Антон Кротов - Это ты, Африка!

Турецкая дорожная аккуратность видна была здесь повсюду. Например, дорожные знаки. Там, где велись дорожные работы, и у нас прикреплён стереотипный трафаретный человечек, копающий трафаретное что-то — у турков этот человечек на дорожном знаке всегда любовно вырисован, и даже рукава у него засучены. Знак "осторожно, дети" тоже тщательно прорисован, у бедных детей даже волосы развеваются на бегу (и у них большие носы). Так и все дорожные знаки.

Турки дружелюбно относятся к автостопщикам, и стоять в ожидании машины приходится совсем недолго. Однако наше общение с водителями было не очень эффективно, так как мы не знали турецкого языка, а они — никакого другого. Единственным водителем, проявившим знание английского, оказался сириец на своей маленькой легковушке, подобравший нас в районе Аданы. Сириец оказался не просто разговорчивым, но ещё и деньгопросом. До последнего турецкого города, Антакии, он согласился подвезти нас даром, а дальше — только за деньги. Поняв, что в курортной Антакии он хочет подобрать платного пассажира, мы покинули его и решили поближе рассмотреть город.

Сейчас, в середине февраля, здесь уже было по-летнему тепло, посему город был полон теплолюбивых туристов из разных стран цивилизованного мира. Местные жители проявляли приставучесть, предлагая нам ресторан, «хотель» и другие бесполезные вещи. Мне хотелось позвонить родителям — сообщить, что все живы и всё в порядке, и мы с трудом отыскали среди хотелей и забегаловок переговорный пункт. Звонящих было много, но как пользоваться телефоном, я не постиг, а телефонисты не знали английского языка. Правда, как только я вслух и по-русски высказал всё своё презрение к турецким телефонам, среди звонящих обнаружилась грузинка, которая в доступной форме указала мне путь к телефонизму. Позвонив домой, я узнал от своих родителей, что избежавший заточения Вовка Шарлаев знает о нашей судьбе и будет ждать нас ещё сегодня и завтра в условленном месте, у ворот нашего консульства в Алеппо.

Мандарины в Антакии оказались значительно дороже Батумских, но сильно дешевле московских. В то время как мы удалялись от центра города, цены падали, и мы с удовольствием избавлялись от оставшихся у нас турецких лир. Наевшись и нагулявшись до неподвижности, мы осели на одной из автобусных остановок на окраине города, на шоссе, ведущем к сирийской границе.

Пока мы сидели и думали, где бы раздобыть чай и переночевать, к нам подошли два смуглых гражданина. Они заинтересовались нашей сущностью, и, недоумевая, как белый человек может жить на автобусной остановке, позвали нас к себе в гости. Люди оказались курдами, представителями самой крупной в мире нации, не имеющей своего государства.

Курды населяют огромную территорию, включающую восточную часть Турции, северную часть Ирака и Сирии, а также западные провинции Ирана. Общая численность курдов неизвестна, но, вероятно, их 40–50 миллионов. Стремление курдов обзавестись своим государством доставляет головную боль турецким властям. В районах, заселённых преимущественно курдами, сконцентрировано большое количество турецких войск, вводится комендантский час, ограничено передвижение туристов и автостопщиков. Однако сии два курда, пригласившие нас в гости (вопреки опасениям официальной Анкары), вовсе не мечтали взять нас в заложники, а были вполне нормальными, восточно-гостеприимными людьми.

Мы перешли улицу, сели на микроавтобус (хозяева великодушно заплатили за нас) и вернулись в городской центр. Темнело. В квартале схожих бетонных домов нашли нужный, поднялись по узкой, крутой лестнице на второй этаж и попали в обыкновенную турецкую квартиру.

Мебели было немного, больше ковров и детей. На единственный диван посадили нас. Наше внимание привлёк известный прибор для приготовления чая, стоящий в шкафу. Хозяева, как и мы, именовали сей прибор «samovar», а вот надписи на нём были арабскими.

Поскольку мы не знали турецкого языка, рассказывать о себе пришлось жестами и картинками. Вскоре принесли чай и еду; ели все вместе, постелив скатерть на полу. Чай пили маленькими рюмочками. Один из детей принёс свой школьный учебник, на первой странице которого красовался портрет Ататюрка — ну точно как у нас Ленин.

— Ататюрк! — показал школьник.

— Турция — Ататюрк, Иран — Имам Хомейни, только вот с такой бородой, — отвечал я.

Мы подарили открытки с Москвой и пару металлических монеток в качестве сувениров. Поскольку у хозяев в доме не было свободного места, на ночь нас отвели в гостиницу, оказавшуюся неподалёку. Второй раз в жизни я оказался в зарубежном «хотеле». Первый раз это случилось полтора года назад, в Иране, когда я в первый раз в жизни выехал в дальнее зарубежье. Тогда, тёплым звёздным вечером, в маленьком и весьма удивительном для меня городке Маранде на меня, не желавшего расплачиваться с водителем, собралась посмотреть целая толпа. К счастью, один из людей оказался англоговорящим и отвёл меня сперва в харчевню, а затем и в гостиницу, где (тоже на втором этаже) я и заночевал. На этот раз история повторилась.

Сия турецкая гостиница находилась вдали от оживлённых улиц и была относительно дешева. Сыграло свою роль и то, что устраивали нас местные жители (которые, разумеется, представляли себе реальные, а не завышенные для интуриста цены). За нас было заплачено два миллиона турецких лир, и мы, поблагодарив и попрощавшись с курдами, поселились вдвоём в пустом четырёхместном номере.

На нашем этаже находился туалет, а внизу ещё и душ, и мы провели вечер, занимаясь помывкой, стиркой и просушкой отсыревших вещей. Весь номер завесили своими вещами — к счастью, других постояльцев не было. Завели будильник и блаженно завалились спать.

Рано утром мы проснулись, собрали все просыхающие вещи, которыми завалили номер, и выписались из гостиницы. Было около шести утра, город был ещё безлюден, только ветер перегонял по улицам обрывки старых шуршащих газет и полиэтиленовые пакеты.

Мы шли по утренней Антакии в направлении сирийской границы. Мимо нас проезжали редкие машины и частые микроавтобусики, полные людей. Мы ещё не привыкли к тому, что в юго-восточных странах можно ездить бесплатно практически на любом транспорте, и сперва избегали их. Однако, вскоре одна из «маршруток» подобрала нас, не смущаясь нашим предупреждением "Отостоп, парасыз (бесплатно)", и мы проехали километров двадцать. В утреннем тумане проплывали за окном зеленеющие поля и многочисленные деревни. Нас высадили на каком-то повороте, откуда мы застопили новую маршрутку, следующую в последний приграничный посёлок Рейханли.

Восемь километров от поворота на Рейханли до границы мы хотели пройти пешком, но сие не удалось: водитель большого красивого грузовика угадал нашу сущность, и на его машине мы преодолели последние километры турецкой территории.