Георгий Ушаков - Остров метелей

У казака Алексея Ушакова единственная во всей деревне книга, не считая тех, что хранятся в маленькой деревянной часовне на случай редких наездов попа. Книга эта — «Руслан и Людмила».

Книга старая, растрепанная, в ней не хватает страниц, но казаку это не мешает. Поэму он знает наизусть, как, впрочем, и сказки и про царя Салтана, и про золотую рыбку, хотя этих книг у него нет.

Егорке нравится все, что читает отец. Он слушает жадно, затаив дыхание. Нередко, повиснув на бороде Черномора, он уносится вместе с Русланом в облака. Мертвая голова в его представлении похожа на Чурку, голец которой, словно шлемом, покрывает вершину горы. А когда отец читает про тридцать трех богатырей, Егорка начинает утверждать, что раньше их было тридцать три, а теперь уже тридцать четыре!

Спор обычно кончается тем, что отец говорит:

— Вот соберусь, поеду в станицу, может, найду книжку про царя Салтана. Тогда сам и читай!

— А я не умею!

— Учись, Егор!

И начинается урок.

— Ну, сделай букву А.

Егорка расставляет ноги, а рукой делает перекладину.

— Так. А теперь найди эту букву в книжке.

Это куда труднее. Букв так много! Не меньше, чем мошки в поле перед заходом солнца. Хорошо, хоть они не кружатся.

Наконец буква отыскана. Последовательно изображаются и отыскиваются и другие буквы русской азбуки. На иные Егорки не хватает, и он прибегает к помощи курносой, чем-то похожей на белобрысую монголку, сестренки Вальки. На очереди буква Ю. Егорка хочет изображать палочку, а Вальку заставляет согнуться в кружок. Девочка кряхтит, пыжится, но сгибается плохо. Ей хочется помочь брату, но она не может. Она вот-вот заплачет, и рот ее превращается в большой кружок. Егорка быстро приставляет к нему два пальца: один — вертикально, другой — горизонтально. Получилось! И в награду Вальке разрешается на равных правах с братом изобразить половинку буквы М. Иной раз привлекают к этому делу и бабушку. Она охотно помогает детям, но буквы-то получаются уж очень неровные: одна палочка толстая, другая тоненькая, а третья больно мала.

Так идет учеба. Скоро Егорка с помощниками уже «печатают» целые слова и даже короткие фразы. Но на это уходит так много времени! Успеешь вырасти, пока всего «Руслана» «напечатаешь». Надо бы идти в школу, да в деревне её нет. И Егорка учится по «Руслану». Он начинает уже бегло читать сначала бабушке и матери, потом забегающим соседкам и товарищам и, наконец, то в одной избе, то в другой Усатым казакам и седым старикам… Прошли годы. Но любовь к книге, зародившаяся в детстве, прошла через всю жизнь, не забывается она и здесь, в «жилище ветров, бурь гремучих…».

Кончаются четвертые сутки, а над нашей палаткой, точно бесконечная борода Черномора, несется снежный вихрь, и не видно ему ни конца ни края.

12 октября 1927 года. Ясное морозное утро началось неудачами. Мне захотелось сфотографировать наш бивуак, но, увы, камеру вынул из футляра по частям. Пришлось оставить мысль о фотографировании. Мало этого. Пробираясь с собаками между нагроможденными на берегу льдинами, сильно ушиб ногу.

Но все равно нужно двигаться дальше. Расставаясь с приютившей нас лощиной, мы решили присвоить ей название Вьюжная. Она состоит из двух рукавов, длина каждого из них не превышает 4 километров. Первый рукав, по которому мы спустились вечером 8 октября, идет с мыса Гаваи, второй, более крутой, — с севера, с последнего повышения южной горной гряды. На берегу, это повышение резко обрывается к морю и образует непроходимый участок около 10 километров в длину.

Сегодня мы направляемся в северный рукав. Подъем очень крутой. Последние полкилометра нарты идут под углом почти в 45°. Собаки выбиваются из сил и часто останавливаются. С трудом сдвигаем их с места, но, протащив нарту 10–15 метров вверх, они снова останавливаются. Мы устали не меньше собак. Обливаясь потом, сбрасываем, несмотря на мороз, часть одежды и буквально шаг за шагом пробиваемся вперед. Снег рыхлый, собаки вязнут по брюхо, а полозья нарты зарываются в него целиком.

Наконец мы выбираемся из пади. Смотрю на часы и на счетчик. За три часа пройдено всего около 4 километров.

Дальше двигаемся без помех. Почти сразу попадаем в падь, тянущуюся в северо-западном направлении почти по прямой линии. Миновав падь, попадаем в русло реки. По карте Берри в устье этой реки лежит остров Скелетон. Пройдя еще 4,5 километра, достигаем устья, но вопреки ожиданию никакого острова не находим. Река здесь образует небольшую лагуну, отделенную от моря галечным пляжем. Пляж в середине прорезан и дает выход водам реки. По описанию Берри, река проходила через пляж двумя рукавами, образуя небольшой галечный островок, на котором лежал скелет кита, почему островок и получил свое название. Теперь островок исчез, а от скелета осталась одна лопатка. Уже поздно. Решаем разбить бивуак. Сегодня погода благоприятствовала нам. День был тихий, ясный, морозный, и лишь временами на высоких вершинах появлялись клочья тумана, но и те скоро рассеивались. Видимость в сторону моря не менее 30 километров. Лед, который вчера вечером виднелся на горизонте, снова унесло в море.

Около 8 вечера на небе вспыхнул метеор. Он несся к югу и был виден всего несколько секунд. Его след молочно-белого цвета держался около двух минут.

13 октября 1927 года. За ночь около берега образовалась кромка молодого льда шириной от 15 до 40 метров. Толщина льда у берега — около 5 сантиметров. Прилив взломал кромку, а потом унес лед в море. С утра на северо-востоке снова показался лед. Двигаясь в юго-восточном и южном направлениях, к вечеру он подошел к берегу на расстояние 3–4 километров.

Целый день горизонт над морем чист, а на острове лежит густая белая мгла, дальность видимости сокращена до полукилометра. К обеду мгла заметно усилилась, вечером все окутал густой туман. Около 9 часов вечера подул сильный северо-западный ветер, через час уже бушевала метель.

Днем в одном километре к северу от бивуака на обрыве разыскали мачту, на которой в 1881 году был поднят флаг Соединенных Штатов. Никаких документов не обнаружили. Мачту срубили на дрова.

Здесь весь берег исхожен медведями. Встречаются совсем свежие следы, но самих зверей не видно. Стаями проносятся чайки. Против обыкновения, они молчаливы. Только вороны не унывают и нарушают безмолвие, оглашая воздух громким карканьем.

14 октября 1927 года. Ветер немного спал, но метель продолжается. Двигаться дальше опять нельзя. Попробовали отправиться на поиски медведей, но не смогли пройти и километра. Вернулись обратно, смастерили шахматы, коротаем время за игрой.

К вечеру ветер ослабел и перешел к западу. Метель прекратилась. Лед снова скрылся с горизонта.

15 октября 1927 года. Рано утром Павлов, наполовину высунувшись из спального мешка, растопил камелек. К 5 часам чай был готов, и, не вылезая из мешков, мы было приготовились завтракать. Вдруг залаяли собаки. Павлов выглянул из палатки и быстро втянул голову обратно.