Луи Жаколио - Пожиратели огня

Джонатан Спайерс положительно недоумевал, как эта простая мысль могла не прийти ему в голову; это объяснялось только тем, что за последние двадцать четыре часа он пережил столько потрясений, что у него голова совершенно шла кругом.

— Теперь мне остается только сделать промер и убедиться, на какой глубине сидит теперь «Римэмбер», чтобы изготовить два каната, к концам которых надо прикрепить два громадных кольца: одно из них должно обхватить «Римэмбер» с носа, а другое — с кормы. Таким образом, судно, захваченное с обоих концов, будет в моей власти; соединив концы канатов, уже легко вытащить «Римэмбер», как рыбу на удилище, расходуя на это дело лишь силу, потребную на поднятие тяжести 7 с половиной пудов, или, иначе говоря, силу пары дюжих рук.

— Это просто великолепно! — воскликнул Дик.

— Таков логический вывод моих вычислений! — продолжал Джильпинг. — Но так как мне неизвестно, да и капитану, вероятно, тоже, каков вес машины, запасов живого и мертвого инвентаря, то весьма возможно уклонение в пять-шесть тонн (300–350 пудов) между весом, вычисленным нами, и действительным, и это могло бы причинить мне досадную помеху. Поэтому я подумал, что за отсутствием подъемного крана и набережной, где его можно было бы утвердить, нужно соорудить особого рода «элеватор» с силой в 600–700 пудов. Каков будет этот элеватор — это мой секрет. Затем спокойной ночи… Завтра утром я примусь за работу!

В заключение Джильпинг попросил, чтобы в его комнату прислали бутылку бренди и графинчик содовой воды для грога на ночь, без чего он никак не мог заснуть.

На другой день Джильпинг, при посредстве Джонатана Спайерса и капитана «Марии», произвел необходимый промер, чтобы определить местоположение «Римэмбера», причем оказалось, что судно сидит на сравнительно меньшей глубине, чем полагали, а именно не свыше 45 сажен. Убедившись в этом, Джильпинг отправился на прииск и заперся с капитаном и рабочими в громадном здании, служившем главным магазином.

Теперь, когда таинственные явления на озере Эйрео объяснились и «человек в маске», как достоверно было известно, находился на «Римэмбере», а Джонатан Спайерс был гостем и другом владельцев Франс-Стэшена, ничто, казалось, не мешало более спокойствию и полному благополучию наших друзей. Только таинственное исчезновение «Лебедя» оставило за собой как бы какую-то тень, омрачавшую несколько общее настроение.

Однако как бы для того, чтобы согнать последнее облачко с их горизонта, судьба устроила так, что и эта загадка разъяснилась сама собой.

По уходе Джильпинга Оливье и Дик собрались пойти навестить Виллиго, и Джонатан Спайерс попросил разрешения сопровождать их.

Оливье опасался, как бы присутствие капитана не усилило мучительного состояния Черного Орла, но канадец был другого мнения: он лучше знал великого вождя, знал, что именно мысль о том, что без него друзьям будут грозить опасности, от которых он не в состоянии будет защитить их, всего более беспокоит вождя и мешает его выздоровлению. Поэтому всего лучше, по мнению Дика, было сразу же уничтожить его предубеждение против капитана. Когда они прибыли в деревню нагарнуков, Виллиго был в сознании; бред совершенно прекратился; но он был еще так слаб, что не мог выговорить ни слова. Дик, подойдя к нему, подвел к вождю капитана и сказал:

— Черный Орел заблуждается и дорого платится за эту ошибку; капитан Джонатан Спайерс — друг, а не враг наш!

Виллиго, глаза которого при виде капитана разгорелись страшным, недобрым огнем, отрицательно покачал головой.

— Вождь может поверить своему старому другу Тидане; он знает, что я никогда не обманывал его, а в доказательство сообщаю тебе, что благодаря капитану наш невидимый враг, «человек в маске», теперь в наших руках.

При этих словах в чертах раненого вождя произошла поразительная перемена; они сразу смягчились, и когда канадец спросил его, согласится ли он подать теперь руку капитану, Виллиго знаком ответил утвердительно.

