Юэн Макгрегор - Земля: долгий путь вокруг

Мы отдыхали в Анкоридже четыре дня: ездили на экскурсии — интересно ведь увидеть на природе медведей и касаток, смотрели телевизор и воздавали должное широким и удобным кроватям в гостинице. Так приятно было расслабиться и отключить мозги. Как-то дождливым днем, стирая белье в прачечной самообслуживания, я размечтался. Каким должен быть идеальный выходной для восстановления сил после двух с лишним месяцев дороги. Я бы проснулся в номере отеля и, завтракая в постели, посмотрел бы парочку серий «Зачарованных». А потом «Во всем виноват Рио» с Майклом Кейном в главной роли. Эх, красота! Что у нас дальше? Дадли Мур с Во Дерек в «Десятке». Потом я сходил бы пообедать. Поел бы вкусненько, вернулся и снова завалился бы в кровать. Прихватив с собой кофейник и тарелку шоколадного печенья. Затем я посмотрел бы «Жестокое море» с Джеком Хокинсом — это же настоящая британская классика. Потрясающе. Потом отправился бы куда-нибудь поужинать пораньше, наелся бы до отвала и сразу же назад в кровать, смотреть «Сердце Ангела» с Микки Рурком и «Дикие сердцем» с Николасом Кейджем. А потом спать.

Однако, несмотря на все эти мечты, было не так-то просто избавиться от страстного желания вновь оказаться в неизвестности. Я скучал по Дороге Костей. Я хотел вернуться на эти дороги, останавливаться черт-те где в конце дня, чувствуя себя всего лишь одним из горстки людей на единственной грунтовке, тянущейся по земельному массиву, много большему Британских островов. До этого я никогда не бывал в краях столь далеких, и ощущение это наполняло меня спокойствием. Теперь я тосковал по тому умиротворению и духу товарищества, что царили в Сибири, по чувству, что могу делать именно то, что хочу. Если мне не хотелось торчать где-то и страдать фигней целый день, то мне и не надо было этого делать. Ну, если же вдруг находило подобное настроение — то, пожалуйста, почему бы и нет. Выехав из Лондона, отправлялся на встречу с приключениями и чужой культурой. Я нашел в пути и то, и другое — и теперь хотел большего.

Оказавшись на Аляске, мы отдали свои мотоциклы для полной комплексной проверки в анкориджский «Motorcycle Shop». Замечательное местечко, скажу я вам. Мотосалон содержали истинные байкеры, отличные парни, торговавшие разнообразнейшими типами мотоциклов и проделавшие для нас просто фантастическую работу. В Анкоридже мотоциклистов-дальнобойщиков хоть пруд пруди, так что удивить их было трудновато. В город постоянно прибывают мотоциклисты, проделавшие пробег по Панамериканскому шоссе, ленте непрерывных дорог от самой оконечности Южной Америки до Аляски продолжительностью в двадцать пять с половиной тысяч километров. Мы объяснили, что прибыли через океан из Сибири.

— Мы мало кого видели, кто бы приезжал с запада, — сказал владелец мотосалона, немного заинтересовавшись. Затем он увидел куртку BMW, которую Чарли носил с самого Лондона до Магадана. На протяжении семидесяти девяти дней она постоянно забрызгивалась грязью, пылью и землей. Эту многострадальную куртку стирали в речках, гостиничных душах и озерах. Когда мы стартовали, она была ярко-красного цвета с темно- и светло-серыми вставками. Теперь красный поблек и вылинял до застиранного оранжевого. Темно-серые вставки стали светлыми. А некогда светло-серые — грязновато-коричневыми — грязь так и не отстиралась.

— Да уж, впечатляет, — признался владелец салона.

