Жак-Ив Кусто - В поисках Атлантиды

Вся история Этрурии, хеттских государств в Малой Азии и других регионов свидетельствует: корни славянских языков, начальный опыт их государственности следует искать в глубине тысячелетий, близ «моря синего». Но одно дело — язык, и совсем другое — система письменности. Языки сходные, но хетты употребляли и иероглифы и клинопись, этруски же использовали буквы, похожие на финикийские, — они легли затем в основу латинского и греческого алфавитов. Слова общие-буквы и знаки для письма разные. Это затрудняет расшифровку.

К каким же источникам обратиться для уяснения последовательности событий, которые привели к образованию Русского государства? Конечно же прежде всего к «Повести временных лет», которая, по словам К. Н. Бестужева-Рюмина, является «архивом, в котором хранятся следы погибших для нас произведений первоначальной нашей литературы». В этой гибели произведений «первоначальной литературы» повинна и реформа, связанная с именами Кирилла и Мефодия. Надо полагать, произведения, записанные до введения кириллицы на Руси, ретивые последователи реформистов постарались изъять из культурного обихода, предать забвению или поступить с ними еще более круто.

Первая часть «Повести…» напоминает краткий реферат утраченного навсегда. Славянский народ выделился из племени сына Ноя — Иафета. Одна из ветвей его — поляне. Апостол Андрей побывал на Днепре, благословил то место, где позднее был основан Киев, затем пришел якобы «в словены», то есть посетил будущую Новгородскую землю. Там, наблюдая за обычаями, в числе прочих он был поражен обычаем местных жителей хлестать себя до бесчувствия в жарко натопленных банях. От благословения тогда он, видимо, воздержался. Автор «Повести…» выбирает эпизоды, выгодные с точки зрения князей-полян, иронизируя над «словенами». Что ж, ныне археологи как будто бы доказали, что ветвь полян и ветвь «словен» — новгородцев — разошлись задолго до гипотетического путешествия Андрея. По всем антропологическим признакам новгородцы — западные славяне, близкие к бодричам. Поляне же как будто более «исконны». Эпизод с первосвященником Андреем дает важную временную мету, показывает, какими глобальными периодами оперирует автор «Повести…», пытаясь сжать до предела записанную некогда историю славянства, выбросить из нее все, что не нужно, с его точки зрения, и оставить при этом пусть легенды, но зато нужные с княжеской, государственной точки зрения. Как нетрудно понять, время сыновей Ноя и разделения земли между ними относится к началу послепотопного периода, то есть примерно ко времени Атлантиды Платона. Путешествие же Андрея относится к I веку н. э.

Затем в «Повести…» идет рассказ о строительстве Киева тремя предводителями родов у полян. Вот их имена — Кий, Щек, Хорив. Имя их сестры — Лыбедь. Киев назван по имени старшего брата. Попутно опровергается слух, будто Кий был перевозчиком. Нет, утверждает автор, он был не перевозчиком, а князем.

Вряд ли можно перечислить всех братьев, которые, по наитию авторов летописей, легенд и сказов, принимали участие в основании городов. Таков, к примеру, мотив известной песни сербов об основании тремя братьями города. Радим и Вятко будто бы родоначальники вятичей и радимичей. Основание Харькова связывалось с именем Харька. Даже в Новгород как будто бы пришли три брата-варяга. Думается, в такой форме в памяти народной события удерживаются легче. Однако долг историка — отделить правду от вымысла.

Не случайно выше отмечена глобальность временных вех, которые расставил автор «Повести…». И вехи эти помогают сделать необходимые обобщения. В жизни и в истории имена героям и путешественникам часто даются по имени земли, откуда они вышли. Вспомним хотя бы былинного богатыря Илью Муромца, родина которого — под городом Муромом. Примерно так же обстоит с князьями — предводителями родов. Вряд ли есть основания утверждать, что три брата да еще с сестрой Лыбедью могли одновременно возглавлять три рода полян. Напротив, три племени, объединившись в племенной союз (явление характерное), оставили на память об этом событии нарицательные имена своих вождей, которые совпадали с названиями отдельных племен. Вероятнее всего, это могли быть названия земель, откуда вышли коллективные члены племенного союза.

Построение гипотезы начнем со Щека, одного из трех предводителей полян. Можно ли отыскать на карте место, которое сохранило бы подобное этому имени название земли или княжества? Да, можно. Для этого надо обратиться к карте Малой Азии времен хеттского владычества. На западе Анатолии во 2-м тысячелетии до н. э. можно отыскать государство Секу, которое по сути было объединением отдельных княжеств. Это была густонаселенная земля, процветающая и богатая. Не должно смущать соответствие звуков «с — ш». Город Хашшу, к примеру, в письменных источниках называется Хассувой. Письменное «о» звучало как шипящий звук. Итак, вместо «Секу» звучало «Шеку». Вспомним теперь о правилах чтения этрусских надписей, ведь этруски тоже вышли из Малой Азии! Знак «у» должен читаться как «о». Шеко — вот подлинное название государства или княжества, откуда родом Щек. Есть данные, указывающие на то, что нарицательное имя это следует так и читать: Шеко, но не Щек!

Обратимся к имени Кий. Если гипотеза верна, то землю Кия следует искать по соседству с Шеко: ведь роды полян говорили на одном языке! И такая земля действительно лежала по соседству с Шеко. Это Аххиява, или, точнее, Акиява. Хеттские источники сообщают, что в XIII веке до н. э. «человек Акин» все чаще нападал на земли, зависевшие от хеттов. «Человек Акия» — это мог быть князь Акиявы. В сокращении имя это звучит Кий. Любопытно, что даже хетты называли князя Акиявы не его собственным именем, а нарицательно, по названию его земли.

Третье имя — Хорив — звучит по-киевски на «о». Подлинное звучание этого имени восстановится, если учесть неизбежную замену звука «в» на «б». Ведь и «басилей» звучало у киевлян как «Василий», но историка интересует исконное, хетто-лувийское звучание. Хорив — это Кориб. Но в словаре живого великорусского языка слово «короб» не без оснований связывается с «кораблем». Кориб — это корабль. Корень «кар», «кор» можно найти в древнейших каппадокийских табличках именно в подобном значении. Но можно ли, право, связать слово «кориб — короб — корабль» с названием земли, местности или княжества? Задача казалась бы почти невыполнимой, если бы на карте Малой Азии не нашлось такой земли у самого важного морского пролива древности — Босфора. Босфор — это мост между Европой и Азией, это единственная возможность перешагнуть с континента на континент. Но в те времена, понятно, моста еще не было. Зато для кораблей хеттского времени Босфор был даже меньшим препятствием, чем крупная река. А небольшое государство, которое владело Босфором и прилегающим районом, называлось так: Коркиса. В нем тот же корень «кор». Суффикс же в слове подобен суффиксу в названии столицы хеттов — Хатуссы. Земля хеттов именовалась страной Хатти; один из хеттских правителей носил имя Хат-тусили, то есть Хатусский. Все это помогает понять, почему имена, произведенные от названия земли или страны, были для хетто-лувийцев и позднее для славян важнее, чем имена собственные.