Тим Северин - Путешествие на Брендане

— Это вы в Америку собрались? — крикнул он, и я обратил внимание на заметный акцент (на Аранах говорят по ирландски). — Добро пожаловать на наши острова.

— Спасибо.

— Крабов хотите?

— Еще как

Из карры в "Брендан" градом посыпались крабы, и Ролф заметался по лодке, спеша поймать их, пока не улепетнули под настил.

— Спасибо, большущее спасибо — крикнул я. — Где тут лучше всего пристать?

— Зайдите в бухту. Там вам будет спокойно. Идите вдоль наших верш и поворачивайте, как только сзади пропадет из виду маяк. Раньше не поворачивайте, не то на отмель напоретесь.

Он подразумевал Броклинбегскую банку — песчано-каменный бугор, притаившийся у самой поверхности воды.

"Сильные буруны", — прочел я в лоции. И убедился в справедливости этих слов, когда мы осторожно спустили паруса и вошли на веслах в бухту. Пять минут кругом простиралась мирная гладь, потом, под совокупным действием ветра и наката, поверхность моря выгнулась горбом, и над отмелью взметнулась вверх прозрачная струя. Да, неподходящее место для "Брендана"…

Мы бросили якорь в широкой бухте у короткого пирса для лодок, выгружающих улов омаров. Перед нами был Инишмерри, самый крупный из трех главных островов этой группы. За пирсом и узкой полосой песчаного пляжа в глубине бухты начинался пологий откос, его сменял участок ровной земли, упирающийся в крутой косогор, увенчанный скальным гребнем, который обрывался отвесно в глубокую воду с другой стороны. Словно остров нарочно подняли на дыбы для нашего обозрения, так что мы могли не выходя из лодки любоваться узором из сотен крохотных участков в оградах из дикого серого камня, придававших им сходство с пчелиными сотами. Говорят, общая длина всех оград на островах Аран приближается к трем тысячам километров, причем сходство с сотами усугубляется тем, что стены сплошные. Когда фермеру надо загнать на участок скот, он разбирает часть ограды, потом опять закладывает просвет.

Во второй половине дня, набив животы крабами, сваренными в морской воде, мы сошли на берег и стали подниматься к скальному гребню. Небо расчистилось, и поверхность дерна в маленьких загонах была расцвечена тысячами весенних полевых цветов — лютиками, фиалками, горечавкой и прочими. Отыскав узкую тропу между оградами, мы проследовали мимо водопоя, где в широком корыте собиралась вода из ручья, и, в конце концов, вышли на простор, откуда начинался крутой подъем на гребень. Здесь по всему склону обнажился скелет острова — огромные плиты известняка, которые ветер и дождь избороздили оспинами и рубцами вдоль линий сброса. Трещины были заполнены где анемонами, где лужицами дождевой воды. От каменных оград тут остались одни развалины, однако, приглядевшись, мы вдруг уловили некий порядок в этом нагромождении и поняли, что идем через концентрические круги каменных валов, обрамляющих вершину острова.

Тропа перешла в древнюю дорогу, которая привела нас к последнему, самому главному, бастиону, венчающему гребень наподобие барабана купола. Единственный вход в это сооружение смотрел на нас светлым глазом — ворота крепости Дан Энгус, одного из самых импозантных памятников древней Европы. Войдя в ворота, мы очутились на расчищенной площадке и вместо противоположной стены увидели чистое небо, ибо крепость стояла на самом краю скалы в дальнем конце острова. Несколько осторожных шагов — и мы остановились на краю пропасти, глядя на спины кружащих далеко внизу морских птиц. В шестидесяти метрах под нами гладь моря пропороли макушки огромных глыб, сорвавшихся со скалы.

Крепость Дан Энгус — одно из многих могучих укреплений на островах Аран, сооруженных ирландскими кланами в первые века нашей эры. Их воздвигли еще до того, как святой Энда со своими монахами обосновался в скромных каменных кельях на побережье и открыл монастырскую школу, одну из самых важных и знаменитых во всей Ирландии. В каком то смысле уходящая корнями в кельтскую древность история бастионов на горах над христианскими кельями переплеталась с поисками святым Бренданом страны на западе. Старинные кельтские поверия включали представление о стране на закате, населенной душами умерших и диковинными тварями. Тема "иного мира" отражена в древнем языческом эпосе ирландцев, описывающем странствия и приключения прославленных героев. Иногда герой по воле барда путешествовал через воды на волшебной колеснице, иногда погружался под воду и попадал в мир прекрасных дев, которые добивались его благосклонности, иногда поднимался в поисках диковинного царства на небеса. Обычно "иной мир" изображался как таинственный, но все же достижимый край, открытый для особенно удачливых смертных, и ничто не могло помешать христианам воспринять эту тему, когда в Ирландии утвердилась новая вера, поскольку многие христианские священники жили и действовали бок о бок со старой корпорацией провидцев и мудрецов, порой вступая с ними в конфликт, но и заимствуя у них познания. Так древнее представление об "ином мире" стало частью новой религии, но в христианском облачении. Для христиан иной мир населен святыми и праведниками. Он стал страной, обетованной богом для людей, отмеченных великой добродетелью. По прежнему досягаемый, он сулил вознаграждение на земле и был целью исканий. К тому же само по себе путешествие являлось актом веры, и опасности этого предприятия лишь усиливали его притягательность. Попросту говоря, христианские странствия в поисках далеких земель обрели насущный мотив.

Христианские монахи располагали всеми данными, чтобы вписать это представление о далеких землях в более строгие географические рамки. В Ирландии сосредоточился огромный кладезь познаний. В смутные времена V и V веков сюда от бурных переворотов на континенте бежали многие ученые, которые принесли с собой манускрипты и знание классических авторов. Ирландия стала главным хранилищем духовных ценностей, и монахи старательно переписывали и кодифицировали всю информацию. Они составляли комментарии, передавали знания из поколения в поколение. Читали Вергилия и Солина в оригинале или переводах знакомились с греческими авторами. Географические представления монахов включали понятие о том, что Земля круглая, "подобно яблоку правильных очертаний", как выражались тогда. Они восприняли географическую концепцию Птолемея, читали о том, как римский флот обогнул Шотландию и обнаружил острова, лежащие дальше на севере. Расцвет раннехристианской культуры в Ирландии, о котором столько написано, длился почти пятьсот лет. Ирландские монахи пользовались славой наиболее образованных и сведущих мужей во всей Западной Европе, и наступило время, когда они понесли свои знания обратно на материк. Они основывали школы, давали советы королям и императорам (Карл Великий чрезвычайно высоко ценил ирландскую науку), учреждали монастыри от Ломбардии до Австрии. Вместе со своими учениками они составляли "странствующую интеллигенцию" Европы. Как писал один франкский автор, "чуть ли не вся Ирландия, пренебрегая морской преградой, устремляется к нашим берегам с когортой философов".