Вадим Бурлак - Стокгольм. История. Легенды. Предания

— И то верно, — согласился другой и тут же стал вспоминать, так, будто Андерса не было рядом. — Помню, отправился он с дружками порыбачить на Меларен. Разгулялась тогда непогода. Лодка перевернулась, и все, кто в ней был, пошли на дно. Все, кроме старины Андерса. Каким-то образом он оказался на берегу, да еще сухим, словно и не плескался в озере.

— В самом деле, старина, такое случилось? — поинтересовались слушатели у Андерса.

Тот лишь равнодушно кивнул в ответ.

— А я помню, как мы с ним отправились в Сигтуну, на свадьбу сестрицы Рыжего Ивара. Туда от Стокгольма два дня добираться пешком, — заговорил другой приятель. — Ночевать нам с Андерсом пришлось в какой-то заброшенной хибаре. Разбудили меня завывание ветра и собачий лай. Я удивился: откуда взялась собака? Вблизи — никаких селений. Хоть и темень в хибаре, вижу: Андерс суетится. «Ты куда собрался, дружище? Рассвет еще не скоро...» — говорю ему. А он мне в ответ: «Вставай, сейчас заполыхает!..» Выскочили мы из хибары. Огляделся я по сторонам. Кругом — ни единого огонька. Накинулся я на Андерса: «Ты чего взбаламутил среди ночи?! Приснился, что ли, пожар? Пошли назад в хибару!..» А он, важно так, словно пророк, погрозил мне указательным пальцем и прошептал: «Слушай предостережение Черного Пса...». Только сказал, как хибара вспыхнула, будто ее со всех сторон разом подожгли. Не успел я опомниться, как она дотла сгорела. Никогда еще не доводилось мне видеть такого скорый пожар. Верно, дружище?..

Кладбищенский сторож снова подтвердил слова приятеля молчаливым кивком.

— И я помню схожую историю, — оживился еще один участник застолья. — И тоже — вначале слышались вой и лай собаки...

Что произошло дальше, Андерс не дал ему рассказать, поднялся неловко из-за стола, махнул всем на прощание рукой и направился к выходу из пивной.

— Ты куда, старина?! — откликнул кто-то из приятелей.

Но упрямый Андерс даже не обернулся.

— Не ищите меня... Держитесь подальше от Черного Пса и не приближайтесь к могиле молодого капитана!.. — С этим предостережением переступил через порог и навсегда исчез.

В тот вечер и слова, и внезапный уход Андерса показались приятелям лишь очередным забавным выкрутасом непредсказуемого человека.

Однако на следующий день они забеспокоились: Андерса нигде не было. Пришлось им обратиться в полицию.

Стражи порядка всерьез не восприняли заявления:

— Знаем мы этих кладбищенских сторожей и землекопов! Все они — философы и пьяницы! От их мудрствований у добропорядочных горожан взор мутнеет и звон в ушах не проходит!..

Приятелей Андерса весьма озадачила такая отповедь полицейских. Никто из них никогда не слышал, что пьяные философские размышления кладбищенских сторожей и землекопов так пагубно влияют на добропорядочных граждан.

Новость настолько поразила их, что больше они к стражам порядка не обращались.

Самые отчаянные и любопытные из приятелей Андерса решили отыскать на Северном кладбище таинственную могилу молодого капитана. Поиски не дали результатов, зато породили новые слухи о Черном Псе.

Роковое существо якобы стали чаще видеть в различных районах шведской столицы. Был случай, когда разгоряченные справедливым гневом и пуншем стокгольмские моряки основательно избили какого-то лекаря. Тот предписывал своим пациентам, превозмогая болезнь, отправляться на Северное кладбище на поиски могилы «молодого капитана».

«После прикосновения к сокровенному надгробию все хвори исчезнут...» — так якобы заявлял лекарь.

Неизвестно, кто внушил скорым на расправу морякам, будто вместе с недугами у надгробия «молодого капитана», бесследно исчезают и сами больные. Избиение лекаря не открыло истины. Возмущенные мореходы вскоре ушли в плавание, и слухи о медицинских экспериментах на Северном кладбище прекратились.

Зато в городе появились свидетели, которые несколько раз видели, как перед рассветом в озере Меларен скрывался Черный Пес. Чудище появлялось на берегу озера в сопровождении ватаги ребятишек. Дети приплясывали и напевали:

Кто — кто затаился в чаще?

Чьи глаза взирают из можжевельника?

Чей огонь хочет меня сжечь?..

Те, кто оказывался на пути этой жуткой компании, не выдерживали и тоже пускались в пляс. А затем — безропотно вместе с Черным Псом и ребятишками навсегда уходили в пучину озера Меларен.

Об Андерсе городские слухи тоже какое-то время не утихали. Бывшего кладбищенского сторожа якобы встречали по ночам на берегу Меларена. Он молча подавал непонятные знаки: то ли предостерегал одиноких прохожих, то ли заманивал их в озеро.

Видимо, Андерс крепко запал в души любителям мистики. Говорят, вплоть до начала Первой мировой войны у кладбищенских землекопов существовало поверье: прежде чем браться за лопату, горсть земли с места будущей могилы они швыряли далеко в сторону — Черный Пес ближе этого расстояния не мог подойти к погребению...

Помогало ли это ухищрение? На этот вопрос у стокгольмских любителей мистических историй не было однозначного ответа.

Он стал королем Швеции в 17 лет и правил страной двадцать один год. Через несколько дней после его гибели, в сражении при Люцерне в ноябре 1632 года, один из принцев императорского дома Габсбургов заявил: «Давно в истории не было такой достойной для монарха смерти».

И в самой Швеции, и за рубежом многие считали короля Густава II Адольфа, сына Карла IX, самым выдающимся из преемников Густава Вазы.

«Он был одним из наиболее образованных государей своего времени.

...Густав Адольф был всегда впереди своих войск и первым по отваге и храбрости, отчего его прозвали Северным Львом. После него в течение ста лет Швеция была одним из самых сильных государств в Европе и потому очень опасным соседом для России...

Несмотря на то что все правление Густава Адольфа прошло в войнах, он много заботился о развитии внутреннего благосостояния своего государства, о сельском хозяйстве, о процветании торговли, о развитии образования...» — так характеризовался этот монарх в санкт-петербургском справочнике «Швеция» в начале XX века.

Густав II Адольф. Портрет начала XVII в.

Густав Адольф вел войны с Россией, Данией и Речью Поспо-литой. В 1617 году Москва и Стокгольм заключили так называемый Столбовский мир. По этому договору Швеция отказалась от Новгорода, Ладоги, Старой Руссы, Гдова, Порхова и других городов и крепостей, но при этом присоединила к себе земли от Ладожского озера до Ивангорода. Таким образом, Россия оказалась отрезанной от Балтийского моря.