Ольга Прхалова - Нулевой меридиан проходит через Тему

Кенте носят как свидетельство причастности к молодой, независимой республике, как знак африканского патриотизма. После стольких лет унижений приятно чувствовать себя свободным, и пусть весь мир знает, что Африка имеет свои собственные традиции. Наши друзья из Ганы говорили, что никогда раньше кенте не было так широко распространено, как сейчас.

Наряду с причинами патриотического характера популярность кенте объясняется также яркостью, красочностью и сложностью узора. Как правило, рисунки геометрические, повторяющиеся на каждой полосе. Эти полосы ткутся на станке, а затем сшиваются. Ткацкие станки для кенте мы видели во многих ашантийских деревнях.

Ткачи, укрываясь от лучей палящего солнца, сидят под навесом. К большому камню тянется многометровая полоса основы. Работающий на станке все время натягивает основу и постепенно, по мере продвижения материи, подтягивает камень к себе.

Первый ткацкий станок привез в государство Ашанти в XVII веке некто Отто Краван, который приобрел его где-то на территории нынешнего Берега Слоновой Кости. Он установил его близ Кумаси в пятницу, и с тех пор пятница считается днем, посвященным ткацкому делу. В пятницу на станке нельзя ни начинать, ни кончать работу.

До того времени, как Отто Краван привез свой станок, ашанти носили одежду, изготовленную из коры дерева чьенчьен. Кору замачивали, пока она не размягчалась, потом расстилали на стволе срубленного дерева и били по ней деревянным молотком, чтобы она стала тоньше и вытянулась до размеров, примерно втрое превышающих первоначальную длину. Обработанная таким образом, кора становилась мягкой и податливой, но с тканью она, конечно, сравниться не могла, и не удивительно, что ткацкий станок стал предметом поклонения.

Ашанти прониклись к нему таким почтением, что старый, отслуживший свой век станок никто не смел ни сжечь, ни сломать. Если ненароком кто-нибудь ломал станок, то должен был поплатиться за это курицей. Если ткач уезжал из дому на долгое время, то опускал свой станок в воду, чтобы его случайно не сожгли. Профессия ткача всегда считалась почетной. Ремеслом этим могли заниматься лишь мужчины. И до сих пор в Гане трудно найти женщину-ткачиху.

Я видела не только ткачей-одиночек, работающих Дома, по старинке, но и большую мастерскую в городе Нсавам, расположенном в получасе езды к северу от Аккры. В этой мастерской трудились тридцать три ткача. Чтобы удовлетворить спрос на кенте, им приходилось работать по многу часов. Среди ткачей было всего лишь несколько человек ашанти. Один из самых молодых работников — девятнадцатилетний Винсент Хато — родился в прибрежном городке Кета. Ткацкому ремеслу он стал учиться с девяти лет, работал у одного из родственников по субботам и воскресеньям, в дни, когда не надо было ходить в школу.

Закончив обучение, юноша сразу же пошел в мастерскую в Нсаваме и, спустя несколько лет, стал одним из лучших мастеров. Он зарабатывал от пятнадцати до восемнадцати фунтов стерлингов в месяц — примерно вдвое больше, чем простой рабочий. Я спросила его, сколько требуется времени, чтобы изготовить одно кенте. Ни на секунду не прерывая работы, он ответил, что все зависит от сложности узора, но в среднем ему требуется около двух месяцев, чтобы соткать двадцать, четыре полосы длиной по четыре метра каждая. Из них две работницы на современных электрических швейных машинах сошьют потом кенте. Это уже проявление технического прогресса.

Новшеством является также и значительно больший выбор пряжи, из которой теперь ткут кенте. Я, например, видела огромные мотки яркого японского шелка. Несколько девушек разматывали их, готовя материал для ткачей.

Вначале кенте ткали только из местного хлопка. Но впоследствии, когда стала развиваться торговля с европейцами, кому-то пришла в голову мысль разделывать импортные шелковые ткани на отдельные нитки и затем ткать из них кенте. Это был нелегкий труд, но, вероятно, он окупался.

Общественное положение ткачей определялось еще и тем, что они были близки к самому асантехене. Лишь он имел право одобрять новые узоры, определять, кто какой узор может носить. Каждый узор имел свое название, благодаря чему мы знаем сегодня, что носили вожди высокого ранга и какие узоры в качестве награды получали вожди рангом ниже. До наших дней сохранился, например, узор адвенеаса. Он сложен, создать его мог лишь очень опытный ткач. В переводе название узора означает — «я достиг вершины знаний И мастерства», или, другими словами, — «никто не может создать ничего более совершенного». Не удивительно, что такой рисунок имели право носить лишь самые знатные из вождей. Более простой узор — макову, или «маленький стручок перца», названный так из-за мелких рисунков в красных и желтых тонах, могли носить менее родовитые военачальники. Многие узоры кенте символизируют народные сказания, пословицы, поговорки. Несложен, но довольно привлекателен, например, рисунок, означающий утверждение: «лгун будет пристыжен». Этот узор слагается из белых, синих и красных лент разной ширины.

В университетской библиотеке на холме Легон я изучала обширный и очень обстоятельный труд об ашанти путешественника и писателя Реттри. Книга эта вышла в 1927 году, и я нашла в ней много образцов кенте, которые видела затем на улицах Аккры. В наши дни узоров, конечно, значительно больше, тем более, что теперь их не должен утверждать асантехене и отменены указания, кому какое кенте носить. Единственное ограничение — цена кенте, так как стоит оно весьма недешево. Поэтому очень часто вместо настоящих, ручным способом сотканных кенте, те, что предназначены на каждый день, шьют из простых тканей. Однако не думайте, что в Гане строительные рабочие или грузчики одеты в кенте. Единственная их рабочая одежда — шорты. Но после трудового дня кенте надевают часто, а в дни праздников ганцы носят настоящие, яркие, сотканные вручную кенте.

В книге Реттри кроме образцов шелковых кенте есть и узоры хлопчатобумажных, которые мне ни разу не приходилось встречать. Они в основном сине-белого цвета, так как в домашних условиях легче всего изготовить синюю краску. Хлопчатобумажные кенте были намного проще, и их названия точно определяли имущественное состояние того, кто их носил. Название бириби не хиа нсе, например, означает — «нет ничего более ужасного, чем бедность», а хиампоа — «у меня нет даже самой мелкой монетки». Узкие сине-белые полосы означают — «поймайте леопарда». Кенте воскрешает в памяти событие, когда ашантийский правитель Кваку Дуа Первый приказал своим подданным поймать этого опасного хищника живьем.

Сине-белую хлопчатобумажную одежду в Гане сейчас уже никто не носит, но вообще кенте очень популярно. Оно олицетворяет свободу, национальное самосознание и достоинство народов Ганы.