Гавриил Давыдов - Двукратное путешествие в Америку морских офицеров Хвостова и Давыдова, писанное сим последним

Дорога между сими станками чрезвычайно худа, от упавшего поперек множества лесу, от переплетшихся кореньев древесных и от выбоин. Инде с трудом можно проехать одною лошадью, по причине переплетшихся с обеих сторон дороги ветвей.

Сверх смородины, попадалась по Июль. дороге голубика и земляника.

Выехали со станка в 10 часов утра. Подо мною упала лошадь, но я успел выдернуть ногу из стремян а не столь больно ушибся, что бы труд, но было продолжать езду. В час пополуночи остановились ночевать.

До реки Алдана —33 версты.

В 1-м часу пополудни приехали к оной. Станок построен на другой стороне реки, более полуверсты ширины имеющей.

Мы переправились в лодках, a лошадей перегнали вплавь Алдан, принял в себя много рек, вытекающих с западной стороны станового хребта, впадает в Лену. в Алдане водится довольно рыбы, коей продали нам Казаки, наловивши при нас же удами. Казаки сии живут для смотрения за почтовыми лошадьми и для охранения казенных магазейнов, в кои складывается мука и разные тягости в таком случае, когда Якуты не могут доставить оных вдруг в Охотск.

По сие время мы могли иметь молоко, a иногда и рыбу, но впредь, сказывают, должны будем довольствоваться тем, что возьмем с собою; ибо, до реки Алах-Юны (233 версты) нет ни какого селения. Поставленная у каждого станка на столбах крышка по крайней мере защищала от дождей; но с сего времени, кочуя до Охотска, место оной заступать должна изодранная палатка, каковою Кантора Американской кампании нас снабдила. К тому же медведи и варнаки принудят часто беспокоиться и быть в осторожности.

На Алдане нашли 6 лошадей, нанятых для нас кампанией по 50 рублей за каждую, и при них одну запасную, или заводную, как здесь называют; да еще по почтовых лошадей, не могли набрать большего числа годных к выдержанию пути, и при них четырех Якутов на особенных лошадях. С нами же, для своей безопасности, шла почта. Самою скорою ездою, можно приехать из Якутска в Охотск в 10-ть и 12 дней; но обыкновеннее. Якуты берутся доставить в 18 и 20. Большая часть гостей отправляется из Якутска в исходе Марта или Апреля и караваны переходят Алдан еще по льду. Лошади тогда бывают самые худые, идут весьма тихо и простаивают по месяцу, когда найдут хорошие кормовища. Сии конвои называются пластовые, и лошади в то время нанимаются дешево. Товары приходящие в Якутск по вскрытии Лены, отправляются с Ярмонки, что против Якутска, (где пристают павозки) и называются по сему Ярмоночными, тогда платят с каждой лошади от 15-ти до 25 рублей и более. Дороже сего нанимаются так называемые легкие лошади, когда надобно скоро доехать в Охотск; для сего на лошадь вьючат не более 3 1/2 или 4 пуд. Из Якутска в Охотск завозится столь много тягостей, a оттуда идет оных так маю, что большая часть лошадей возвращаются порожними Там Якуты обыкновенно откармливают их, и на берегу моря, где трава несколько осолодковата, оные в 15 или 20 дней отъедаются до чрезвычайности. Тогда Якуты нанимаются весьма дешево, дабы только даром не ехать и иногда берутся доставить в восемь дней из Охотска на Алдан.

Сей день роздыха меня поправил, так что я ни мало не чувствовал боли в руках и ногах, как то было прежде. Мы как мореходцы изнемогшие от болезней, зашли после долгого плавания в порт, поправили в оном свое здоровье и опять отправляемся в путь, с новою надеждою на наши силы. Выехали в 10 часов утра.

Неизвестность сей дороги, родила во мне мысль собрать все названия урочищ по оной и описать ее со всею подробностью. Названия сии даются Якутами. Русские называют расстояния между сими урочищами днища, a Якуты — Кос. Русские полагают всегда Кос около 10 верст; но конечно сие счисление неверно, ибо произошло от того, сколько Якуты проезжают весною в день на самых плохих лошадях. Итак всякий может рассудить, что таковое измерение не может быть всегда одинаковое. При каждой Косе Якуты замечают какое-нибудь место и дают оному название.

В 10-ти верстах от Алдана находится весьма грязной во время дождей хребет, называемый Липка-Ылбыст, длина коего 10 верст. Потом через 10 верст Бережигесь Отту (сосновый бор); a десять верст далее брод через реку Белую, впадающую в Алдан. Брод бывает во время малых только вод но после дождей река сия (как и все вытекающие здесь из крутых и недалеко находящихся хребтов) чрезвычайно разливается; для сего положено содержать на Белой и на многих других реках перевозы; но Исправники обыкновенно сие упускают, a тем чрезвычайно замедляют проезд ибо конвои у иных рек простаивают по 10 и 15 дней и даже, бывали примеры, более нежели по месяцу.

Мы прошли уже вброд несколько рукавов реки Белой и наконец не доехали с версту только до самой её, как вдруг скачущий на встречу Якут сказал нам, что на сей стороне реки у броду стоят более десяти человек хорошо вооруженных Варнаков, что они поймав его с почтою, держали более суток связанного и что почтальон ушел. Якуты вызвались провести нас другим бродом мимо Варнаков и мы охотно согласились на сие предложение, ибо неприятно и просто ехать 700 верст через пустыню верхом, a еще менее если бы случилось быть ранеными от разбойников.

Перейдя Белую другим бродом, поехали весьма частым лесом и претопким болотом. В недальнем расстоянии оставили медведя, столь же дружелюбно как и Варнаков. Наконец лошади так устали, что многие падали уже и мы принужденными нашлись ночевать по средине болота. Только что легли спать закутавшись шинелями, как пошел проливной дождь, который промочил нас в четверть часа на сквозь Я велел себя накрыть войлоками из травы, кои кладут, на лошадей под седла и называют потниками, от сего немного согрелся, но через пол часа дождь опять добрался до меня и не дал более уснуть. Пронзительный холод и сырость произвели во мне сильную дрожь и чрезвычайно мучили. Ночь показалась годом. Настал день; никто из нас не спал, но друг с другом не говорили, потому что никто не хотел приподнять головы или пошевелиться; ибо при всякой таковой перемене положения, холод становился чувствительнее. Я скорчившись лежал до того времени как услышал, что лошади оседланы и готовились уже ехать. Тогда увидел, что ни кто из спутников не был в лучшем состоянии; ибо все стояли около угасающего огня и дрожали от холода. В 10 часов утра пустились мы в путь. Я на силу держался на лошади и завидовал тому, кто сидит в теплой комнате не помышляя о дожде льющем рекою. Отдал бы все что имел, дабы укрыться только в шалаше, сквозь который дождь не проходит. Многим таковая слабость покажется смешною, но пусть они посудит о семь не прежде, как не спавши 1 1/2 сутки и пробыв более половины сего времени на дожде, не имея на себе сухой нитки: тогда, только заключения их могут быть справедливы.