Тогда Джонатан подошел и осторожно взял руку раненого. Мир был заключен; в этот момент у капитана явилась мысль расспросить раненого кое о чем.

— Спросите у него, мистер Дик, — сказал он, — не был ли вождь на берегу озера вчера утром, когда я высадился на берег с «Лебедем».

Когда этот вопрос был повторен канадцем на нагарнукском языке, Виллиго ответил опять-таки утвердительным знаком.

Тогда капитан в нескольких словах сообщил Дику то, о чем бы он хотел расспросить раненого, после чего разговор велся уже непосредственно между канадцем и Виллиго.

— Знаешь ли ты, Виллиго, что сталось с судном капитана?

— Да! — ответил слабым движением Черный Орел.

— Знаешь тех, кто завладел им?

— Да…

— Белые люди захватили его?

— Нет! — ответил вождь отрицательным жестом.

— Так, значит, это были туземцы?

— Да!

— Нагарнуки?

— Да!

— Где они, эти похитители?

Черный Орел несколько раз моргнул глазами.

— Ты хочешь сказать, что они здесь?

— Да!

— Неужели это был ты и Коанук?

— Да!

— Значит, ты нашел способ управлять им?

— Да!

— Для того чтобы завладеть судном, вы должны были убить тех трех человек, которые были на судне!

Виллиго сделал энергичный утвердительный жест.

— И затем вы скрыли судно?

— Да!

— Где? В каком месте?..

Черный Орел попытался было объяснить знаками, движением глаз и поворотами головы, но это ему не удалось.

По новым указаниям Спайерса Дик продолжал расспрос.

— Судно в сохранном месте?

— Да!

— Никто из бродяг не может найти его?

— Нет!

— Переведя судно в сохранное место, вы не поломали ничего в его механизме?

— Нет!

— А закрыл ли ты медную пластинку, скрывающую кнопки?

Виллиго на этот раз ответил отрицательно, но неуверенно.

— Ты не вполне уверен, не помнишь? — спросил Дик, угадывая значение жестов по выражению глаз и лица своего друга.

— Да!

— А трупы обоих негров и белого ты сбросил в озеро?

— Да!

Теперь, казалось, допрос был окончен. Но Джонатан Спайерс хотел непременно оправдать себя в мнении своих новых друзей и попросил канадца спросить Виллиго еще только об одном, а именно: чтобы он сказал, кто первый напал — капитан ли на них или они на капитана.

— Это бесполезно! — заметил Оливье.

— Простите, для меня это чрезвычайно важно! — возразил Джонатан Спайерс.

— Ты первый напал на капитана? — спросил Дик, уступая желанию американца.

Виллиго ответил энергичным утвердительным жестом.

Сердце капитана преисполнилось теперь радостью: не только его «Лебедь» не пропал бесследно, но и не попал в руки врага, могущего воспользоваться им на погибель ему и его новым друзьям.

Следовательно, все было благополучно, и если, как можно было надеяться, Виллиго и Коанук, или, вернее, Виллиго, так как положение молодого воина было несравненно серьезнее, настолько оправится, что в состоянии будет сказать, где им скрыт «Лебедь», ранее, чем Джильпинг справится с сооружением своего подъемного крана, то можно будет с помощью «Лебедя» отправиться на «Римэмбер», завладеть «человеком в маске», сто раз заслужившим смерти за свои злодеяния, и, учинив над ним суд и расправу, зажить спокойно и безмятежно во Франс-Стэшене. А по истечении двухлетнего срока, назначенного княжной по той простой причине, что тогда она будет совершеннолетней, граф намеревался отправиться в Петербург вместе с капитаном и предстать вместе с ним перед Верховным Советом Невидимых, потребовав от них отчета в их поступках по отношению к молодому графу и под угрозой страшного наказания вынудить у них обязательство прекратить раз навсегда всякие преследования Оливье. До назначенного срока оставалось еще три месяца, и теперь, казалось, им оставалось только спокойно ждать. Но увы! Часто и несколько дней имеют громадное значение в жизни людей; и время испытаний еще не миновало для наших друзей.