Сергей Марков - Путь к Большой Земле

Раскрашивая копию карты Дауркина, Плениснер показал, что пять защитников фортеции — те, что стоят на вышке, и тот, что выглядывает из-за стены, — «белые люда». Два остальных человека были изображены темнолицыми. Тела «белых» были окрашены в светло-розовый цвет.

Когда карта Дауркина воспроизводилась в печати, розовая окраска, разумеется, не могла быть передана. В рукописном же чертеже она хорошо сохранилась. На карточке библиотечного каталога была короткая пометка, касающаяся чертежа Дауркина: «Русская крепость». Г. П. Чиж рассказал об этом в отделении Географического общества СССР в Москве.

Но что такое Хевуврен? Можно было думать, что речь шла о Юконе. Но нет, не на месте Юкона следует искать загадочный Хевуврен. Устье Юкона лежит гораздо южнее. Дауркин изображал Хевуврен прямо против «Чукоцкой землицы». Тогда место хевувренского устья и «Русской крепости» — на полуострове Сьюард, между заливами Коцебу и Нортон.

Мы еще вернемся к Хевуврену, когда будем говорить о Сарычеве, встречавшемся с казаком-чукчей Николаем Дауркиным. Заметим только, что насчет крепости на Большой земле говорил еще Иван Львов («…и острог у них», — обмолвился он).

Выполняя приказ Ф. Соймонова, полковник Плениснер проявил и собственную похвальную любознательность. Допросив Иттень, Кузнецкого и Хехгигиша, анадырский начальник разыскал участников былых походов Дмитрия Павлуцкого в 1744 и 1746 годах.

Плениснер исписал немало гусиных перьев, сочиняя записки и объяснения к тем данным, которые скопились у него в Анадырском остроге [68] Вот, например, «Примечание полковника и здешних отдаленных мест главного командира Плениснера к карте о северо-восточном крае Азии, или так называемого Чукотского Носу, до Северныя Америки подлежащее». Эта бумага была найдена в делах Г. Ф. Миллера (д. 528). .

Америка от Азии токмо двумя лежащими островами, которые расстоянием друг от друга одного дня на байдарках переезда разделились», — писал Плениснер.

Он мечтал об исследовании Большой земли и утверждал, что тогда новые, никому еще не ведомые пространства «от самой Калифорнии даже до последних краев Северныя Америки под Российскую державу приведены быть могут…».

Не одна пудовая свеча сгорела с тех пор перед прахом Ивана Бичевина.

Бывший узник бироновской каторги Федор Соймонов стал сенатором и в 1763 году покинул Сибирь.

Над бурным Байкалом пылал огонь маяка, построенного Соймоновым на пути в Китай. Оправившись от крыловского разорения, иркутские торговые люди везли морских бобров в Кяхту.

Работы Нерчинском экспедиции продолжал сын Соймонова, артиллерии майор Михаил Соймонов. При нем разведывался путь с Лены к Охотскому морю и велись съемки сухопутных границ России с Китаем, из Сибири, Федор Соймонов помнил о письме Михаилы Ломоносова: еще в 1761 году российский академик просил бывшего каторжника не жалеть бумаги для писем о северо-восточных путешествиях. Таким образом, вести из Сибири попадали не только в руки Г. Ф. Миллера.

Преемник Ф. Соймонова Денис Чичерин продолжал его дело. Федор Плениснер извещал нового губернатора об исследованиях на Северо-Востоке.

В 1763 году Плениснер послал геодезии сержанта Степана Андреева, обретавшегося при Анадырской команде, в устье Колымы. С Андреевым были четыре казака и юкагир-новокрещен Ефим Коновалов. Они проникли на Медвежьи острова и в мае возвратились на матерую землю.

В том же году перед Плениснером лежала новая цветная карта с подписью Степана Андреева. Это был плод тяжких заблуждений! Андреев придвинул окраину Северо-Западной Америки к Медвежьим островам, но замечательно, что обозначил крепость на Хевуврене, с той же вышкой и с теми же людьми, держащими копья. Только этих, дозорных стало не семь, а гораздо больше. На кровле крепости стояли уже не два, а четыре человека [69] Я не видел подлинника карты Андреева в Архиве древних карт ГУВМФ и не могу судить о цвете кожи крепостной стражи на Хевуврене. Карта С. Андреев напечатана в книге В. А. Перевалова «Ломоносов и Арктика». М.—Л., 1940, с. 353. .

Андреев искал Большую землю к северу от Колымы! Он считал, что берег Северной Америки идет от Хевуврена сначала прямо на норд, а затем плавно поворачивает к западу, образуя большой мыс. Далее в море выдавались еще мысы: самый большой из них устремлялся к Медвежьим островам.

Если бы все это было так, как нарисовано Андреевым, в Северную Америку открывался бы путь из устья Колымы. «Чукоцкий нос» тогда и обходить было бы незачем!

Дауркин был еще на Чукотке, когда сержант Андреев чертил свою карту. Но и на карте Дауркина, составленной позднее, американское побережье тоже притянуто к Медвежьим островам. Все это происходило оттого, что Большую землю — Америку — объединяли с будущей Землей Врангеля. Как говорится, нет дыма без огня. У чукчей было предание о том, что когда-то старшина племени онкилонов, Крехай, ушел на морскую землю, которую иногда видели с мыса Якан. Земля эта — остров Врангеля. Вот откуда на тогдашних анадырских картах появилось местожительство загадочных «хрохаев» в стране Тикеген напротив Медвежьих островов,

Что было заманчивого в этом сказании?

Одно из племен «хрохаев» действительно состояло из бородатых людей, обличьем похожих на русских.

Нет ли здесь связи с Хевуврен-рекою, обиталищем белолицых копьеносцев?

На Медвежьих островах Степан Андреев нашел крепость, сооруженную на подпорках из огромных лиственничных бревен. Матерой лиственницы на островах, конечно, не росло. Ее могло принести только с Большой земли.

На материке, возле речки Чукочьей. отряд Степана Андреева встретился с Никитой Шалауровым. Отважный устюжанин с тремя спутниками шел из Нижне-Колымска в Якутск, волоча на себе нарту. На Чукочьей путники скоблили ножами тушу кита, вмерзшую в лед, ели китовое мясо и тем сыты были

По поводу встречи с Андреевым Никита Шалауров потом вспоминал, что он сам не раз ходил на судне и нартах возле Медвежьих островов. Четыре из них он положил на карту раньше Степана Андреева.

Тащить нарту на лямках — занятие нелегкое. Шалаурову пришлось снимать с нее все лишние грузы. На реке Крестовке он закопал в мерзлую землю даже деньги — двадцать один рубль медной мелочью.

На берегах Шкулевки путников настигла страшная снежная буря. Шалауров двое суток лежал, засыпанный снегом, познобил руки и ноги. Но люди добрели до Алазеи, где нашли свежую оленину в охотничьей юрте. Это их и спасло.

Возле устья речки Вшивой Шалауров встретил людей, ехавших на собачьих нартах в Русское Устье. С этими попутчиками он прибыл на Индигирку, откуда перешел на Яну, а потом в Якутск