Сергей Обручев - По горам и тундрам Чукотки. Экспедиция 1934-1935 гг.
- Название:По горам и тундрам Чукотки. Экспедиция 1934-1935 гг.
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Магаданское книжное издательство
- Год:1974
- Город:Магадан
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Сергей Обручев - По горам и тундрам Чукотки. Экспедиция 1934-1935 гг. краткое содержание
Автор книги — известный советский геолог, академик Сергей Владимирович Обручев, проработавший много лет на Северо-Востоке нашей Родины, описывает в этой книге Чукотку 1934–1935 гг., свои первые путешествия и экспедиции по этому неизведанному краю.
По горам и тундрам Чукотки. Экспедиция 1934-1935 гг. - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Мы проходим в первый день только 15 км; Тнелькут выбрал место для ночлега на бугорке, на склоне горы. Его олени копытят снег; на своей нарте он привез несколько сухих кустиков, выкопанных по дороге в долине Малого Чауна.
Здесь они уже редки, а скоро и совсем кончатся. Тнелькут показывает женщинам места, где надо поставить связки нарт. На этом его обязанности кончаются — женщины поставят ярангу, повесят полог, разведут огонь, тогда он зайдет в полог и будет ждать, когда согреется чай.
Нам не придется больше пользоваться привилегией мужчин: Тнелькут, как только мы приезжаем, сообщает, что он взял с собой маленький дорожный полог, в который с трудом поместятся они вчетвером, и поэтому нам нужно поставить палатку (по-чукотски «маневран»).
Это изгнание из чукотского рая, которому мы пять дней назад обрадовались бы, сегодня нас огорчило. Мы уже отвыкли от холодной палатки, от необходимости самим варить пищу, от залезания в холодный спальный мешок. Придется привыкать опять, и при этом в худших условиях — у нас тонкая палатка и только один маленький примус, который не в состоянии ее нагреть. Мы утешаем себя, что в палатке жить гораздо культурнее, чем в яранге. Мы сейчас согреем себе воды и вымоемся, впервые за пять дней. Затем сварим настоящий русский суп — с крупой. И, наконец, напьемся настоящего кофе. И никто не помешает нам заниматься.
Первая часть программы была выполнена с успехом, но заниматься нам не пришлось: когда в палатке 30° мороза и сидишь неподвижно, то руки мерзнут и писать невозможно. Гораздо легче писать на ходу, во время работы, когда кровообращение живее и все тело согрето.
Спали мы ничуть не хуже, чем в пологе, — спальные мешки были сухие и еще не пропитались влагой от дыхания.
На следующий день мы принимаем уже полное участие в жизни кочевки. После того как мы сложили свою палатку, мы укладываем груз на нарты и увязываем их. Еще вчера Тнелькут подвел меня за руку к нарте и показал, что это входит в наши обязанности. Он увязывает марты с ярангой и пологом, осматривает сбрую.
Затем начинается ловля оленей. Чукотские олени гораздо более дикие, чем эвенские, и, чтобы их поймать, делают загородку из нарт. Для этого нарты ставятся в две дуги, образующие полукруг, открытый в одну сторону, с узким проходом в другую. У каждой нарты поднят передний конец и прислонен к стоящей впереди нарте. Получается забор с торчащими, вверх полозьями, через который не решается перепрыгнуть даже самый дикий олень. В середину загона кладутся для приманки куски снега с мочой, заготовленные ночью.
Затем мужчины — у нас один только Тнелькут — ловят чаатом наиболее диких оленей, которые могут увлечь за собой все стадо. Олень, почувствовав на рогах петлю, бешено бьется, Тнелькут его тащит, и видно, что силы хрипящего зверя и человека почти равны. Зная, что Тнелькут еще болен и слаб, я побежал к нему на помощь. Но он махнул рукой: по-видимому, я совершил большую бестактность — никто из его семьи не двинулся с места.
