Антон Кротов - Это ты, Африка!

Да, — рассуждали мы, засыпая на крыше, — в Порт-Судане люди не так просты, как в деревнях. Кричат, боятся чего-то. В деревнях ничего не боятся. Но какое отличие от другого портового города — Асуана! Такси по городу сегодня везло нас бесплатно; у продавца попросили два банана в подарок, а он дал нам четыре; просили вскипятить чай и дать немножко фуля в харчевне — тоже дали без проблем; поужинали; заночевали всего с третьей попытки. В соседнем Египте всё было совсем по-другому…

В Судане почти все, даже бедняки, спят на кроватях, сделанных из пальмовых досок и ветвей (а не на полу, как в Сирии). Причина проста: в Судане днём жарко, ночью холодно, и хорошо, что воздух проникает в тебя не только сверху, но и снизу, сквозь сетчатую-дырчатую кровать.

Порт-Судан — ключевой пункт нашего путешествия. Или мы уплываем отсюда на попутном пароходе в Йемен, или же в Иран, или в Иорданию, Турцию, Россию, Египет или иные страны, более близкие к дому. Или мы не уплываем, и тогда… и тогда… Ладно, давай спать.

Сыро. Пыль улеглась. Добрая южная ночь.

Мы в самой дальней точке нашего маршрута. Позади 11.000 километров.

Мы у порога.

Утром мы впятером встретились на вчерашнем месте и забросили рюкзаки в пыльный чулан на Костиной вписке. Посещавшие порт вчера узнали, что можно раздобыть пропуск через морские агентства, наполняющие город.

Морских агентств, или агентов, оказалось в городе штук двадцать. Это были скучные, пыльные конторы, порою на каких-то задворках, на вторых этажах старых бетонных домов, или даже на первых этажах, но всё равно ужасною скукою веяло от них. Мы говорили, что нам нужен пропуск в порт, и что нам нужно уплыть в Йемен. Нам отвечали, что в Йемен ничего нет, и вообще ничего нет, и вообще теплоходы все грузовые и плавать на них нельзя. В общем, проходили мы по этим агентствам часа два, так ничего не узнали и решили идти непосредственно в порт.

Городской автостоп в маленьком Порт-Судане оказался не хуже, чем в огромном Хартуме. В городе было два порта — «шамаль», северный (сухогрузный) и «жануб», южный (контейнерный). Нас быстро довезли до северного, сухогрузного, который нам казался основным.

Порт — рельсы — старые вагоны — море — дамба — солнце — старой постройки каменные амбары — старые грузовики — море.

Большое здание полицейского портового управления стояло прямо на морском берегу. Большой полицейский начальник с большими звёздами на погонах, выслушав нас, согласился выдать пропуск в порт на три дня. Он достал большой, формата А4, бланк с пространным текстом на арабском и что-то дописал на нём. Потом позвал солдатика, который взял эту бумагу и повёл нас с нею, но не в порт, а в какое-то другое управление, где нужно было поставить печать.

В соседнем управлении (это, наверное, был аналог нашего КГБ) к нам отнеслись доброжелательно, но… нужного человека нет на месте, а завтра выходной, приходите послезавтра — бад букра — в 8.00, вам выдаст ваш пропуск человек по имени Ахмад Авад.

Мысленно проклиная бюрократию, мы вышли из здания портового КГБ и вернулись автостопом в город.

В вечернем городе царило оживление, светились большие фонари местного стадиона. Там проходил исторический матч между командами Порт-Судана и Вад-Медани. Мы не были увлечены футболом и ходили по городу с котелком, желая сварить свой рисовый суп у кого-либо. Сперва лысый человек, лицом более похожий на таджика, чем на негра, предоставил нам таганок с углями, на котором мы пытались вскипятить наш котелок в течение целого часа. Затем мы перебрались в другое место, и некая женщина доварила наш суп у себя дома. Затем мы пошли в третье место и одолжили там ложек и соли. В общем, быстрее было попросить еды у мирных жителей, чем готовить её таким образом.

В поздний час Костя повёл нас в госпиталь, к русскоговорящей врачихе,

по имени Заафарана. У Кости было мнение, полезное для общества, гласящее: русскоговорящие суданцы помогут нам. Заафарана обещала что-нибудь придумать для нашей компании в плане ночлега. Вскоре проявился и другой русскоговорящий суданец — доктор Мохамед Том, работавший в этом же госпитале. Совместными мысленными усилиями суданцев нам отвели комнату в общежитии врачей, где уже вписался Костя Шулов. Комната с тремя кроватями пустовала; Мохамед Том, «прописанный» в ней, проживал ныне в другом месте; двое других врачей тоже отсутствовали. В общежитии был газ, туалет, душ и другие необычайные блага. Так, благодаря Косте Шулову и русскоговорящим врачам, мы заселились на постоянную вписку.

Сегодня в Судане, как и во всех мусульманских странах, выходной. Производственная деятельность в этот день сведена к минимуму. Утром Мохамед Том зашёл за нами, чтобы отвести нас на торжественный обед, посвящённый вчерашнему футбольному матчу.

У Мохамед Тома много занятий. Он преподаёт в медицинском колледже, работает в госпитале, он также является руководителем антиспидовской программы целого штата, а также врачом футбольной команды, той самой, которая вчера при большом стечении народа сыграла с командой города Вад-Медани 1:1.

Такое важное событие, разумеется, нужно было отметить. Был организован супер-обед, на котором присутствовали не только футболисты и связанные с ними люди, но даже губернатор штата и пятеро российских автостопщиков, отличавшихся известной прожорливостью.

Обед проходил на открытой веранде второго этажа большого двухэтажного дома. Едящих было человек сто, и размещались они за двумя длиннющими столами, составленными из многих обычных столов. Стулья для такого случая организаторы взяли в пункте проката — оказывается, есть в Порт-Судане и такой. Расселись; разносчики еды разложили по столам сотни две хлебных лепёшек («хм, это всё?» — подумал я), затем всевозможные яства: фуль, салаты, мясо шашлыкового типа, джем, халву, сладкую кашу с изюмом и многое другое, едомое руками и хлебом. Каждой еды было по нескольку больших тарелок на каждом столе, и каждый тянул свои руки и ел оттуда, откуда хотел. Разносчики еды, красивые, чёрные люди в белых халатах, добавляли кушанья в те тарелки, где они кончались. Один из разносчиков был очень толстым, килограммов 120 (первый толстяк, встреченный нами в Судане; обычные суданцы все стройные, высушенные солнцем и жарой). Мы представили, что пятеро таких мужиков в своих тюбетейках и с чемоданами в руках поедут по Москве городским автостопом. Быстро они будут ездить или медленно? Наверное, не быстро, но первая же машина, которая возьмёт их, довезёт бесплатно до места, из удивления.

Важные, солидные люди присутствовали исключительно в халатах и тюбетейках. Некоторые носили белую чалму. У нас сложилось впечатление, что ни один взрослый человек не наденет добровольно брюки и тесную рубашку. А вот среди молодёжи, в том числе среди тех же футболистов, были «прозападно» одетые люди, например в рубашке, или в футболке, со штанами. В рубашке, брюках и без тюбетейки был также наш друг Мохамед Том — как и подобает человеку, получившему образование на Западе (т. е. в России).