Кирилл Станюкович - Тропою архаров

Сняв с себя сумки и снаряжение, мы уселись на одеяло, поджав ноги. Хозяин присел сбоку, поинтересовался новостями. Но их было мало – ферма и сама регулярно получала газеты.

Хозяйка щипцами наложила кольцом кизяк и раздула мехами костер посреди юрты, так что он ярко запылал. В огонь поставила кумган – медный кувшин на высокой подставке, который быстро нагревается на костре. Заварив чай в фарфоровом чайнике, хозяин подал мне пиалу чаю; из уважения чаю было налито очень немного, а передавалась пиала обеими руками, вернее – одной рукой он передавал, а другой поддерживал – это также свидетельствовало о желании оказать уважение.

После чая, несмотря на протесты хозяев, мы настояли, чтобы ужин готовили из наших продуктов. Приняв во внимание клятвенные заверения Мамата, что в консервах «чушки», то есть свинины, нет, постановили варить рисовый суп с консервами. Готовить картошку или мясо на такой высоте чересчур долго.

Пока варили ужин, мы успели сделать свои дела, уложить в прессы небольшие сборы растений, записать что нужно в дневник, расседлать и пустить на траву лошадей.

В юрте скопилось сегодня много народу: кроме хозяев и нас, было еще двое гостей – почтенных бородачей, занятых поисками убежавшей лошади. Когда стали раскидывать одеяла, чтобы ложиться спать, гостеприимным хозяевам пришлось довольно туго. Но все как-то утряслось, и, разложив свои спальные мешки на хозяйские одеяла, мы улеглись. Верхнее отверстие в юрте, через которое выходит дым, затянули кошмой, лампу задули, и стало совершенно темно.

Некоторое время была тишина. Потом один из приезжих стариков тихо позвал:

– Мамат!

– Ну?

– Далеко пойдешь?

– До Чатык-коя.

– И ночевать будешь?

– Буду.

– Не боишься?

Молчание.

– Может быть, нехорошо.

– Что нехорошо? – вмешался я.

– Мамат знает.

– Что нехорошо, Мамат?

Молчание.

– Да ну же, Мамат, что там нехорошо?

– Дикий человек,- неохотно отозвался Мамат,

– Какой дикий человек?

– Просто дикий человек, голуб-яван.

– Что за просто, басмач?

– Нет, просто дикий человек. В горах живет.

– Мамат, что ты чушь несешь, какой дикий человек? Ты видел дикого человека?

– Я не видел, другие видали.

– Ну и что делает дикий человек?

– Дикий человек будет камни бросать с горы, кричать с горы. Женщину может увести, мужчину будет вызывать драться, кричать, стучать кулаком по груди…

– Да ну?

– Не смейся. Если он тебя повалит-убьет, изломает; если ты его победишь, повалишь – он будет очень плакать и убежит в горы и жить не будет.

– Да брось ты, Мамат, чепуху молоть!

– Нет есть! – твердо сказал первый бородач.

– Конечно, есть,- сказал второй.

– Почему ты знаешь, что есть? – сказал я.- Ты сейчас ходил по Пшарту? Ты видел?

– Нет, сейчас не видел. Раньше видел.

– Когда видел? Где?

– Давно, в Кызылрабате.

– А почему ты думаешь, что здесь есть?

– Все знают, на Пшарте есть дикий человек.

– Да кто видел здесь дикого человека? Аксакал, тут есть дикий человек?

– Есть,- еще раз категорически подтвердил первый бородач,- три есть, один мужчина, две женщины есть, один маленький есть.

– Ты сам видел?

Молчание.

– Ты сам видел здесь, на Пшарте, дикого человека?

Молчание.

– Про это не надо говорить,- сказал, наконец, бородач,- он тогда сам придет, плохо будет.

