможно, я употреблял в пище очень мало соли, и это тоже до известной степени объясняло мою способность пить соленую воду. Я буду выпивать одну — две чашки океанской воды в день. Мне и раньше приходилось это делать, когда я плавал матросом на различных судах. Частенько я выпивал чашку морской воды, чтобы улучшить пищеварение. Бывалые моряки знают, что морская вода действует как лекарство.

Еще недавно, четыре года назад, плавая на танкере, совершавшем рейсы в порт Ля Круз, я выпивал по одной чашке соленой воды в день. Мне приходилось это делать потому, что газы, выделявшиеся из сырой нефти, нарушали пищеварение, и мне помогала морская вода. Потом я пил соленую воду, когда вместе с Тедди совершал плавание из Вест-Индии, а также у берегов Флориды и Багамских островов. Тедди, бывало, морщилась, наблюдая за моим лицом, пока я опорожнял кружку морской воды, но мое лицо оставалось спокойным. Мне так и не удалось уговорить ее попробовать выпить хоть чашку, хотя она и соглашалась, что морская вода полезна для человека.