Антон Кротов - Дом для всех

Думал ещё съездить в Джизак (ещё один город неподалёку), но не успел, т. к. электрички ходят редко и медленно. Поехал обратно в Ташкент. По дороге (до Сырдарьи) со мной познакомился парниша 14-ти лет, по имени Ислом. Он самостоятельно выучил не только русский, но и корейский язык (с неизвестной целью). У проходящей тётки он купил бутылку газ. воды и подарил её мне, чем весьма меня удивил (дети обычно, наоборот, просят у меня что-нибудь). Ислом вышел в Сырдарье, а я доехал до Ташкента и вышел в новом для меня месте — на Южном Вокзале, где, правда, ничего интересного не оказалось.

ОПЯТЬ ДОМОЙ — в ОШ

На другой день я встал в 4 утра и направился на другую электричку — на Ангрен, которая состояла из общих вагонов с деревянными сиденьями (как когда-то Полтава-Харьков), влекомых сперва электровозом, а потом тепловозом. Тащились до Ангрена четыре часа. К счастью, в поезде был кипяток и туалет. По дороге читал «12 стульев» и «Золотого Телёнка» Ильфа и Петрова, что купил по случаю в Гулистане всего за 400 сом (8 руб).

Наконец, показались дымы заводов и развалины тех из них, что уже не работали. Это и был Ангрен. На платформе не было никакого вокзала, а только одинокий милиционерчик. Поезд же поехал дальше, в какую-то промзону. Я вышел на трассу и скоро уже махал руками на ней, под недоумевающими взорами местных жителей.

Я ехал уже налегке, так как короб с недопроданными книгами (почти 10 кг) оставил в Ташкенте Айбеку. Чувствуя это, милиционеры не задерживали меня: чуяли, что нет ничего с собой. Только толстая пачка мелких узбекских денег, удобных как сувениры. Здесь самая большая купюра — 1000 сум (20 рублей), а самая распространённая — 500 сум (10 рублей). В обменнике в Оше мне однажды подсунули пачку из 100 купюр по 100 сум (2 руб). Поэтому все ходят с большими пачками денег. В электричке Гулистан-Ташкент я видел, как соседи по вагону пересчитывали огромные пачки денег (там были тысячи купюр) и паковали их в мешки, почти как в Афганистане, а ведь сумма-то была не такая уж и большая, и во всяком случае никто не удивлялся и не шарахался, видя пассажирок с мешками денег.

Водители, как правило, хвалили режим и Президента. Некоторые хвалили Президента, но ругали современное состояние страны. Никто Президента не ругал. Лозунги с его цитатами висят повсюду. В одном месте лозунг был написан аж с тремя восклицательными знаками!!! В другом месте соседствовали две цитаты из выдающихся деятелей Узбекистана и мира — одна цитата от Амира Тимура (Тамерлана), вторая от Каримова. Но один водитель всё-таки не разделял всеобщего оптимизма:

— Хочешь посмотреть рай — включи телевизор в Узбекистане. А хочешь попасть в ад — поживи в Узбекистане! Вот так-то.

Другой водитель высказал нетипичное сравнение:

— А ты здесь у нас, как американец в Мексике.

А ведь точно, есть что-то, геополитически похожее.

События в Андижане (в ночь на 13 мая 2005 года), когда погибло большое число митингующих (официально около 150), жители Узбекистана воспринимают с официальной точки зрения. Да, появились международные террористы, захватили следственный изолятор и выпустили заключённых, потом захватили хокимият (здание областной власти), потом они разбежались, милиционеры стали их ловить, те — отстреливались, милиционеры в ответ тоже отстреливались и 150 человек погибло. По удивительной случайности, среди митингующих не оказалось ни одного корреспондента, фотографа или журналиста (или их всех выгнали), — и реально, что происходило этой ночью, непонятно. Кроме официальной версии, есть предположения иностранных обозревателей, что было застрелено 700 и даже до 3000 человек, но никаких подтверждений этому нет. Внешне никаких признаков беспокойства, всюду цветы, красивые школы и колледжи, лицеи и академии, всё спокойно — до и после любых событий.

По хорошо знакомой мне объездной я обогнул Андижан, и, отбиваясь от настойчивых предложений водителей пойти к ним в гости, на ужин, на свадьбу и т. д., добрался до таможни. Автостоп в Узбекистане, конечно же, хорош. На границе узбеки быстро меня пропустили, а киргиз-таможенник завёл к себе в будку, видимо — поговорить захотелось, а не с кем.

— Я учился в Новокузнецке, в советские годы, выучился на сталелитейщика. А вернулся в 1991 году, работать негде, пошёл доучиваться на юриста. Вот теперь сижу на этой таможне, надоело уже всё. Хотел бы съездить туда, где учился, в Новокузнецк, Россию повидать, но вот дорого это: тысячу долларов надо на поездку, никак не меньше!

— Так куда ж так много? — удивился я. — Поездом от Бишкека до Новокузнецка никак не больше ста долларов получится. Туда сто, обратно сто, ну на всё остальное ещё сто. Куда же тысячу? Можно, кстати, и автостопом: тогда ещё меньше денег потребуется.

— Как же это ехать поездом? Это же двое суток. Ехал я однажды в поезде. Так там темно, тесно, грязь… Нет, поездом я не могу.

— Ну вот, сам придумал себе трудности, — удивился я. — Сколько людей ездят на поезде, и даже на автобусе, а тебе, как буржую, только самолёт подавай!

Во время нашего разговора в комнатку заходили дядьки с паспортами, клали на стол таможеннику деньги, а он их смахивал в ящик стола. Один принёс паспорт и деньги, что-то говорит по-узбекски, но таможенник денег не взял. Думаю — совесть проснулась? Нет, стоило ему доложить денег, как таможенник сразу подобрел, сгрузил взятку в стол и пропустил гражданина. Взятки тут принимают как в киргизской, так и в узбекской валюте.

Пожаловавшись на свою жизнь, таможенник отпустил меня, и я поехал на маршрутке домой, гадая, будет ли кто-нибудь на квартире. Оказалось — да: новосибирский парень Роман и давно уже застрявший в Оше немец-велосипедист Лео (которому я выдал ключ) сидели в доме и доедали пустые вчерашние (по-видимому) макароны, по причине своей безденежности.

Других обитателей за эти дни не появлялось. Да, народ потянулся по домам, а другие — на Юго-Восток, в Тайланд, на зимовку. На территории бывшего Союза наступила осень.

ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ в ОШЕ

Вечером второго октября я решил посетить новую современную мечеть в районе Шахид-Тепа, и проверить, много ли туда ходит народу, и не раздают ли вечером чего вкусного по случаю Рамадана и наступающих 7 октября выборов. Пришёл в мечеть заранее, когда там было почти пусто — кроме меня, ещё один мужик. И тут в 18.30 по зданию прошёл гул, земля содрогнулась. «Трамвай проехал», — сперва подумал я. «Но уж очень большой трамвай», — подумал я, слыша, как затрещал потолок и конструкции мечети. И тут, вспомнив, что в Оше трамваев отродясь не было, выскочил на улицу. Мужик тоже. Перспектива стать шахидами, погибнув под обломками мечети, нас не прельщала.

Тут же шевеление земли кончилось, всё длилось несколько секунд. Мы стояли и глазели, ожидая, как купол мечети обвалится и обрушится весь остальной окружающий пейзаж. Но этого не произошло. Убедившись, что всё на месте, мы вернулись в мечеть, но расположились поближе к выходу.