Николай Непомнящий - 100 великих загадок Африки

Группа Ренсберга исчезла без следа в полном составе, а Трихард осел возле Зуутпансберга. После неудачных попыток наладить торговлю с португальцами (те не могли разобрать языка африканеров) они несколько лет скитались по саванне и только в 1839 г. с 26 женщинами и детьми морем добрались до Порт-Наталя!

Следующие партии действовали с большей осторожностью. В начале 1836 г. Потгитер и Силиерс переправили через Оранжевую 65 семейств, заключили мир с Мшевешве, вождем басуто, и Сиконьелой, сыном всесильной женщины-вождя Мантатиси, но в октябре 20 тысяч воинов Мзиликази неожиданно напали на их лагерь Вехткоп. С помощью 40 ружей матабеле удалось отогнать, но те забрали скот, и Потгитер вынужден был вернуться на территории суто, где его ряды пополнились ста семействами Геррита Марица. Победу одержали сообща 187 буров и 40 гриква. В битве погибли 400 матабеле. Удалось отвоевать огромное стадо.

В апреле 1837 г. в район горы Таба-Нцу пришла новая группа переселенцев: 108 человек (не считая слуг) под началом Питера Ретифа. Запомним это имя! Предками Ретифа были потомки гугенота, бежавшего из Франции после отмены Нантского эдикта в 1688 г. Он родился возле сегодняшнего поселка Веллингтон и еще в молодом возрасте уехал на восточные границы колонии. К 1820 г. разбогател в Олбани и, завоевав доверие соотечественников, возглавил местное треккерское движение. В июне 1830 г. его торжественно избрали в Винсбурге комендант-генералом. Прежде всего новый начальник посетил всех местных вождей и заключил с ними договоры о дружбе.

На берегах рек Каледон и Вааль скопилось более тысячи бурских фургонов и около пяти сотен вооруженных буров. Ретиф обратился к Мзиликази с предложением о заключении мирного договора, но тот не ответил ему, и Ретиф стал готовиться к экспедиции.

Среди лидеров буров не было единого мнения относительно выбора «земли обетованной». Ретиф и Уйс стремились в Наталь. Потгитер намеревался осесть к северу от Вааля, а Мариц – на Высоком Велде. Шли бесконечные споры о дальнейшем направлении трека, о форме правления и т. д. Может, именно поэтому буры, не достигнув единства, понесли такие тяжелые потери?

В октябре 1837 г. Ретиф вышел к краю плато. Внизу раскинулись равнины Наталя. Далеко на востоке группа всадников батлоква гнала скот, отвоеванный у зулусов. Батлоква были одеты в европейскую одежду, умели обращаться с оружием и в то же время успешно использовали древние бушменские приемы скотоводства в горах: мазали землю навозом впереди быков, чтобы те думали, что здесь шли их предшественники, и бесстрашно карабкались по кручам.

У Ретифа было 50 фургонов, и он ждал прибытия новых семейств. Оставив обоз у подножия гор, он с 15 всадниками пустился в Порт-Наталь, чтобы договориться с поселенцами, а главное, с самим Дингааном.

В Порт-Натале жили в то время 50 белых и 3 тысячи африканцев размещались по соседству в краалях. Среди поселенцев появилась новая фигура, которая займет значительное место в нашем повествовании: Алан Гардинер.

Он родился в 1794 г. и четырнадцати лет поступил на службу в военно-морской флот. Достиг звания старшего помощника, но без дальнейшей поддержки не смог продвинуться по службе и решил стать миссионером. Приехав в Кейптаун в 1834 г., он в том же году добрался до Порт-Наталя и сразу же поехал в резиденцию Дингаана, чтобы добиться у того разрешения на миссию.

Из записок А. Гардинера:

«Он смотрел на меня довольно долго из-за загородки, потом сказал: «Вот животные, которых убили для тебя». Исчез. Скелеты семи быков лежали неподалеку от ворот крааля. Потом он снова появился из ворот, 14 или 15 придворных склонились перед ним.

На этот раз он вызвал меня с переводчиком ради развлечения. Дингаан, несмотря на присущую ему жестокость, не лишен чувства юмора. Он любит пошутить. Открытый двор, куда нас пригласили, наполнен 70–80 женщинами, все они сидели на циновках, в то время как сам он стоял на возвышении, откуда видел весь крааль, и именно отсюда исходят все его распоряжения. «Мои женщины не хотят верить, что ты можешь делать вещи, которые написаны, даже не находясь рядом. Докажи, что можешь».

Я отошел на достаточное расстояние за ограду, а мой переводчик под их диктовку написал карандашом имена 14 женщин, описавших свое местоположение, и меня снова пригласили. Точность моих суждений вызвала бурю восторга».

Не получив разрешения на миссию в первый раз, Гардинер вернулся в поселок. Ему все же удалось основать миссию в Береа, подальше от глаз Дингаана. Но во время следующего визита он уже уладил отношения с вождем и даже решил какие-то вопросы, затрагивающие колонистов. Дингаан предложил ему стать «вождем белого крааля», и Гардинер, окрыленный, поспешил на юг, в колонию, чтобы уведомить британские власти о своих новых полномочиях. Но коса были в то время в состоянии войны с Капской колонией, и Гардинеру не удалось получить у Факу разрешения на проезд по их землям. Он вернулся в Порт-Наталь.

В сентябре 1835 года на фургоне он вновь попытался прорваться через Драконовы горы.

В Грэхемстауне Гардинер узнал, что Д’Урбан сейчас в Порт-Элизабете. Ему удалось упросить Д’Урбана написать Дингаану письмо, в котором содержалось обещание навести в Натале порядок с беженцами. Но насчет самого Гардинера Д’Урбан ничего решить не мог и посоветовал ему ехать в Лондон. Особый комитет палаты общин уже не раз заседал по вопросу об аборигенах в колониях, однако Наталь в числе таковых не значился, да и вообще не являлся британской территорией…

Миссионерское общество позволило Гардинеру жениться во второй раз и написать книгу о зулусах, однако, подозрительно отнеслось к его вмешательству в политику.

Впрочем, оставим Гардинера на время в Лондоне и вернемся к вопросу о беженцах. Роль Гардинера в их судьбе оказалась для них нелицеприятной. Дело в том, что во время своих бесед с вождем он обещал тому выдавать беглецов в обмен на разрешение остаться и приобщать к Богу зулусов. Дингаан согласился, хотя, похоже, так и не смог понять сути предложения Гардинера. Но для него было важно одно – появлялась возможность наказывать предателей.

Миссионер поторопился сразу же исполнить обещанное и вернул вождю перехваченных по дороге беженцев. Всех их убили, и Гардинер должен был присутствовать при казни.

Был в соглашении между Дингааном и Гардинером еще один важный пункт. Его Гардинеру пришлось обсуждать не с самим вождем, а с главными его индунами – Нулелой и Дамбузой. Они недвусмысленно дали понять миссионеру, что нуждаются больше не в слове господнем, а в ружьях и инструкторе, который обучил бы их людей стрельбе. Дингаан не только поддержал своих индун, но и повелел непременно ввести такое обучение в Порт-Натале. Гардинеру отказали в миссии не потому, что зулусы боялись его. Индуны, эти холодные реалисты, знали, что он им ничем не поможет. В 1835-м году им нужен был не всевышний, а знакомство с огнестрельным оружием!