Леонид Платов - Архипелаг исчезающих островов

Это было непонятно.

Все становится на свое место, все делается понятным, если, по аналогии с Землей Ветлугина, предположить, что и Земля Санникова, и Земля сержанта Андреева, и Земля Джиллиса — Макарова состояли из тонкого слоя грунта на ледяной, постепенно тающей основе”.

Вот как широка была картина, набросанная уверенной и твердой рукой знаменитого географа. Целая вереница не гипотетических, а реальных земель, когда-то существовавших, но с течением времени опустившихся под воду, целая вереница Исчезающих Островов вытянулась вдоль северного побережья Советского Союза.

Они исчезли в пучине моря раньше, чем к ним успели подойти.

“По счастью, — заканчивал академик, — с Землей Ветлугина этого не случилось. Советские ученые успели пробиться к ней, хотя время ее уже истекает…”

А на другой день после открытия Земли Ветлугина потерялся Союшкин.

Это произошло так.

Мы спешили нанести на карту очертания островов, потому что надвигалась полярная ночь. Рано утром я отправился на берег, взяв с собой Синицкого, Союшкина и Тынты Куркина, за которым увязался уже известный читателю пес Ротозей.

Когда мы поднимались на вершину острова, нам преградил дорогу огромный морж. Он был настроен не очень любезно и, свесив длинные усы, шипел и фыркал на лаявшего Ротозея.

Отогнав сердитого моржа прикладами ружей (убивать его было сейчас ни к чему), мы продолжали свой путь.

По дороге возник спор. Синицкий утверждал, что морж мог быть гостеприимнее. Как-никак, ведь он хозяин острова, его “старожил”. Союшкин тотчас же стал противоречить. Почему Синицкий считает, что морж — хозяин острова? Если на то пошло, нас должны были бы встретить белые медведи или песцы, которые поселились на острове, конечно, раньше моржа…

Я прекратил спор, поручив Союшкину зарисовать очертания бухты (мне казалось, что она может служить хорошим местом стоянки для “Пятилетки”).

Союшкин удалился, бодро посвистывая.

Когда мы с Синицким закончили свою работу и оглянулись, Союшкина поблизости не было.

— Странно! — сказал я удивленно. — Только что был здесь.

— И следов даже нет, — сказал Тынты, смотря на мох. — Не на небо же Союшкина взяли, — попробовал пошутить Васечка. — Во-первых, не заслужил. Во-вторых, инструмент, наверное, оставили бы…

Мы стали припоминать, где видели Союшкина в последний раз.

Он стоял на том воя бугорке, зарисовывая бухту в раскрытый блокнот. Неизменная молодецкая трубка торчала во рту (бывший первый ученик незаметно втянулся в курение).

И вот его нет. Как сквозь землю провалился!

Пока мы с беспокойством озирались, Ротозей принялся взволнованно повизгивать и перебирать лапами.

— Чует, Алексей Петрович! Ей-богу, чует его! — вскричал Тынты. — Пустим собаку. Она найдет!..

Я кивнул.

Ротозей, быстро перебирая лапами, вскарабкался на скользкую наледь. Он топтался там, повизгивая от нетерпения и засовывая нос в трещину.

Что за черт! Дым тоненькой струей поднимался над наледью.

— Он там! — закричал Тынты. — Смотрите-ка, дым от трубки!..

Тынты и Васечка подсадили меня, и я заглянул в расщелину. Она уходила вниз, глубокая и темная, как колодец. На архипелаге полно было таких расщелин, и мы старались обходить их подальше.

— Нарочно он залез туда или сорвался? — недоумевал я.

Но Тынты указал на края расщелины. Они были обломаны. Не могло быть сомнений — Союшкин провалился.

— Э-эй! — закричал я вниз, как в трубу. — Союш-ки-ин!

Мы прислушались. Наш товарищ не отзывался. Только гулкое эхо перекатывалось где-то далеко внутри горы. Стало быть, там была пещера!

Мы переглянулись.

— Развязывай вьюки на нартах, — приказал я. — Тащи веревки. Попробую спуститься вниз.

Но делать этого не пришлось. Повертевшись подле расщелины, Ротозей вдруг кинулся со всех ног в сторону. Иногда он останавливался, опускал свой подвижной черный нос к самому мху и бежал дальше.

Мы последовали за ним. Если задерживались у расщелин, пес оборачивался и вопросительно поднимал ухо, как бы приглашая за собой.

Союшкин, по-видимому, уходил подледным лабиринтом в поисках выхода.

Остановившись у одной расщелины, я услышал слабый, тонкий голос и закричал в ответ, что спускаем веревку. Однако расщелина в этом месте была слишком узка. Союшкин не смог пролезть через нее, и мы долго еще блуждали — Союшкин понизу, я, Тынты и Васечка поверху, — пока не наткнулись на широкий провал. Наш гидрогеолог выбрался оттуда на четвереньках, цел, невредим и в самом восторженном настроении.

— Сказка, сказка! — закричал он, отмахиваясь от Ротозея, который скакал вокруг, стараясь лизнуть его в лицо. — Сказка, Алексей Петрович!.. Ах, пошла ты прочь, мерзкая собака!.. Подземные дворцы изо льда!.. А какие сталактиты, сталагмиты!.. Да заберите же от меня эту собаку — рассказывать не дает!

По его словам, провалившись под лед, он странствовал очень долго, переходя из одной ледяной сводчатой пещеры в другую. Весь остров был заполнен такими пустотами. Благодаря многочисленным отверстиям туда проникал свет снаружи, и лед казался разноцветным.

Об этих пустотах мы знали и раньше, но я не предполагал, что они так обширны и буквально пронизывают все острова.

— Архипелаг напоминает губку, Алексей Петрович, — продолжал выкрикивать Союшкин, подскакивая на быстро несущихся нартах. — Понимаете ли, губку!..

— Губка! Сказка! — пробормотал я. — Помолчите-ка лучше. Сейчас приедем, насухо разотретесь спиртом, наденете теплое белье, и в постель! Отсырели там внизу…

— Это я в лужу упал, — сознался Союшкин. — В одной из пещер есть такая лужа, нечто вроде маленького озера…

По прибытии на корабль он послушно выполнил все распоряжения врача, после чего Андрей, я, Сабиров и Степан Иванович уселись у его койки.

— Ну что ж, вышучивайте теперь, Андрей Иванович, — сказал он, покорно склоняя голову. — Впрочем, я и сам скажу. Вот вам формула покаяния: собственными боками убедился в реальности Земли Ветлугина!..

— Уверовал, значит? — усмехнулся Степан Иванович, добавляя Союшкину, как больному, в чай рому.

Союшкин перестал улыбаться.

— А я раньше уверовал, — сказал он быстро.

— Когда же?

— Во время второго похода на “Пятилетке”.

— И ведь спорил еще! Толковал насчет торосов, оптических обманов! — упрекнул Андрей.

— А это я по инерции…

— Ну, и что же вас заставило поверить?

— Ваша вера в землю!.. — Он пояснил свою мысль: — Я лучше узнал вас с Алексеем Петровичем. Ну, думаю, если они так держатся за эту гипотезу, то, значит…

— Врешь, врешь, брат! — прервал его Сабиров. — Просто сделали тебя человеком. Научили мечтать, только и всего!..

Так или иначе, после странствия в подледном лабиринте состоялось увольнение Союшкина с должности “штатного скептика” экспедиции.