Жак-Ив Кусто Джемс Даген - Живое море
- Название:Живое море
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:«Мысль»
- Год:1975
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Жак-Ив Кусто Джемс Даген - Живое море краткое содержание
В 1942 году французский исследователь Жак-Ив Кусто вместе с инженером Э. Ганьяном изобрел акваланг. О своей работе до этого изобретения и об исследованиях, выполненных с аквалангом, Ж.-И. Кусто и Ф. Даген рассказывают в книге «В мире безмолвия». Новые конструкции, осуществленные под руководством Ж.-И. Кусто, — «ныряющие блюдца», подводные дома — последующий этап в освоении человеком гидрокосмоса. Об этих работах и рейсах экспедиционного судна «Калипсо» говорится в книге «Живое море».
Живое море - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Во второй половине дня они совсем приуныли; я решил попросить старого товарища Фалько, Поля Бремона, пообедать с ними в "Диогене", чтобы ободрить их. Обед прошел мрачно, экспансивному Бремону никак не удавалось разговорить друзей. За кофе Весли оживился и с присущим ему едким юмором, сохраняя каменное лицо, сказал:
— А что, если нам устроить забастовку? Пусть они там, наверху, попляшут. Без нас они ничего не сделают.
Мы рассмеялись, сидя у телевизоров. Весли знал, что мы слушаем. А молсет быть, он это серьезно?
— Только не выиграть нам забастовки, — продолжал Клод. — Наши наниматели перекроют воздух.
Дежурный наблюдатель отметил, что в 23.00 оба легли спать. Через два часа Фалько сбросил одеяло и заходил по дому. Подошел к отверстию в полу, поглядел на воду. Проверил давление воздуха, влажность по гигрометру. Включил аварийную лампу, выпил стакан воды и снова лег. Дневник рассказывает, что делалось в его душе в ту ночь:
"Много лет я спал без снов, теперь наверстываю, мне снится кошмар, которого я никогда не забуду. Угнетенное состояние, удушье, тоска и страх. Меня душит чья-10 рука. Надо уходить. Вернуться на поверхность. Просыпаюсь, иду к люку. Все в порядке. Клод крепко спит. Ложусь опять, но не могу уснуть. Я одинок, заперт в ловушке. Нас приговорили жить неделю под водой. На поверхность подниматься нельзя. Избавиться от азота можем только с помощью тех, кто наверху. Чувствую страх, безрассудный страх. Чтобы успокоиться, думаю о своих товарищах. Они приняли все меры предосторожности. И сейчас наблюдают за мной. Нет, не могу успокоиться. Меня преследует нелепая мысль: что, если давление воздуха упадет и ворвется вода? С какой скоростью она будет подниматься? Конечно, в верхней части дома все равно останется какое-то количество сжатого воздуха, мы успеем надеть акваланги и выйти наружу. А дальше? Сразу всплывать нельзя. Придется ждать, пока не придумают, как устроить декомпрессию.
Звук уходящего к поверхности воздуха невыносим, а днем его почти не слышишь. Пузыри булькают, булькают, словно в огромном котле. Или будто галька на берегу, когда ее перекатывает прибоем в шторм. Никак не могу уснуть. А Клод знай себе спит, не подозревая о моих треволнениях".
И это Альбер Фалько — невозмутимый Фалько, укротитель акул, навигатор подводных путей! Выходит, есть существенная разница между жизнью в подводной кабине при давлении две атмосферы и работой в герметичном "ныряющем блюдце" при нормальном давлении; здесь вода рядом, реальная, вездесущая. То, что Фалько впертые в жизни оказался во власти страха, кошмаров, воображаемых опасностей и ни разу не сказал нам об этом, говорит о мужестве этих людей, которым предстояло провести под водой еще сто часов.
Утром четвертого дня Фалько был на грани срыва. Когда связной доставил сверху завтрак, Альбер впервые за все годы, что мы его знаем, придрался. — Печенье раскрошилось! — крикнул он. Это было для нас так же неожиданно, как если бы Фалько вдруг ударил связного. Огорченный Гильбер сам спустился в "Диоген", чтобы извиниться. На осунувшемся лице Альбера мелькнуло подобие улыбки, и он в свою очередь попросил кока простить ему несдержанность.
В этот день врачи подвергли участников опыта психотехническим тестам. Фалько и Весли сидели за металлическим столом возле "Диогена" и складывали разноцветные кубики по чертежу, который им показывал Шуто. Эскулапы доложили, что оба успешно выполнили задания. Я сам проведал Альбера и Клода и сказал им, что вечерний обход врачей отменяется. Они заметно повеселели. Я вернулся на базу, чувствуя, что дело пошло на лад.
