Жак-Ив Кусто - Живое море

Еще один кальмар явился и исчез, оставив белое облако. Я выключил прожектор. Облако светилось. Еще одно!..

— Дай мне поглядеть, — сказал Гуо.

Я отодвинулся от иллюминатора, и капитан воскликнул:

— Один из них выбросил белое облако почти во весь иллюминатор.

Я поспешил снова занять свой наблюдательный пост, боясь хоть что-нибудь упустить.

— Четыре тысячи футов, — сообщил Гуо.

Мое сердце забилось чаще. Мы приближались ко дну. Я смотрел вниз, туда, где во мраке терялся световой столб. В толще под ним что-то тускло светилось — это грунт отражал наш луч. Сейчас ФНРС-3 впервые совершит подводную посадку… В ста пятидесяти футах отчетливо вырисовывалось чистое, ровное дно. Оно поднималось нам навстречу. Гайдроп коснулся грунта и отдал ровно столько веса, сколько было нужно, чтобы погружение прекратилось. Посадка была исключительно мягкой. На глубине 4240 футов ФНРС-3 замер в равновесии в десяти футах от морского дна.

— Акула! — крикнул я.

— Первый известный мне случай глубинного опьянения при нормальном атмосферном давлении, — отметил Гуо.

— Еще одна!

— А случай-то тяжелый, — добавил Гуо.

Я подвинулся, уступив ему половину окошка. Перед нами была необычно маленькая акула, всего около трех футов в длину. Она подошла вплотную к плексигласовому иллюминатору, понюхала его и медленно удалилась, так и не постигнув, что за циклоп вторгся в ее царство.

На свет пришли другие, более крупные акулы, длиной от восьми до десяти футов. От родичей в верхних слоях океана их отличали широкие плоские головы и белые, с зеленоватым отливом глаза.

Зачем им вообще глаза здесь, в вечном мраке? Может, они выслеживают свою добычу по свечению? Какой-то предмет на дне отвлек меня от этих размышлений. Я присмотрелся: газета, даже буквы можно разобрать. Надводный мир н здесь не оставил нас.

— Попробуем опустить кабину на самый грунт, — предложил я.

— Давай.

Гуо выпустил из оболочки немного бензина. Он расходовал драгоценную жидкость очень бережно, словно речь шла о нашей собственной крови. Батискаф плавно лег на грунт. Через иллюминатор — до дна всего три фута — я совсем близко видел маленьких животных. Кругом сновали креветки. Дно не было гладким. Повсюду торчали бугорки двухфутовой высоты с выходным отверстием вроде кротовой норы. В подполье обитали какие-то неведомые животные.

Батискаф доставил меня к загадочным курганчикам, которые мы столько раз фотографировали, недоумевая, кто мог их сделать? У нас было задумано провести на дне четыре часа, и я прильнул к окошку, надеясь наконец-то узреть этих глубоководных подземных жителей. Камеры мои были наготове. Плосконосые акулы продолжали исполнять сарабанду. По четыре причудливых силуэта одновременно скользили в свете прожектора.

Гуо нарушил тишину зловещим напоминанием: — Если случится авария и мы не сможем всплыть, можно хоть утешаться тем, что батискаф выдержал испытание, идея оправдала себя.

— Если ты не против, — ответил я, — с меня вполне достаточно удовлетворения, которое я испытаю, когда мы вернемся на поверхность.

Раздался громкий рокот. Мы переглянулись.

— Просто гайдроп оторвался, — небрежно бросил Гуо.

— Прожектора погасли, — доложил я ему. — Должно быть, батареи тоже оторвались.

— Но тогда мы должны всплывать, — ответил он немного погодя.

Снаружи стоял такой мрак, что невозможно было сказать, движемся мы или нет. Я поднял голову и поглядел на манометр. Стрелка стояла на месте. Я стукнул пальцем по стеклу.

— Судя по манометру, мы лежим на грунте, — доложил я.

Неприятно и непонятно. В чем же дело? В кабине свет горел, эти лампы питались от батарей, которые были размещены внутри. Самые различные догадки рождались в наших смятенных умах.

_ А что говорит указатель вертикальной скорости? — спросил Гуо.

Мы чуть не стукнулись лбами, одновременно повернувшись к прибору. Он показывал, что батискаф всплывает с предельной скоростью.

— Идем вверх! — воскликнул Гуо. — Да как быстро! Я снова посмотрел на манометр. Стрелка дернулась и догнала спидометр. Очень просто — прибор не сразу сработал.

Гуо полсал плечами и достал из своей сумки еду и бутылку вина. Не успели мы проглотить по бутерброду и чокнуться, как ФНРС-3 уже пробил зеленый морщинистый свод. Никогда еще я не видел такого яркого солнца.

По-видимому, из-за какой-то мелкой неисправности выключились магниты, и батискаф сбросил весь балласт. Выйдя через шахту наверх, мы услышали, как аквалангисты с "Эли Монье" шутят по поводу наших пустых балластных отсеков и пропавших батарей.

— Судно чересчур безопасное, — передал Гуо на тендер.

Да, белоглазым акулам есть теперь что нюхать, ФНРС-3 оставил им гору металла.

Так закончилась последняя проверка перед решающим погружением на предельную расчетную глубину — две с половиной мили. Провожая в путь экипаж ФНРС-3, я пожелал успеха Гуо и поздравил ликующего Вильма: он может снова занять свое место в гондоле.

Семнадцатого февраля 1954 года в 100 милях к юго-западу от Дакара мои друзья погрузились на глубину 13 287 футов. Это был рекорд и полное торжество глубоководного судна. На дне абиссали друзья увидели шестифутовую акулу с выпученными белыми глазами и великолепный сад из актиний.

Летом я на месяц оставил "Калипсо", чтобы вместе с Гуо провести на большой глубине съемки аппаратами Эджертона. Папа Флеш создал новые усовершенствованные конструкции в своем институте и вместе с сыном приехал в Тулон, чтобы установить на батискафе две наружные камеры, сопряженные с электронными вспышками, которые нам подарили наши добрые дядюшки из Национального географического общества. Я прибыл на батискаф с двумя ручными кинокамерами и двумя фотоаппаратами. В кабине и так негде яблоку упасть, а у меня еще правая нога была в гипсе. Двадцать лет я не играл в теннис, когда же мой сын Жан-Мишель все-таки заманил меня на корт, я сломал ногу.

Стоя на коленях перед окошком, я обнаружил, что с гипсом далее удобнее — не так сводит ступню.

— Подумай о том, чтобы гипсовать своим пассажирам обе ноги, — предложил я Гуо.

"Эли Монье" снова доставил батискаф к каньону профессора Буркара и остановился в точке, где под килем было 5300 футов. Гуо запросил по радио:

— Буксир отдан?

— Так точно, капитан.

— Пусть покажут Кусто семь предохранителей с электромагнитов.

Аквалангисты выполнили команду, а Гуо тем временем внятно и раздельно читал вслух золотые правила батискафщиков — двадцать предосторожностей, которые нужно соблюсти, чтобы не остаться внизу. Среди облаченных в черные гидрокостюмы аквалангистов ВМС я видел через иллюминатор обоих Эджертонов; они были в плавках. Проверяют свою камеру… Остановившись, Гарольд показал мне один палец, держа его в восьмидесяти дюймах от окошка: на такое расстояние наведена резкость камер. Я снял пробный кадр, запечатлев двух человекорыб. Радио донесло голос с "Эли Монье":