Генри Мортон - Лондон. Прогулки по столице мира

Гигантский мегаполис, целый мир, а не просто город; одновременно завораживающий и подавляющий, чопорный и экстравагантный, внушающий робость и дарящий ощущение свободы; город дворцов и соборов, музеев и картинных галерей, пабов, китайских и индийских ресторанчиков, всемирно известных отелей и магазинов, «Арсенала» и «Челси»; город Плантагенетов и Тюдоров, Стюартов и Ганноверов — и город Шекспира, Байрона, Диккенса, Теккерея, Уайльда и Элиота, а также — Дика Уиттингтона, Джека-Потрошителя, Шерлока Холмса и доктора Ватсона. Все это — Лондон, город с двухтысячелетней историей, настоящая столица мира.

Названия лондонских улиц откладываются в памяти с детства. Бейкер-стрит, Даунинг-стрит, Флит-стрит, Пэлл-Мэлл, Стрэнд… Лондонские достопримечательности заочно знакомы даже тем, кто никогда не бывал в этом городе: Трафальгарская площадь, собор Святого Павла, Вестминстерское аббатство, Букингемский дворец, Биг Бен, Чаринг-Кросс… Лондонские приметы — красные телефонные будки и почтовые ящики, черные такси, полисмены с их традиционными шлемами, величественные омнибусы — известны далеко за пределами Великобритании.

О Лондоне написано множество книг, каждая из которых открывает перед читателем свой собственный Лондон. Однако среди этого изобилия, в котором так легко заплутать, есть несколько книг, посвященных Лондону в целом и рисующих портрет этого невероятного города «в полный рост». К числу подобных книг принадлежит, несомненно, и сочинение Генри Мортона.

Писатель и журналист, начинающий карьеру на Флит-стрит (он был сотрудником газет «Ивнинг Стандард» и «Дэйли Мэйл»), Генри Канова Воллам Мортон в одночасье сделался мировой знаменитостью — благодаря своим репортажам о раскопках гробницы Тутанхамона в Луксоре. На протяжении нескольких лет он публиковал в «Дэйли Мэйл» краткие зарисовки — «виньетки» — Лондона; колонка, которую вел Мортон, сделалась самой популярной рубрикой в газете. Эти «виньетки» стали началом долгого путешествия Мортона «в поисках Англии» — путешествия длиною в жизнь.

Пожалуй, среди тех, кто писал о Лондоне, Мортон — едва ли не самый обстоятельный и, вне сомнения, самый поэтичный автор. По выражению британского обозревателя К. Филдса, «в нем сочетались зоркость журналиста, восторженность поэта и горячая любовь к своей стране, ее прошлому и настоящему». Это сочетание качеств, вкупе с характерным, легко узнаваемым «мортоновским» стилем, обеспечили книгам Генри Мортона заслуженную популярность у читателей во всем мире.

«Лондон» Мортона — книга, от которой невозможно оторваться, пока не дочитаешь до конца. Без преувеличения, Мортону удалось создать еще одну лондонскую достопримечательность, достойную встать в ряд с Гайд-парком и Ковент-Гарденом, Пиккадилли и Риджент-стрит, Темплом и Тауэром. И, чтобы повидать эту достопримечательность, не нужно пересекать Ла-Манш — она сама идет навстречу.

Приятного путешествия по столице мира!

Я отправляюсь на поиски Лондона, посещаю то место, где находился Лондон в эпоху римского завоевания, осматриваю здание Английского банка, дом лорда-мэра и Лондонскую биржу, направляюсь на Чипсайд и исследую руины, оставшиеся после воздушных налетов в районе между Чипсайд и Мургейтом. Воскресным утром я направляюсь в Ист-Энд.

Когда авиалайнер оказался над Темзой, пассажиры прильнули к иллюминаторам, чтобы посмотреть на раскинувшийся внизу Лондон. Они увидели серебряную нить реки, петлявшей среди темных массивов городских строений. Автомагистрали и железнодорожные линии, кварталы жилых домов и фабрик, сотни отдельных городских районов со своими церквями, административными и торговыми центрами — все это представляло собой единый массив кирпичных строений, который, казалось, раскинулся от горизонта до горизонта. Пассажиры смотрели вниз, и, возможно, некоторые из них испытывали благоговейный трепет при виде этого проявления неукротимой человеческой энергии.

Внезапно то там, то здесь стали появляться легко различимые ориентиры. Лондонский Тауэр и Тауэрский мост… собор Святого Павла и мост Блэкфрайарз… здание парламента и Вестминстерский мост…

Самолет продолжал парить над Лондоном, и под его крыльями один за другим скользили пока еще не поддающиеся опознанию сверху пригороды, главные улицы, автомагистрали, игровые площадки, равно как тысячи и тысячи небольших, на две семьи, особняков, каждый с собственным садиком.

Я тоже смотрел вниз, размышляя о том, что Шекспир умер всего лишь триста сорок шесть лет тому назад — не столь уж давно в сравнении с короткой человеческой жизнью. Но случилось так, что, начиная с шекспировской эпохи, этот растянувшийся на сто семнадцать миль, запутанный пейзаж стал называться Лондонским графством. Триста лет назад он выглядел совсем иначе.

Шекспировский Лондон был маленьким, обнесенным стеной городом, ворота которого закрывались с наступлением темноты. Современницы Барда ходили за цветками боярышника и собирали первоцвет там, где теперь снуют трамваи и стоят газометры. Вероятно, Шекспир считал лондонцем того, кто родился под звон церковных колоколов, трудился и отдыхал, не покидая окруженного древними стенами Лондона, и кому, вероятно, суждено было умереть в этом городе и быть погребенным на одном из церковных кладбищ. Три столетия тому назад Лондон был крохотным поселением внутри крепостной стены, и в центре его, разумеется, находился собор. Жители этого поселения могли без труда осмотреть и обойти весь город, как можно обойти, например, Йорк или Честер.

Примерно в миле от него находился город Винчестер, где жил король. Туда можно было добраться двумя способами: либо по самой Темзе, либо по ее берегу. К северу от Стрэнда находились луга и живые изгороди. Ковент-Гарден, Лонг-Эйкр и другие поля тянулись в направлении узкой сельской дороги, которая вела в Рединг и которой суждено было получить странное имя Пиккадилли. С какой-нибудь возвышенности любой лондонец мог рассмотреть поля и леса, а также шпили приходских церквей, которые указывали местоположение окрестных деревушек и маленьких ярмарочных городков, таких живописных местечек, как Степни и Кларкенвелл, Излингтон, Бетнал-Грин и Камбервелл.

Затем на город обрушилась лавина кирпича и известкового раствора.