Лев Шильник - Удивительная история освоения Земли

Колумб и королева Изабелла Кастильская (Фрагмент памятника Колумбу в Мадриде)

Португальцев занимала не только восточная экзотика, но и западный берег Африки, поскольку южнее Сахары лежали потаенные земли Черного континента, откуда в Европу через страны Магриба (Алжир, Марокко и Тунис) поступали золото, рабы и слоновая кость. Караванные пути через великую пустыню контролировали арабы и берберы, так что португальцам не оставалось ничего другого, как искать удобный морской путь, ведущий в изобильную кладовую по ту сторону тропика Рака. Еще в XIV веке в Лиссабоне при участии итальянцев открылась первоклассная школа по картографии и навигации, а в 1415 году, в период правления Жуана (Хуана) I (1385–

1433) португальцы захватывают Сеуту – разбойничье гнездо берберских пиратов на средиземноморском побережье Марокко близ Гибралтара.

При взятии Сеуты особенно отличился третий сын короля, дон Энрике, вошедший в историю под именем Генриха Мореплавателя (1394–1460). Обуреваемый первопроходческим зудом, он в 1416 году снаряжает экспедицию к атлантическим берегам Марокко, а два года спустя верткие португальские каравеллы натыкаются на остров Мадейру. В 1425 году они уже маячат на рейде Канарского архипелага, а в 1432-м достигают Азорских островов. В городе Сагриш неутомимый принц открывает обсерваторию и мореходную школу, португальцы между тем уходят все дальше на юг. Бесконечная Сахара остается наконец за кормой, и взору путешественников открываются полноводные реки, несущие свои мутные воды в Атлантический океан, – Сенегал, Гамбия, Нигер и Конго. В этих краях живут чернокожие люди, наивные и добродушные, которых ничего не стоит зазвать на борт корабля, поманив дешевыми безделушками. На португальских картах появляются названия, ласкающие слух, – Золотой Берег, Перцовый Берег, Невольничий Берег; когда в 1488 году, уже после смерти Генриха Мореплавателя, Бартоломеу Диаш обогнул заурядный, ничем не примечательный выступ суши, окрестив его мысом Бурь, стало окончательно ясно, что именно отсюда лежит прямая дорога в сказочную Индию. Правда, королю Жуану II (1481–1495) название не приглянулось, и он переименовал южную оконечность Африканского континента в мыс Доброй Надежды, лелея в глубине души ослепительные перспективы.

Вот к этому-то королю и обратился с деловым предложением нищий генуэзец по имени Кристобаль Колон (Колумб), утверждавший, что Индии (сиречь Восточной Азии) можно достичь куда быстрее, если не елозить вокруг Африки, пропадая в гиблых южных широтах, а все время держать курс на запад, то есть плыть через Атлантику напрямик. Разговаривать с царствующими особами – испытание не для слабонервных, и хотя Колумб с пеной у рта расписывал прелести западного пути («то ли дело материк индийский: не барахло – бирюза, жемчуга!»), португальский король не купился на дешевые посулы. Настырный иммигрант получил жестокий отлуп, а Жуан II, не без основания полагавший, что от добра добра не ищут и что короткая дорога к пряностям лежит вокруг Южной Африки, решил поддержать отечественного производителя. В логике ему не откажешь: для чего ввязываться в сомнительную авантюру, если португальские капитаны давным-давно обмусолили все западное побережье Черного континента и даже умудрились пощупать его изнанку? Восточный путь в Индию со дня на день станет торной дорогой, а тут приходят разные неадекватные люди и уговаривают плыть неведомо куда. Африка вот она – протяни руку и пощупай, а что за диво дивное скрывается по ту сторону атлантических вод, одному только богу известно. Старики были не глупее нас, грешных, и тоже не совались без надобности на закат, где во мглистых туманах тяжело ворочается и шумно дышит огромное море Мрака.

Христофор Колумб (Портрет работы Себастьяно дель Пьомбо. XVI век)

Досужие байки относительно причуд и капризов Атлантики меньше всего занимали Колумба, а вот решительный отказ португальского двора задел его до глубины души. Он переметнулся в сопредельную Испанию, где более 10 лет осаждал Изабеллу и Фердинанда, соблазняя монархов золотом и жемчугами восточных земель. На улицах маленького портового городка Палоса, где он с грехом пополам обжился после бегства из Португалии, его знали хорошо. «Меня зовут Кристобаль Колон, – нараспев декламировали мальчишки-оборванцы, – я мореплаватель из Генуи и вынужден нищенствовать, потому что глупые короли не хотят принимать тех богатств, которые я им предлагаю».

Проект Колумба, сметанный на живую нитку, никуда не годился, потому что генуэзец опирался в своих расчетах на труды флорентийского картографа Паоло Тосканелли и даже вроде бы состоял с ним в переписке. Тосканелли неоправданно преувеличивал протяженность Азиатского материка с запада на восток и недооценивал ширину океана, разделяющего Южную Европу и Китай, определяя это расстояние в 12 тысяч километров (в переводе на современные меры). По его мнению, Японские острова (страна Чипангу) лежали в 2 тысячах километров к востоку от китайского берега; таким образом, чтобы попасть из Лиссабона в Японию, нужно пройти по морю около 10 тысяч километров, а перевалочными базами на этом пути могут служить Канарские или Азорские острова. Это весьма грубая ошибка, но вины флорентийца в том нет, ибо картографы XV века имели смутное представление о балансе суши и воды на планете. Да, 10 тысяч километров – не фунт изюму, но Колумб сделал к расчетам Тосканелли собственные поправки, и у него вышло, что расстояние между Канарским архипелагом и Японией не превышает 4,5–5 тысяч километров. По словам Жана Батиста Анвиля, известного французского географа XVIII века, это была «величайшая ошибка, которая привела к величайшему открытию». Колумбу невероятно повезло: если бы между Азией и Европой не обнаружилось Американского материка, его экспедиция закончилась бы неминуемой катастрофой.

О личности и происхождении Колумба достоверной информации у нас негусто. Мы даже толком не знаем, как он выглядел: хотя сохранилось с полсотни старинных прижизненных гравюр, ни один его портрет не похож на другой. Судя по всему, он родился в 1451 году в Генуе, в небогатой семье мелкого ремесленника-ткача, состоял в цехе шерстяников, как и его отец, и учился, по-видимому, в цеховой школе. Какая нелегкая занесла его в Португалию, тоже в точности не известно. Самая вероятная причина – глубокий экономический упадок итальянских городов в результате краха посреднической торговли с Востоком из-за турецкой военной блокады. Когда наступают тяжелые времена, каждый выживает в одиночку, поэтому нет ничего удивительного, что молодой человек решил попытать счастья на чужбине. Надо полагать, что ткачей на Пиренейском полуострове было как собак нерезаных, а вот опытных профессиональных моряков – раз-два и обчелся, и потому наш герой, не мудрствуя лукаво, объявил себя капитаном дальнего плавания, ибо только на этом пути нищий эмигрант без роду без племени мог стяжать успех и славу. Излишне говорить, что никаким капитаном он, конечно, не был, но в азах морского дела с пятого на десятое разбирался, как, впрочем, и любой другой уроженец Генуи. За годы жизни в Португалии Колумбу, видимо, довелось немало поплавать по морю, правда, мы не знаем, в каком качест ве, но по его словам, он побывал и в Англии, и в Гвинее (на Золотом Берегу).