Владимир Обручев - В дебрях Центральной Азии (записки кладоискателя)

— Сегодня счастливый день для нас, Фома, — сказал Лобсын, — и клад нашли и мяса добыли на весь обратный путь до города.

Когда стемнело, мы развели большой костёр из кусков серого асфальта. Костёр пылал так жарко, что нам пришлось сидеть подальше от него, а весь холм, долина и её склоны были ярко освещены. Мальчики приняли большое участие в питании костра, выламывая и притаскивая новые куски асфальта. Было тихо, и столб чёрного дыма поднимался высоко вверх.

— А знаешь ли, Лобсын, — сказал я, — я полагаю, что чёрный камень, который мы взяли из жил в городе Нечистых духов, тоже асфальт. Он горит и дымит, как этот, и воняет точно так же. Это не уголь, как думают калмыки.

— Они ведь и этот называли земляным углём. И если этот будет асфальт, так и тот, конечно, также. Только там его немного и возить в Чугучак дальше, а здесь много и возить ближе, — заявил Лобсын.

— И там его нужно добывать из глубины горными работами, а здесь бери его прямо из холмов и наваливай в телеги или на верблюдов, — прибавил я.

— Пожалуй, караулить не нужно сегодня, Фома. Огонь такой, что волки близко не посмеют подойти. Только время от времени, нужно подбрасывать камень в огонь.

Я согласился с этим, и мы легли спать, мальчики в палатке, а мы вблизи костра, чтобы, просыпаясь, поддерживать огонь. И хорошо, что сделали так. После полуночи начался ветер; горевший спокойно костёр стало раздувать, и хотя он был шагах в пяти от палатки, но пламя, извиваясь, начало угрожать ей. И если бы Лобсын не проснулся от хлопанья палатки и не отбросил горящие плиты в сторону, — мы могли лишиться и палатки и всех наших вещей, а мальчики — обгореть.

Утром мы наломали ещё несколько плит, чтобы загрузить одну вьючную лошадь полностью асфальтом, и поехали вдоль цепи холмов на запад. Когда серые холмы кончились, местность стала более живописной; миновав ещё холмы с слоями ярко-красных, жёлтых и шоколадно-бурых цветов, мы выехали в широкое сухое русло, которое тянулось из Джаира, и повернули вверх по нему. Его окаймляли сначала длинные яры с теми же цветными слоями, а дальше бросились в глаза две отдельные скалы, похожие на башни, поднимавшиеся среди русла; на каждой из них виднелся ясный, довольно толстый чёрный слой, словно пояс.

— Смотри, Фома, ещё асфальт! — крикнул Лобсын, ехавший впереди каравана, тогда как я замыкал его.

Мы подъехали к башням, спешились и осмотрели чёрный слой.

— Это, пожалуй, настоящий земляной уголь, — сказал я, осмотрев кусок, выломанный из слоя. — Он не похож на тот, который мы взяли в городе; он не такой блестящий и легко щепится, как гнилое дерево.

Мы взяли несколько кусков этого угля на пробу.

— Только немного его! — заметил Лобсын. — Слой не толстый, всего две-три четверти, и много ли в этих башнях — десятка два-три пудов, не больше.

Дальше вверх по руслу пошли в берегах менее яркоцветные слои, которые, размытые водой и обвеваемые ветрами, образовали разные интересные формы — в одном месте косую башню жёлтого цвета, разные карнизы, фигурки, кочки. Мальчики восхищались разнообразием форм, но по сравнению с тем, что мы видели в Городе Нечистых духов, здесь всё было живописно, интересно, но мелко.

А затем эти пестрые яры сменились холмами самого Джаира, и в русле появился ручеёк, который привёл нас к небольшому оазису — роще тополей и кустов с зарослями тростника вокруг нескольких ключей, вытекавших из ямок среди зелени.

— Это — ключ Турангы-Бастау (т. е. топольный ключ), — сказал Лобсын. — Здесь я один раз был. Нужно остановиться — пообедать и подкормить коней, которые вчера у асфальта остались почти голодными. Дальше до позднего вечера ни воды, ни корма не будет.

Мы, конечно, остановились и развели огонь, развьючили коней, пустили их пастись. После сытного обеда мы развесили оставшееся мясо дзерена вялиться на солнце. Мальчики побежали по роще и по окружающим холмам в надежде увидеть зайцев или дзеренов. Когда они вернулись, мой приёмыш Очир сообщил:

— Видели только двух зайцев и ещё одно огромное обо. Его, вероятно, великаны или нечистые духи сложили из огромных камней. Пойди, посмотри, это недалеко.

Мы отправились втроём, сын Лобсына остался при палатке и лошадях. Среди холмов вблизи русла, ниже рощи, у ключей один холм действительно имел странный вид. На его склонах были рассеяны валуны, большей частью круглые, как шары, и в поперечнике около аршина, совершенно чёрные и слегка блестящие, а вершина холма представляла кучу из нескольких таких же валунов, похожую в общем на обо, которые монголы сооружают на перевалах и на вершинах некоторых гор и холмов. Каждый монгол, поднявшись на перевал или такую вершину, считает долгом увеличить кучу ещё одним камнем, поднятым поблизости, или воткнуть в кучу палку и навязать на неё или на торчащие уже палки тряпочку, оторванную от одежды, или пучок волос ив хвоста своей лошади. Всё это — жертва горным духам за благополучный подъём на перевал или вершину. Но это обо, конечно, не могли соорудить люди: каждый валун, из которых оно состояло, даже несколько человек не могли бы поднять, не то что унести на холм. И Лобсын подтвердил слова мальчиков, что это обо сложено нечистыми духами.

— Недаром же мы видели по дороге башни, карнизы, кочки странной формы, похожие на то, что было в том городе нечистой силы. И здесь нечистые духи шалили, чтобы смутить проезжего человека, — сказал он. А я не мог объяснить ему толком, как образовались это обо и эти формы камней. [8] Массивный гранит при выветривании иногда распадается на большие шары, которые в условиях пустыни покрываются чёрным блестящим «лаком пустыни», как и щебень, отражающий лучи солнца и луны, что уже отмечено несколько раз в этой книге. — Прим. автора.

После отдыха мы поехали дальше вверх по тому же сухому руслу.

— Это русло, — объяснил Лобсын, — режет всю южную цепь Джаира, которую к востоку от него называют горы Чингиз, а к западу — горы Кыр. Последние тянутся до станции Сарджак на тракте из Чугучака в Шихо, по которому мы ехали с немцами.

Русло представляло ленту, усыпанную песком и галькой, шириной от 20 до 50 шагов, врезанную в горы Джаира, образовавшие его берега. По бортам русла местами росли мелкие и крупные кусты, но воды нигде не было. И казалось странным, как это длинное русло могло образоваться без помощи текучей воды.

— Неужели здесь никогда не течёт вода? — спросил я.

— Ранней весной, когда тают снега, здесь воды довольно много бывает, — ответил Лобсын. — И летом, если разразится очень сильный ливень, вода бежит бурным потоком, во недолго, сбежит вся и опять сухо.

Действительно, на пути по руслу я заметил, что некоторые кусты в его бортах повалены и частью засыпаны песком и галькой; это было доказательством того, что по руслу протекает вода с значительной силой.