Радиоприемник "Коншельфа-Один" уже не играл популярной музыки. Стопка детективных романов осталась нетронутой. Первые дни друзья еще смотрели телерекламу. Теперь они встретили хористок зевками и выключили телевизор, не дослушав последних известий. Весли позвонил нам по телефону:
— Прислали бы проигрыватель и пластинки с классической музыкой.
Мы выполнили просьбу, и с этой минуты до конца опыта в камере звучали одни симфонии и камерная музыка.
Изумительные соусы и пирожные старательного Гильбера их больше не соблазняли, они заказывали бифштексы, фрукты, овощи — поменьше калорий. Затрата калорий на плавание возмещалась благоприятными условиями в доме. Инфракрасные лампы поддерживали температуру 22–26 градусов, влагу поглощала обивка из губчатой резины. Палуба в той части, где размещалась мастерская, была металлическая и конденсировала испарения. Холод им не грозил. Они ходили в войлочной обуви, шерстяных свитерах и красных вязаных шапочках с кисточкой — обычный головной убор водолазов.
Жителям "Диогена" докучали посетители сверху. Еще до начала опыта мы постановили пускать вниз лишь тех, кто непосредственно обслуживает Фалько и Весли. Закрыли бухту для всех посторонних судов и подводных пловцов, разрешили съемки только киногруппе Гупи и фотографу Жану Латте. Лишь врачи и связные регулярно бывали в доме. И, однако, Фалько записал в дневнике:
"Мы живем в доме электроники. Нажми кнопку — тебе тотчас ответят. У нас шестьдесят рук и столько же ног. Это здорово, но очень уж их много. Люди являются к нам и надоедают своей болтовней. Невозможно без конца говорить. Нужно отдохнуть. Я знаю, они стараются для нас, на их месте я поступал бы точно так же, но эти бесконечные гости действуют на нервы. Порой приходится делать усилие над собой, чтобы не сорваться. Но стоит мне отдохнуть, полежать десять минут, всего десять минут, — и все проходит. В следующем нашем подводном доме должно быть не меньше двух помещений, чтобы в одном из них можно было уединяться. И нужно ограничить телефонные звонки. Нам звонят с острова, с судов, часто по пустякам. В первом опыте слишком много механизации. Следующий эксперимент я бы обставил иначе. Пусть нам выдадут цистерны сжатого воздуха и скажут: "Вокруг вас повсюду рыба. Приступайте к делу. Если что понадобится, звоните нам. Мы же будем звонить только по важным делам".
Кьензи свел до минимума погружения связных. Фалько записал:
Стало спокойнее. Паша заботится о том, чтобы мы могли как следует отдыхать. Теперь я верю, что можно подолгу жить под водой и на больших глубинах. А вдруг люди будут совсем забывать о земле? Если разобраться, мне сейчас безразлично, что происходит там, наверху. Такое же чувство у Клода. Мы живем по тому же времени, что они; я знаю об этом, так как нам сообщают, который час. Но меня это ничуть не трогает. Здесь время идет как-то особенно быстро, часы просто ни к чему. Если бы они сказали мне, что мы спустились только вчера и останемся под водой еще шесть дней, я отнесся бы к этому совершенно спокойно.
Звонил Паша. Ему рассказали об оказии, которая случилась вчера. Кто-то прислал Клоду четырехбаллонный акваланг с половинным запасом воздуха. Мы были в нескольких стах футах от камеры, на глубине 60 футов, среди стаи креветок, которых загоняли прямо в щупальца цериантов (Cerianthus). Вдруг Клод сигналит, что ему нужен воздух. Подаю ему свой мундштук. Он делает вдох и идет к дому. Я за ним, делюсь с ним воздухом. Последние 60 футов он проплыл на одном вдохе, так быстро, что я не мог поспеть за ним. Обошлось без паники, но Паша задумал на всякий случай устроить аварийную систему. Он пришлет пустые бочки с якорями. Мы расставим их вверх дном по всему нашему участку, потом нам подадут сверху шланг, и мы зарядим их сжатым воздухом. Если у кого-нибудь кончится воздух, можно сунуть голову в бочку, подышать — и дальше, к следующей бочке. Так до самого дома. На будущих станциях континентального шельфа, когда связи с поверхностью будут сильно сокращены, такие бочки окажутся очень кстати.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: