Том Стоун - Греция. Лето на острове Патмос

История о чуде, сотворенном Иоанном, дошла до римского наместника, управлявшего островом, и он решил обратиться за помощью к евангелисту — у наместника был брат, одержимый бесами. Иоанн быстро изгнал бесов, и вскоре римский наместник со всей своей родней присоединился к новообращенным. Со святого сняли цепи, и он, сдружившись с тестем наместника, основал первую христианскую церковь на Патмосе.

Все эти события столь сильно встревожили жрецов культа Аполлона, что они обратились за помощью к колдуну по имени Кинопс, проживавшему в сернистой пещере [3] Эта пещера существует и по сей день. Из-за вулканической деятельности там стоит неприятный запах, но при этом так тепло, что, по преданию, в ее стенах пятьдесят пять лет прожил отшельник, которого от зимней непогоды защищала лишь невысокая стена. По словам жителей Патмоса, осмелившихся в молодости посетить пещеру, туда ведет узкая опасная тропа. Однако скала, в которой располагается пещера, медленно уничтожается компанией, занимающейся производством гравия, и через несколько лет она должна прекратить свое существование, если, конечно, к происходящему не привлекут внимание общественности, что, собственно, в данной книге я и пытаюсь сделать. — Примеч. автора. , располагавшейся в безлюдной юго-западной части острова. Кинопс спешно направился в город, чтобы опорочить незваного гостя из Эфеса.

В Скале при стечении народа Кинопс бросил вызов Иоанну, предложив ему посостязаться в колдовских силах. Кинопс продемонстрировал свое могущество, погрузившись в воды моря и подняв со дна призраки трех погибших там людей. Толпа зевак, впечатленная способностями колдуна, разгневалась на Иоанна, отреклась от него и так жестоко избила, что все подумали, что святой умер.

Чудесным образом Иоанну удалось выжить. Узнав об этом, Кинопс поспешил обратно закончить начатое. Когда толпа опять собралась на берегу, Кинопс снова погрузился в воды моря. На этот раз Иоанн обратился к Богу с молитвой о помощи, чтобы Он превратил колдуна в камень, прежде чем тот успеет подняться со дна.

Неожиданно раздался рев, и на месте, где погрузился в воду Кинопс, образовался водоворот, а сам колдун обратился в камень, навеки оставшись на дне.

После этого Иоанн прожил на острове около года, наслаждаясь относительной свободой, миром и спокойствием. В сентябре 96 года император Домициан был убит. Изданные им указы отменили, что позволило Иоанну вернуться в Эфес. Жители Патмоса упросили святого, прежде чем он уедет, записать для них учение Иисуса. Иоанн со своим учеником Прохором уединились в пещере на высокой горе недалеко от порта. По преданию, Иоанн не только написал там свое Евангелие. Именно в той пещере его посетили видения, изложенные им в Откровении. Когда Иоанн с Прохором сидели в пещере, ее свод раскололся и «громкий голос, как бы трубный», произнес: «Я есмь Альфа и Омега, Первый и Последний, то, что видишь, напиши в книгу…» (Откр. 1:10–11).

После того как Прохор записал его видения, Иоанн вернулся в Эфес, где после смерти, согласно преданию, и был похоронен.

Тысячу лет спустя в его честь на Патмосе, чтобы увековечить память о святом, воздвигли монастырь Святого Иоанна. С тех пор остров стал известным хранилищем бесценных христианских святынь, огромного количества документов, картин, чудотворных реликвий, включая икону святого Иоанна, несколько раз спасавшую остров от бед как природного, так и рукотворного свойства.

Однако над островом продолжает нависать мрачный призрак Кинопса. Несмотря на то что колдун был обращен в камень, он не лишился магических сил. Когда итальянцы с 1912 по 1948 год владели островами Додеканес, они попытались убрать камень с помощью дноуглубителя, но, вместо того чтобы вышвырнуть скалу на берег, туда выкинуло сам корабль. Чуть позже один предприниматель с Патмоса безуспешно попытался подорвать ее динамитом.

На следующий день он был вознагражден за свои усилия сердечным приступом, стоившим ему жизни.

Итак, сейчас, с началом строительства нового пирса, несмотря на всю силу современной техники, скалу Кинопс решили не трогать. Надо сказать, что любой человек, приехавший на Патмос, чувствует ауру святости, к которой, однако, явно примешивается отголосок некой угрозы.

К моменту моего появления на острове там имелась дорога, по которой ездил поскрипывающий древний автобус и которая разделяла остров на три части: центральную со столицей-портом Скала, находящейся на уровне моря, и с прилегающими к ней торговыми районами, а также южную, где на вершине холмов располагался исторический центр Хора, и северную — с долинами, равнинами и бухточками с рыбацкими и крестьянскими деревеньками, в число которых входила и Ливади.

Скала была городком, куда отправлялись торговать на рынках, ходить по магазинам, к докторам и зубным врачам. Там располагались почта и телеграф. Череда скромных беленых домиков изгибалась вдоль побережья. Там имелся узкий пляж, на одном конце которого вдоль моря были посажены тамариски, на другом — стояла белая церковь с голубым куполом, а посередине нелепо торчало здание таможни, построенное итальянцами, — последнее напоминание о странном периоде оккупации, начавшейся с распадом Оттоманской империи и закончившейся после Второй мировой войны.

В городе имелось несколько крошечных бакалейных магазинчиков, пара мясных лавок и булочных, а кроме того, овощной рынок, где можно было лицезреть скудные дары природы, произраставшие на острове, — осадки на Патмосе ограничивались мелким дождичком в конце августа. Вдоль причала в той части старого порта, который еще использовался, стояло несколько рыболовецких лодок, а в тени здания таможни поджидали редких клиентов три дряхлых такси.

Я отыскал человека, который говорил по-английски. Его звали Кристос — он оказался владельцем туристического агентства и кондитерского магазина. Я спросил, можно ли снять в долине, которую я видел на севере, какой-нибудь домик или комнату. «Нет-нет, — замотал он головой, — там снимать нечего. Езжайте в Хору. Чудесное место! Вам там понравится! Всем иностранцам там нравится! Они там покупают дома! Автобус сейчас отходит. Езжайте! Обещаю, вы не пожалеете!» Я подхватил сумку и кинулся к автобусу, слыша, как Кристос кричит мне вслед: «Оттуда открывается чудесный вид!»

Вид оказался не просто чудесным, от него перехватывало дыхание. Когда я вышел из автобуса на вершине холма, вздымавшегося над морем на высоту двухсот с лишним метров, передо мной открылась величественная панорама острова, побережье которого было испещрено многочисленными заливчиками и бухточками, — на север волнами тянулись холмы и долины, кое-где, словно крошкой, обсыпанные малюсенькими беленькими домиками. С восточной стороны я приметил долину, увиденную с борта «Мимеки». Еще дальше на север, отделенный от Патмоса серебристыми водами моря, лежал остров Самос, а справа протянулся турецкий берег, от которого отчалил, отправляясь сюда в изгнание, святой Иоанн, несший слово Божье.