Сергей Синельник - На мотоциклах «Урал» вокруг света

Амхарцы, кушиты — это два основных народа, с которыми мы сталкивались на нашем маршруте в Эфиопии. Быт амхарцев очень прост. Живут они в основном в традиционных круглых хижинах из веток и травы, а также, в одноэтажных домиках из глины. Одеждой им служат плащ — «шамма» разных цветов, но чаще увидишь одеяния европейских стандартов — видно, из бесплатной «гуманитарной» помощи.

Из скудного питания амхарцы употребляют пресные лепёшки — «ынжера», из пшеницы, мясные соусы, пряности и всё, что случайно попадёт в затерянное и забытое селение из экспортируемых продуктов или из той же «гуманитарной» помощи: рис, кофе, алкогольные напитки.

Из сельского хозяйства нами замечены достаточно развитые животноводство и земледелие. Но поля для посева зерновых пашут древним способом — сохой, при помощи быков или лошадей. Смотришь на крестьянина с кнутом в руках, которым он «подогревает» непокорных и усталых животных, и забываешь о бешеном, стремительным прогрессе, который где-то рядом, на этой планете.

Среди эфиопов много талантливых художников. Они работают, в прямом смысле слова, для народа: покрывают живописью стены домов, заборы, тенты и корпуса автомобилей. Пейзажи родной страны, африканские животные, причудливые деревья мастерски изображены даже на заборах. Как художника меня не могло не занимать и радовать такое творческое усердие. Во всех этих картинах, посвященных флоре и фауне, присутствовала какая-то непостижимая, непосредственная мягкость линий и цвета, несложная, и в то же время, самобытная и необычная манера изображения.

Впечатлила художественная работа — водопад, Голубой Нил исчезающий в глубоком ущелье. Эфиопы передают всё то, что увидят, и то, что занимает их воображение.

Когда мы сами потом спускались в каньон Голубого Нила и затем медленно поднимались по отвесным кручам оттуда, на меня произвело сильнейшее впечатление само это природное явление, но рисунок художника, изобразивший его — принёс совсем другие чувства. Если представители народов Эфиопии изображают на заборах красивые ландшафты своей Родины, а не всякую вульгарщину, как это можно часто увидеть на заборах нашей родной страны, на европейских, американских, латинских, то эфиопы, оказывается, живой и духовно вовсе не мёртвый, не обезличенный народ. Ведь, через свои картины художник выражает глубину не только своего внутреннего душевного состояния, своё воззрение на мир, но и отражает состояние своей страны, Родины, её возможности развития. И если художники работают так плодотворно, то значит — не всё ещё потеряно!

Но главное — в каких условиях работают, в какой стране, где ничего, кажется, для искусства, но оказывается, что нет больше ничего, кроме искусства.

А с другой стороны, само по себе удовольствие и пресыщение им пагубны для художника. Очень распространённые и развитые в Европе направления в искусстве — всякие там разные стадии авангардизма, сюрреализма, модернизма, концептуализма, и прочего «изма» — это искусственно измышленные и уродливые каракули, и искажённые, до издевательства, цвета и линии, все эти «квадраты» и круги, инсталляции и аморфии — это плод тяжко больного европейского воображения. Когда в голове не все «винтики на месте», человек перестаёт радоваться и восхищаться естественной природой, он начинает пачкать полотна, расставлять в ландшафтах техно-безумства, какие уж тут могут быть ещё красивыми стены, по сравнению той же Эфиопией!?

То настоящее экономическое состояние Эфиопии, все её нынешнее убожество, в сравнении со странами «просвещённого» запада, свидетелями состояния которого мы являемся, на мой взгляд, всего лишь временный кризис и проходящая апатия. Имея столько старательных живописцев, древняя Эфиопия отнюдь не обречена на прозябание.

В городке Назрет дорога оказалась относительно неплохого качества, идущая от Аддис-Абебы она вдруг делает резкий поворот в сторону знаменитой Рифтовой долины. А в долине этой наш путь лежал мимо замечательных озёр.

Великие рифты прорезали всю восточную Африку. Увидеть рифтовую долину — это знаменательное, особое событие в моей жизни. Восемь лет я мечтал воочию ознакомиться с этим тектоническим чудом, редким явлением, и вот она — сейчас я еду и вижу часть великой долины. Вот он — райский уголок планеты с обликом цветущей саванны: причудливые акации, термитники, словно красные шпили, выглядывающие из густого покрова высоких травянистых растений. Спокойно смотреть на это чудо природы вряд ли возможно, как не испытать здесь восторг и особый душевный подъём. Даже не верится, что это реальность и эти необычайно яркие зелёные краски у меня перед глазами. Мне кажется, созерцание долины и окружающих её гор, уходящих в дымку горизонта, не оставит равнодушным ни одного человека, способного видеть разницу между красотой и хаосом. Именно такое великолепие и сказочное волшебство природы побуждали и продолжают побуждать многих путешественников преодолевать трудности долгого, тяжёлого пути. Преодолеть, чтобы увидеть то, что спрятано за морями и пустынями, восхищаться, запечатлевать и передавать другим, не блаженство ли это истинное!?

В наше время сделано множество фильмов, фотоснимков и книг о природе Африки. Но насколько важно увидеть воочию эти чудеса природы без посредников, достигнуть путём собственных усилий затаённых уголков планеты, — мне это становится ясно сейчас. Смотришь и боишься моргнуть, кажется — закроешь глаза на миг — и вся эта прелесть исчезнет! Для полноты картины не хватает ещё пасущихся стад газелей, антилоп, зебр и слонов. Создаётся такое впечатление, что живая картина замерла на какой-то миг, а давно отмигрировавшие на юг животные, это выпавшие составные элементы гигантского полотна. Не мудрено увидеть за творением этого совершенного ландшафта великого художника мира — Бога Творца. По прихоти ведущей нас дороги мы предоставляем долине оставаться на своём исконном месте, а нам следует сделать поворот в сторону Кенийской границы, на селение Мояле. А Рифтовой долины мы ещё коснёмся несколько позже, на что я надеюсь, — когда будем пересекать край Великих озёр — Танганьика и Ньяса, протянувшихся в длину с севера на юг.

Что можно увидеть, когда пересечёшь эфиопо-кенийскую границу по единственной, для этого, дороге. Саванну? Горы? Нет! Пустыню Чалби! Все пустыни имеют свой характерный облик, и у Чалби он тоже своеобразный. Низенькие и тонкие акации, редко растущие среди крупного буро-тёмного шлака… Похоже, в этом районе Кении начался сезон дождей, и они теперь поливают мёртвую землю, как будто бы давая шанс выжить всему растущему на красном песке и камнях. В общем, весь растительный пояс, протянувшийся от побережья Индийского океана до озера Виктория, имеет характерный облик колючих кустарников акации, называемой, по-здешнему, «ньика».