Гарун Тазиев - Запах серы

Целый месяц мы ныряли с плота к останкам «Астролябии». Осторожно, дабы не повредить то, что таилось в кораллах, мы ставили динамитные шашки, возвращались на плот, а после взрыва вновь погружались под воду, жадно выискивая глазами сокровища. Сокровища попадались только сувенирного плана: пачка булавок, серебряный петровский рубль, кран, бронзовый шкив, позолоченная пуговица, раздавленные деревянные детали корабля, а также пушки, чугунные балластины и рулоны свинцового листа…

Конечно же, в XVIII веке рубли не имели хождения в Южных морях, поэтому найденная нами серебряная монета лишний раз подтверждала, что это действительно был корабль Лаперуза: его экспедиция в 1787 году долго простояла близ будущего Владивостока, а до того побывала в Петропавловске-Камчатском. Там-то и покинул экспедицию Жан де Лессепс, дядя Фердинанда де Лессепса, построившего Суэцкий канал. Совершив достойное Гомера путешествие, он пересек всю Сибирь, европейскую часть России, Германию и привез на родину полный отчет о трех первых годах исследований, документы, научные материалы и письма мореплавателей.

В общей сложности мы извлекли тонн десять различных предметов. Потребовались немалые усилия, чтобы поднять на поверхность и доставить на берег отдельные детали, весившие сотни килограммов. За месяц я похудел килограмм на десять! Работавшие вместе со мной здоровый регбист-новозеландец Рис Дискомб и морской капитан с островов Фиджи Джек Барли, размером со шкаф, тоже сбросили лишний вес.

Совершенно случайно, благодаря одному проникшемуся к нам доверием местному жителю, мы узнали историю крушения «Буссоли» и местонахождение ее останков. Старый Вево рассказал нам, что «Буссоль» разбилась первой, налетев ночью в бурю на барьерный риф с южной стороны острова. «Астролябия» шла вслед за ней и свернула на запад, надеясь найти проход к кольцевой лагуне и вернуться по ее спокойной воде на юг, чтобы помочь «Буссоли». В конце концов она вошла в проход, оказавшийся ловушкой, и напоролась на торчавший посреди него подводный коралловый клык.

Похоже, что сразу никто из экипажа «Астролябии» не погиб. В 1841 году Дюмон-Дюрвиль впервые опросил островитян и установил, что ее матросы высадились на остров, где были гостеприимно встречены канаками. Они перенесли на берег немалое количество предметов, в том числе все необходимое для постройки довольно вместительной лодки. Несколько месяцев спустя большинство моряков отплыли на этой лодке и пропали уже навсегда. Оставшиеся на Ваникоро обзавелись семьями, а двое из них прожили там около сорока лет, не дотянув самую малость до появления на острове капитана Диллона.

Судьба «Астролябии» была давно известна, а вот о «Буссоли» никто ничего не знал до этого майского дня 1959 года, когда пожилой островитянин с кожей цвета старой меди предложил отвести нас к месту захоронения утонувших в день кораблекрушения моряков. Он сообщил нам, что в отличие от экипажа «Астролябии», избежавшего потерь в ту страшную ночь, матросов «Буссоли» ожидала иная участь…

Напомню, что судно ночью налетело на риф. Утром матросы спустили лодки и стали разгружать корабль, чтобы облегчить его и попытаться стащить на воду. Завидев их, воины жившего на этой стороне острова племени быстро пересекли на своих пирогах лагуну и напали на них с дротиками и дубинками. От немедленной смерти спаслись лишь те, кто попрыгал в море. Смысла в этом никакого не было, потому что все они утонули. Их тела, выброшенные на берег, местные жители завалили камнями…

Несколько дней спустя «Буссоль» сама сошла с рифа, скорее всего из-за высокого прилива, и легла в дрейф. Далеко она не ушла и затонула на глазах у островитян. «Там», — сказал нам Вево, показав тонкой рукой на зюйд-зюйд-ост. История выглядела слишком правдоподобной, и мы совершенно не понимали, почему старик, которого мы, кстати, ни о чем не спрашивали, неожиданно поведал нам ее, тогда как бесчисленные расспросы с 1840 года ни разу не дали результата.

Старик повел нас в мангровый лес, начинавшийся сразу за береговой площадкой из мертвых кораллов, заселенной морскими ежами, звездами и крабами. Мы долго петляли среди тонких воздушных корней, росших прямо из неподвижной воды, и уже подумывали, что проводник нарочно завел нас сюда, как вдруг очутились перед холмиком из крупных кусков коралла, высотой метра три. Ни единой косточки нельзя было найти в этой могиле, затапливаемой приливами уже около двух столетий: морская вода и крабы уничтожили все. Мы безуспешно пытались найти какой-нибудь металлический предмет — нож, монету, пуговицу… Не дождавшись меня, Рис Дискомб отправился несколькими годами позже проверить, действительно ли «Буссоль» находится там, где сказал старый Вево. Корабль оказался с внешней стороны рифа на 30-метровой глубине. Рису удалось добыть ряд реликвий: медный сундучный замок, медные гвозди, обломок серебряной рукоятки шпаги, подзорную трубу, испанский золотой реал, серебряную пряжку от башмака…

В 1960 году у меня не было новых вулканов, если не считать Пуеуэ в Андах, чье пробуждение совпало с чудовищным землетрясением, опустошившим в мае того же года весь чилийский юг. Информационные агентства сообщили, что извержение было вызвано подземными толчками. Достоверно не известно ни одного случая извержения, вызванного землетрясением, хотя само по себе подобное явление не исключено. Упустить его было никак нельзя, тем паче что ряд ученых подтвердили эту версию. Я принял событие всерьез, попрощался с Ребюффа, с которым мы собирались пересечь массив Монблан с северной стороны пика Бионассе (о чем мечтал уже двадцать пять лет, а осуществил только лет пять спустя), отменил все встречи на ближайшие недели и взял билет на рейс Париж — Сантьяго.

Землетрясение было жутким и прежде всего на редкость длительным: больше трех минут. Известно, что и двухсекундный толчок способен посеять дикую панику, так что можете судить об обуявшем население ужасе. Целый год после этого ощущались еще многочисленные, весьма интенсивные вначале толчки — они свидетельствовали о масштабах явления.

Лишь объехав за несколько дней опустошенные районы, я смог охватить размах происшедшего. Полоса земли длиной с Францию и шириной в десятки километров резко осела (на Тихоокеанском побережье — до двух метров). Это казалось столь невероятным, что мне потребовалось собрать массу доказательств, чтобы смириться с очевидным. Две недели я ездил от Вальпараисо на севере до острова Чилоэ на юге и от океанского побережья до Кордильер. Вся страна была поражена в разгар южной зимы стихийным бедствием. Оно уничтожило целые города, скрутило километры железнодорожных рельсов, раскидало, как игральные карты, бетонные плиты единственной чилийской автострады; были повыброшены корабли на набережные, затоплены берега, перегорожены оползнями большие и малые реки, созданы озера. Землетрясение вызвало в горах миллионы каменных обвалов и унесло десятки тысяч жизней — точная цифра так и не была установлена…