Виктория Финли - Земля. Тайная история драгоценных камней

На протяжении всей беседы за нами ехала еще одна машина.

Кроме понятия «крысятничество» есть еще несколько специальных слов и выражений, которые стоит выучить перед посещением опаловых приисков. Некоторые вполне понятны и неспециалисту, например «игра цвета» — способность камня переливаться разными цветами. А есть еще «белила»: так именуют на местном сленге недрагоценные опалы — в противоположность «цветным» опалам это опалы без искры, словно природа вылила на огонь ведро воды. «Опаловой рудой» называют ту породу, которую достают из шахт, ее потом сортируют, а то, что остается, называется «хвостами». Таких жаргонизмов достаточно много, но самое первое слово, которое мне предстояло выучить, — «землянка», поскольку моя первая остановка была в Кубер-Педи, самом известном городке шахтеров, где несколько сот человек жили в пещерах.

— Есть только один способ стать миллионером на опаловых шахтах в Кубер-Педи, — заявил мне вскоре по приезде один из старателей.

— И какой же? — заинтересовалась я.

— Приехать туда миллиардером, — сказал он и пошел, смеясь, по своим делам.

Кубер-Педи гордится своей невзрачностью и пока что оправдывает свою репутацию. Городок окружают десятки розовых холмов конической формы, каждый метров десять в высоту, словно армия гигантов разбила в пустыне свои палатки. На самом деле это отвалы породы, и кажется непостижимым, что каждый камешек этого странного безмолвного пейзажа был изучен по нескольку раз в поисках сокровищ.

В первый же вечер, когда солнце заходило за эти странные холмы, я влезла на сводчатую крышу в центре города, чтобы насладиться «невзрачностью» Кубер-Педи с выгодной позиции. На соседнем холме человек пять аборигенов во фланелевых рубашках занимались примерно тем же — все они сидели лицом на запад, созерцая, как умирает солнце, и молча курили.

Слово «опал» происходит от греческого «меняющийся цвет», но пейзаж, рождающий опалы, казался необычно монохромным. Кругом один только розовый, словно в спальне Барби, и так до самого горизонта, если не считать редких вкраплений пастельно-зеленых эвкалиптов.

Есть такая детская книжка «Железный человек», ее написал Тэд Хьюз. Так вот, она заканчивается тем, что космический ящер обжегся о Солнце и рухнул с силой на Землю, а броня под его кожей превратилась в драгоценные камни, которые дождем рассыпались по всей Австралии. Именно этим и объясняется, что на территории континента есть залежи всего чего угодно — алмазов, сапфиров, изумрудов, топазов, яшмы, рубинов и цирконов. Но, полагаю, когда Хьюз представлял себе австралийскую пустыню, усыпанную драгоценными камнями, то в первую очередь думал о безлюдном Кубер-Педи.

Я слышала, что здесь большинство людей живут под землей, и представляла себе что-то наподобие лунной поверхности, как в культовом мультсериале «Клангерс», где инопланетяне, внешне напоминающие мышей, живут в норах, в которые проникают через люки с крышкой. Однако сегодня, по крайней мере на первый взгляд, Кубер-Педи выглядит как обычный городок — хлипкие домики, ненужные парковки, магазинчики с крышами из гофрированного металла. Но под этим городом есть еще один, с домами, магазинами, церквями и отелями. В некоторых шахтах даже нельзя работать, иначе того и гляди на голову обвалится какой-нибудь жилой дом.

Планировка Кубер-Педи весьма оригинальная. Главные дороги бесцельно извиваются, прорезая его, но никуда не ведут. В видимой части города повсюду стоят металлические цилиндры, напоминающие гигантские батарейки, и на самом деле это и есть своего рода батарейки. Дело в том, что Кубер-Педи нуждается в воде и без таких вот цилиндрических резервуаров просто не смог бы существовать. В среднем здесь выпадает 17,5 сантиметра осадков в год (для сравнения: в Нью-Йорке — 108. а в Сиднее — 122), поэтому Кубер-Педи один из самых жарких и засушливых регионов во всей Австралии, а это достижение, учитывая, насколько засушливый и жаркий континент в целом. Но местным жителям есть за что возблагодарить засуху, несмотря на все неудобства. Ведь именно поиски воды в этой бесплодной пустыне и привели к открытию опалов.

В начале 1915 года четырнадцатилетний Вилли Хатчисон вместе со своим отцом Джимми и двумя его компаньонами искал золото в Стюарт-Рэнджерсе, местечке, получившем название в честь Джона Макдауэлла Стюарта, первого европейца, который пересек континент с юга на север. Но они не только не нашли золота, но и, разбив лагерь в высохшем русле реки, поняли, что остались без воды. Австралийская история кишит рассказами о незадачливых старателях, у которых кончались запасы воды, причем намного более яркими, чем описание экспедиции самого Стюарта, столкнувшегося с похожей проблемой полувеком ранее. Вот как он это описывал: «Солнце пекло так сильно, что рассохлись деревянные ящики, из-за чего повылезали все болты, потрескались роговые ручки и деревянные гребни. Свинец капал с кончиков карандашей… ногти стали хрупкими, словно стекло, у людей перестали расти волосы, а у овец — шерсть. Началась цинга, и мистер Пул, помощник начальника экспедиции, скончался».

Но вернемся к Вилли Хатчисону. На следующее утро его отец Джим вместе с компаньонами на верблюдах отправились на поиски воды, оставив подростка в лагере, а когда вернулись, то страшно перепугались. Джим вспоминал: «Лагерь был пуст, причем, судя по остывшему пеплу, уже много часов. Я, разумеется, занервничал и решил развести костер, который был бы виден отовсюду». Пока Джим собирал дрова для костра, как ни в чем не бывало вернулся Вилли и первым делом спросил отца, нашли ли они воду. Услышав отрицательный ответ, он воскликнул: «Ха, папа, я тебя обскакал!»

Оказывается, мальчик не только нашел воду, но наполнил мешок из-под сахара светлыми сияющими камнями, которые гордо высыпал на землю. Они-то и положили начало опаловой лихорадке. Буквально за несколько месяцев сюда стеклись сотни старателей, а потом к ним присоединились еще многие бывшие участники Первой мировой, быстро приспособившие свои навыки рытья траншей для выкапывания пещер, призванных защитить их от другого злого врага — солнца.

Сначала новый прииск назывался скучно — в честь все того же Стюарта, но в 1920 году, когда о преуспевающей деревушке напечатали статью в газете, ассоциация поселенцев придумала ей новое, более звучное имя. «Купа» и «пити» (так это тогда звучало) — слова, заимствованные из двух разных языков австралийских аборигенов; изначально это сочетание значило «водная лунка мальчика» и содержало намек на историю Вилли Хатчисона. Но Вилли погиб в возрасте двадцати лет, причем в этой самой «водной лунке», утонул, когда ногу свела судорога, так что у названия появилась отрицательная коннотация. Сейчас туристам рассказывают, что «Кубер-Педи» означает «нора белого человека», и многие жители чрезвычайно гордятся подобным объяснением.