Владимир Кудинов - На разных широтах, долготах...

— А какие еще в Бруме достопримечательности?

— О кладбище искателей жемчуга я уже рассказал. Это печальное место активно посещается туристами. Но есть еще и другие достопримечательности, например памятник Дампиру. Он совершенно необычен. Представьте себе лужайку, поросшую высокой зеленой травой… На ней прямоугольный постамент из белых каменных блоков, уложенных в два ряда — ступенькой — один над другим. На этом каменном основании установлено подобие старинного морского сундука, в котором моряки триста лет назад, а может быть и более того, хранили свои пожитки. Он сделан превосходно: металлические оковки, прибитые гвоздями, и две скобы с замочными скважинами… На полосе средней оковки выгравированы имя и фамилия — Уильям Дампир, а пониже — цифры: тысяча шестьсот пятьдесят два — тысяча семьсот пятнадцать.

Еще можно назвать здешними достопримечательностями прекрасный пляж и замечательный плавательный бассейн «Анастасия», а рядом с ним, в двадцати пяти метрах от мыса Гентьюм, находится совершенно необычная, на мой взгляд, достопримечательность. Подобного я нигде не видел: на дне моря во время отлива вы можете увидеть отпечатки ног динозавра, оставленные и около ста двадцати миллионов лет назад. Ныне форма следов впечатана в бетон, уложенный на морском дне.

И еще есть одно местечко, которое посещают туристы в Бруме… Это Китай-город. Вы, должно быть, знаете о китайских поселенцах в Австралии. Они прибыли сюда довольно-таки давно…

В Мельбурне мы с Коу расстались. Он улетел в Сидней, а я в Канберру. И в самолете, подремывая в кресле, как-то невольно вспоминал рассказ Майкла о далеких островах Аброльос, о бухте Кури, о людях намага из легенды о жемчужницах и их прекрасных дочерях-жемчужинах, затаившихся на дне теплых морей и океанов. К ним жадно тянутся руки ненасытных искателей жемчуга, но вода защищает их как может…

А было так… В период с 25 ноября по 17 декабря 1968 года состоялось ралли — «марафон Лондон — Сидней». Миллионы австралийских болельщиков внимательно, волнуясь при этом в меру и безмерно, следили за успехами и неудачами своих команд и автогонщиков. Среди участвовавших в «марафоне» ста экипажей много было и австралийских. Австралийский Союз — страна автомобилей. На каждые два и восемь десятых жителя в те времена приходился один автомобиль. И можно сказать поэтому, что все австралийцы — за рулем: дедушки и бабушки, дети и внуки понимают толк в автогонках. А тут невиданный по протяженности семнадцатитысячекилометровый маршрут…

Но переживали за автогонщиков не только австралийцы. Волновались и мы — советские специалисты, работавшие в Австралии. Дело в том, что в автогонке принимали участие четыре наших «Москвича» под номерами «7», «19», «20» и «98».

Советский экипаж состоял из десяти человек. На «Москвичах» со стартовыми номерами «7» и «20» было по три человека, на двух других — по два.

Шел день за днем, а машины автогонщиков, как сообщали газеты, радио, телевидение, мчались, оставляя позади территории одной страны за другой… Франция, Италия, Югославия, Болгария, Турция, Иран, Афганистан, Индия… В Бомбей участники ралли прибыли 2 декабря. Всем им предстояло пересечь Индийский океан и совершить путешествие до Фримантла — Перта. Переход на судне длился девять суток, и все это время болельщики строили гипотезы о возможных победителях. Ряды раллистов поредели. Немало машин по разным причинам сошли с дистанции, и их водители так и не увидели пятого континента. 14 декабря был дан старт в городе Перте и участники «марафона» помчались по австралийской земле, по нелегкому маршруту длиной около пяти тысяч шестисот километров. Напряжение среди болельщиков нарастало. Теперь машины были не где-то в Европе и Азии, а здесь, в Австралии, можно сказать дома. Каждый день средства массовой информации сообщали об авариях, поломках, неполадках, сбоях… Количество соревнующихся сокращалось, но, к нашей радости, четыре «Москвича» бежали и бежали но австралийским дорогам.

Пройдя Западную Австралию, участники «марафона», двигаясь в восточном направлении, последовательно пересекли штаты Южная Австралия, Новый Южный Уэльс, затем круто свернули на юг, ворвались в штат Виктория и оттуда, от городка Омео, начался заключительный этап — восьмисоткилометровый пробег до Сиднея, занявший у участников около одиннадцати часов.

И вот наконец семнадцатого декабря тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года состоялся финиш уникального в своем роде ралли «марафона Лондон — Сидней».

Автомашины прибывали. Многие из них имели царапины, вмятины, искореженные бамперы, выбитые фары. Маршрут «марафона» был сложен и труден. Но все четыре «Москвича» успешно дошли до финиша. И хотя наша команда не получила призового места, однако большим достижением было то, что все советские автомашины прибыли в Сидней. Команды многих стран такого успеха не имели: их автомашины остались на дорогах Европы, в горных районах Азии, да и на территории Австралии.

После подведения итогов ралли в Сиднее в Гайд-парке состоялся парад-выставка автомашин, успешно закончивших «марафон». У устроителей парада-выставки было две цели: во-первых, реклама марок автомашин, показавших хорошие результаты во время пробега, во-вторых, дать возможность австралийским болельщикам и жителям Сиднея увидеть автомобили разных стран мира, поговорить с участниками ралли…

Вход в Гайд-парк совершенно свободный. Тысячи людей, специально пришедшие на парад-выставку, в течение почти трех часов толпились на зеленой лужайке, переходили от машины к машине, беседовали с автогонщиками.

«Москвичи» ставили на отведенные им места и меня попросили помочь подтолкнуть одну машину. У нее не включался задний ход. Когда я уперся руками в капот «Москвича», еще две руки легли на передок машины, рядом с моими.

Это оказался мужчина лет пятидесяти, выше среднего роста, плотного телосложения и, очевидно, довольно сильный физически. Темный шатен, сероглазый. Тщательно выбритое лицо смугловато от загара. Несмотря на жару, он был в темно-синем, весьма элегантном костюме в светлую полоску, в отличие от остальных мужчин, одетых в белые рубашки.

— Вы советский? — спросил незнакомец.

— Да, я из Москвы, работаю здесь.

— Меня зовут Джером Вильямс. Будем знакомы. — Он протянул мне руку, сильную, жесткую, цепкую, и долго не выпускал мою.

Я тоже представился.

— Чем могу служить? — спросил я.

— Хочется поговорить с человеком из Советской России. Давно не имел такого случая, с войны.

— А при чем тут война? — насторожился я.

— Дело в том, что я однажды побывал в вашей стране. И это было именно во время войны.