Джек Лондон - Cердца трех

— Я стою на чем-то, — объявил он, стоя по колено в воде.

Торрес нырнул и нащупал под водой какой-то предмет.

— Это сундук, я уверен, — объявил он. — Ну-ка, все сюда! Тащите на берег, чтобы мы могли открыть сундук и рассмотреть, что там находится.

Но когда это было исполнено, начальник полиции остановил Торреса, нагнувшегося было, чтобы поднять крышку.

— Вернитесь в воду, — приказал он своим людям, — там должно быть еще множество таких сундуков. Вся экспедиция будет напрасной, если мы их не найдем. Один сундук не покроет наших расходов.

Дождавшись, пока все разбрелись на мелководье, Торрес поднял крышку. При виде содержимого сундука начальник полиции лишился дара речи. Он тупо смотрел на сверкающие камни, бормоча бессвязные слова.

— Ну что, верите вы наконец? — спросил Торрес. — Ведь это бесценный клад! Мы с вами теперь самые богатые люди во всей Панаме, в Южной Америке, в целом мире! Это сокровища майя. Мы слышали о них с раннего детства. О них мечтали наши отцы и деды. Конквистадорам не удалось их найти. А теперь они наши, наши!

И пока они стояли, словно в столбняке, уставившись на сокровища, люди поодиночке вылезли из воды и образовали за их спинами молчаливый полукруг, в свою очередь, не сводя глаз со сверкающих камней. Ни начальник полиции, ни Торрес не почувствовали, что за их спинами стоят люди, точно так же, как и те не слышали, как Погибшие Души осторожно к ним подползали сзади. И когда враги обрушились на пришельцев, взоры тех все еще были прикованы к сокровищам.

Стрела, выпущенная из лука на расстоянии десяти шагов, всегда несет смерть, особенно если у стрелка достаточно времени, чтобы как следует прицелиться. Две трети искателей сокровищ упали одновременно, пронзенные стрелами Погибших Душ. В тело Висенто, который оказался за спиной Торреса, вонзилось сразу по меньшей мере два копья и пять стрел. Горсточка уцелевших едва успела схватиться за ружья и обернуться лицом к врагу, как нападавшие обрушились на них с палицами. Рафаэлю и Игнацио — двум жандармам, которые участвовали в юкатанском приключении, почти мгновенно проломили головы. А женщины племени, как и раньше, взяли на себя заботу о том, чтобы раненые не слишком долго оставались в живых.

Смерть Торреса и начальника полиции была вопросом всего нескольких минут, но оглушительный грохот, донесшийся вдруг из недр горы, которая возвышалась над озером, и обвал огромного камня сразу изменили положение. Нападавшие в панике бросились под прикрытие кустов. На месте остались только начальник полиции и Торрес. Они взглянули на верхушку утеса, где из отверстия, только что взорванного отрядом царицы, клубами валил дым, и к своему ужасу увидели выходивших оттуда Генри Моргана и царицу.

— Вы цельтесь в нее, — проворчал начальник полиции, — а я уложу гринго Моргана. — Поскольку это, видимо, последний акт того, что принято называть жизнью, не стоит слишком его затягивать.

Оба подняли ружья и выстрелили. Торрес, который никогда не отличался меткостью, попал прямо в грудь царицы. Но начальник полиции, прекрасный стрелок, много раз получавший призы за меткую стрельбу, на этот раз промахнулся. В следующую минуту пуля из ружья Генри попала ему в кисть, прошла через руку и вышла у локтя. И когда ружье со стуком упало на землю, начальник полиции понял, что уже никогда его правая рука с раздробленной от кисти до локтя костью не сможет держать оружие.

Однако Генри на этот раз оказался не слишком метким стрелком. После двадцати четырех часов, проведенных в темной пещере, глаза его не сразу привыкли к ослепительному блеску солнца. Первый выстрел был удачен, но последующие пули, хотя и пролетали очень близко от начальника полиции и Торреса, но все же не задевали их, и те бросились бежать к кустам со всей быстротой, на какую были способны.

Десять минут спустя Торрес увидел, что женщина из племени Погибших Душ выскочила из-за дерева и размозжила огромным камнем голову раненого начальника полиции, который шел впереди. Торрес застрелил ее, затем с ужасом перекрестился и, споткнувшись о труп начальника полиции, побежал дальше. Издали доносились громкие крики преследовавших его Генри и братьев Солано, и Торресу вспомнилось его видение в Зеркале Мира. Не суждено ли ему в самом деле погибнуть таким образом? Однако увиденное тогда место нисколько не напоминало окружавшие его в этот момент заросли деревьев, папоротника и кустарника. Он не помнил, чтобы там вообще была какая-нибудь растительность — одни только голые скалы, палящее солнце и кости животных. В душе испанца снова воскресла надежда. Быть может, конец его еще не так близок. Во всяком случае, не сегодня. Кто знает? Возможно, его отделяют от смерти еще добрых двадцать лет!

Выбравшись из джунглей, он наткнулся на каменистую поверхность, которая по виду напоминала давно застывшую лаву. Тут, по крайней мере, не останется следов! И Торрес, осторожно перебравшись через это место, снова углубился в заросли, веря в то, что его счастливая звезда и на этот раз поможет ему выпутаться из беды. Он решил отыскать укромное местечко, где можно было бы спрятаться до ночи; когда же стемнеет, он снова проберется к озеру и водовороту. Таким образом, никто и ничто не сможет ему помешать. Останется только прыгнуть в воду. Путешествие по подземной реке не внушало ему ужаса, ибо он уже проделал его однажды. И в его воображении снова встала приятная картина: река Гуалака, сверкающая под открытым небом, несет свои воды в море. К тому же разве при нем не было этих двух огромных изумрудов и рубинов, которые служили глазами Чии и Хцатцлю. Ведь это настоящее богатство! Ничего, что ему не удалось стать богатейшим человеком в мире. Достаточно с него и этого. Теперь Торрес мечтал лишь о том, чтобы спустившаяся тьма дала ему возможность в последний раз углубиться в сердце горы и, проникнув сквозь нее, добраться до реки Гуалаки.

Но как раз в тот момент, когда Торрес так ярко представлял себе всю картину бегства, он оступился и почувствовал, что падает. Однако это не был прыжок в бурлящие воды. Он летел головой вниз вдоль отвесного склона скалы. Стена эта была настолько скользкой, что Торрес неудержимо продолжал катиться вниз, несмотря на отчаянные попытки удержаться. С величайшим трудом ему удалось повернуться лицом к поверхности. В отчаянии он стал цепляться за камни руками и ногами, но все усилия были напрасны: замедлив падение, они не могли его остановить.

Достигнув дна, Торрес пролежал несколько минут ошеломленный, почти без сознания. Придя в себя, он сразу почувствовал, что его рука покоится на каком-то странном предмете. Он готов был поклясться, что нащупывает пальцами зубы. Собравшись с силами и поборов свой ужас, Торрес открыл глаза и бросил робкий взгляд на этот предмет. Он тотчас же почувствовал облегчение — это действительно были зубы, торчавшие из высохшей белой челюсти, но зубы свиньи, и челюсть была свиной челюстью. Вокруг него и под ним лежали другие кости. Рассмотрев их, он убедился, что все это кости свиней и диких животных.