Из дальнейших расспросов выяснилось, что хотя никто и не признавался, что своими глазами видел здесь дикого человека, но некоторыми людьми считается общепризнанным, что на Пшарте есть дикие люди. Они ходят голые и покрыты шерстью, едят все, что найдут в горах. Обычных людей дикие люди не любят, и поэтому в одиночку ночевать здесь не стоит.

Я долго спорил, уверяя, что это вздор. Хотя мне и перестали возражать, но, кажется, я своих седобородых оппонентов не разубедил.

В разговор вмешался Тадеуш Николаевич, который стал доказывать, что у нас обязательно украдут Анастасию Петровну, и дело кончилось смехом. Мы смеялись, старики были серьезны.

Хотя я поднял на смех своих противников, но сам долго не мог заснуть, мне вспомнилось многое…

Первый раз о существовании голуб-явана я услыхал еще в 1935 году в Кызылрабате от одного старика киргиза. Тот утверждал, что когда он в молодости кочевал по Тогдум-баш-Памиру (Синьцзян), то ему пришлось уйти из одной долины с хорошими пастбищами, так как там появился дикий человек. Он таскал овец и пугал людей криками с горы.

Второе сообщение о том же голуб-яване я получил в 1936 году в районе Алтынмазара. Я подходил туда с вьючным караваном вечером по долине реки Каинды и, чтобы попасть в Алтынмазар, должен был перейти через реку Саук-дара. Однако переправляться вечером, когда воды в реке много и лошади устали, было рискованно. Несмотря на это, мои местные рабочие категорически потребовали немедленной переправы, заявляя, что здесь ночевать ни в коем случае нельзя, так как в этих местах живет дикий человек. Он может ночью прийти, и тогда всем нам будет плохо. «Это его места,- заявляли они,-и здесь не надо останавливаться». Тогда же в Алтынмазаре одна киргизка, жившая там, рассказывала, что некоторое время тому назад она видела дикого человека в устье Саук-дары и, заметив его, спряталась в камнях, он же прошел выше по склону и кричал.

В 1937 году, когда я, больной, пролежал около недели в юрте у своего друга Джемагула около перевала Тогар-каты, было много разговоров о том, что «опять пришел голуб-яван», что он ходит вокруг Булункуля, что пришел он с Лянгара, то есть от Сареза, и что поэтому не нужно ходить в одиночку, а то как бы чего не случилось. Джемагул же мне рассказывал, что давно, «еще при Николае», он издали видел двух диких людей: они ходили по горе, «землю копали и траву ели», то есть,. вероятно, какие-то корни.

Тогда же он рассказывал, что голуб-яван обычно прячется, потому что боится людей, и всегда уходит, поэтому увидеть его очень трудно. При этом прибавлялось, что сейчас диких людей совсем нет, а раньше «все-таки были». Но если они попадутся навстречу, то бояться особенно нечего – нужно покричать, и голуб-яван сам уйдет.

Рассказы о диких людях я слышал и в Кызылрабате и в Алае. Но среди всех повествовавших о подобных случаях я не встретил ни одного человека, которому можно было бы безусловно верить. Известный альпинист Рацек рассказывал мне, что во время работы в окрестностях ледника Иныльчек он слышал от своего проводника, что там, в одной щели, живут дикие люди.

Вообще, если суммировать все эти рассказы и отнестись к ним с доверием, то можно составить себе следующую картину.

В наиболее труднодоступных и совершенно безлюдных районах Памира, а именно в долине Западного Пшарта, нижнего Мургаба и других рек, впадающих в Сарезское озеро с юга, а также в районе нижнего Баляндкиика, Каинды и Саук-дары, некоторые киргизы встречали дикого человека – голуб-явана. Дикий человек весь покрыт шерстью, за исключением лица; ни огня, ни орудия он, по-видимому, не знает, но может швырять камни и палки. Он избегает людей, питается корнями и мелкими животными – зайцами, сурками, которых может поймать или убить камнем; зимой по глубокому снегу может загнать архара – горного барана или киика – горного козла. Передвигается он быстро и, по-видимому, не имеет постоянного пристанища.