5 июля мы двинулись в Нью-Йорк, направившись через Фейрбанкс, к границам которого подступали лесные пожары, так что власти уже подумывали об эвакуации местного населения. По дороге мы заехали на заправочную станцию. Чарли и Клаудио зашли внутрь купить кофе, а я остался ждать снаружи. Когда они не появились через несколько минут, я отправился на поиски друзей. Я обнаружил их бродящими по залу и в совершенном потрясении таращившимися на изобилие продаваемых продуктов и напитков. За несколько месяцев путешествия мы привыкли к заправкам, где продавали бензин и больше ничего. Порой нам удавалось купить воды да кофе, но лишь в очень редких случаях. Эта заправочная станция по американским стандартам не представляла собой ничего особенного, но ее полки просто ломились от напитков, закусок и прочего добра. Мы как будто оказались в пещере Аладдина.

Мы почувствовали вонь пожарища еще задолго до того, как прибыли в Фейрбанкс. Оказавшись в его окрестностях, мы поговорили кое с кем из пожарных, медленно бравших под контроль огромную площадь — более 1,8 миллиона акров охваченных огнем земель. Там был разбит огромный лагерь — палатки стояли повсюду. Туда-сюда сновали вертолеты, тушившие пожары с воздуха, и наблюдать за всем этим было по-настоящему захватывающе.

На следующий день мы въехали в Скалистые горы и заметили на берегу небольшого озера лося. Немного погодя, внемля зову природы, я вынужден был укрыться в лесу. Я спокойно делал там свое дело, когда вдруг до меня донеслись дикие вопли Чарли и Клаудио. Я сперва не придал этому особого значения, однако, выйдя из леса, узнал, что орали они не зря. Оказывается, пока ребята меня ждали, из леса вышел медведь — причем практически из того же самого места, где скрылся я, — и неспешно проковылял мимо них.

Дороги были чудесными, особенно после того, как мы поменяли шипованные шины, пронесшие нас через всю Европу и Азию, на мягкие дорожные. Благодаря им езда по извилистым скоростным трассам стала много более комфортной и приятной. Образно говоря, мы довольно долго сидели на диете — были вынуждены ехать по гравию и выбоинам, — и теперь было сущим откровением заново открывать все прелести езды на хорошем мотоцикле по хорошим дорогам. Приятно также было встречать других мотоциклистов, путешествовавших на большие расстояния. Мы познакомились с двумя, которые еще только-только начали кругосветное путешествие, по широте замысла превосходившее наше. Еще мы познакомились с одним славным парнем по имени Гарольд. На турере BMW 1978 года он за один только предыдущий день проехал тысячу четыреста километров. К трем часам ночи он, правда, все-таки начал подумывать об остановке, но потом решил проехать еще немножко. Этот Гарольд просто вогнал нас в краску своей выносливостью. Мы стонали уже после пятисот километров в день, а он проехал едва ли не в три раза больше. Единственным недостатком этих превосходных дорог было интенсивное движение. По сравнению с Сибирью трассы были просто забиты транспортом — сотнями автофургонов, так называемых «домов на колесах», и множеством тяжелых грузовиков.

Когда мы наконец попали в более привычную среду, внешний мир, который я не подпускал к себе два с половиной месяца, тут же обрушился на нас, словно лавина. Впервые после Словакии мы были столь доступны на дороге. Мобильные телефоны работали уже везде, и, как следствие, я вновь ощутил бремя работы. Я уже принимался за чтение присланных мне еще в Казахстане и Монголии сценариев, однако тогда я их совершенно не воспринимал, это казалось совершенно неважным. Был даже период — на Украине и в Казахстане, — когда я и представить себе не мог возвращение к работе. Сидеть в гримерке и ожидать стука в дверь: «Поторопитесь, мистер Макгрегор» — то был словно другой мир. Теперь мне вовсю звонили режиссеры и агенты, и мысль о возвращении к работе все более захватывала и вдохновляла. После того, что мы увидели в центрах ЮНИСЕФ в Киеве, Алматы и особенно в Улан-Баторе, мир кинофильмов с многомиллионными бюджетами все еще казался каким-то нереальным, но я знал, что, когда мы достигнем Нью-Йорка, все встанет на свои места. Конец нашего путешествия был уже не за горами, и, по мере приближения к дому, я все больше предвкушал возвращение к работе. Я прочистил мозги и чувствовал, что готов снова сниматься.