Наконец олень побежден, приведен в загон и привязан к нарте. Очередь следующего — он падает, не хочет идти, но его поднимают, ведут за рога. Олень страшно мотает головой, упирается, и остается удивляться, как больной Тнелькут справляется с ним. Поймав штук пять оленей, Тнелькут совершенно выбился из сил; его волосы покрыты инеем (он бегает, конечно, без шапки), лицо мокрое.
Теперь мы все окружаем оленей постепенно суживающимся полукругом и загоняем их в кольцо нарт. Тнелькут с мальчиком Тынельгетом заходят внутрь и, пробиваясь между коричневыми и белыми мохнатыми спинами, хватают нужных им оленей. А мы с женщинами стоим, растопырив руки, и мешаем оленям убежать. Так как вход в загон слишком широк, то с двух сторон протянуты жерди от яранги с навешанными на них яркими камлейками.
Оленей привязывают недоуздками к нартам и надевают на них шлеи. Как только операция эта кончена,
можно двигаться. Стоит потянуть за узду переднего оленя, и один за другим олени будут вытаскивать свою нарту из-под следующей. При этом олени надрываются, выдирая свою нарту, портится груз, но чукчи очень равнодушно тянут связку дальше. Обычно нам самим, заботясь о целости груза, приходилось становиться у нарт и приподнимать полозья каждой нарты, чтобы освободить стоящую под ней.
Обоз тронулся, мы вскакиваем на свои нарты. Тнелькут, как обычно, задерживается и возится с чем-то у своей упряжки.
Сегодня опять идет снег. Мы двигаемся по плоской долине Малого Чауна вдоль склона гор. Все затянуто низкими серыми тучами. В этой белесой мути кое-где на склонах чернеют полоски осыпей. Утесов нет: очевидно, придется осматривать осыпи. Я пробую остановить свою связку у одной из осыпей, но старуха Тегрине (ее имя значит «метательный дротик») тотчас начинает ворчать. Да я и сам понимаю, что, задерживая караван в пути, я тем самым уменьшаю дневной переход: мы пойдем все равно только до сумерек.
Остается единственный способ для геологической работы — отставать от каравана и потом догонять его пешком или даже бегом, как придется. Ковтун также принужден вести съемку на ходу, и вся наша научная работа во время поездки на озеро протекает в подобных утомительных условиях.
Нам приходится бежать за караваном без лыж: с ними неудобно сидеть на нартах, а часто снимать их отнимает много времени: они ведь крепко прикрепляются ремнями к ногам; Свежий снег еще неглубок, не более 15–20 см над настом, можно еще бежать по нему. По крайней мере, мы гарантированы, что у нас не замерзнут ноги. Караван идет очень медленно, но стоит отстать от него, как он уходит далеко, и приходится очень и очень приналечь, чтобы догнать. К своей нарте прибегаешь запыхавшийся и мокрый.
Мальчик Тынельгет медленно и бесстрашно идет впереди, загребая ногами снег. За поясом на спине у него висит кожаный Сосуд, имеющий форму митры. Время от времени он останавливается и угощает из этого «кора-чульхен» своей мочой оленей передней старухиной нарты. Это делается для того, чтобы они лучше слушались и хорошо шли за человеком. Олени, чуть только завидят, что он остановился, тотчас мчатся к нему.
Богораз так описывает процесс обучения ездовых оленей: «Намеченных для упряжки более красивых и статных телят начинают с раннего возраста приучать к моче, таская мимо них на длинном шнурке обледенелый корачульхен, для того чтобы теленок, заинтересовавшись новым предметом, начал играть с ним и привыкать к запаху и виду этого сосуда».
В этот день мы проходим 13 км, на третий день только 8: снег все падает и падает, олени начинают выбиваться из сил. Тнелькут все еще болен и настроен довольно мрачно. Он говорит, что до озера еще четыре дня и олени подохнут, — и опять он показывает, как олени вытягивают ноги, высовывают язык и закатывают глаза. Он решает уйти из долины притока, по которому мы шли последние два дня, в долину самого Малого Чауна — там должно быть меньше снега.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: