Генри Мортон - Шотландия: Путешествия по Британии

Жители острова громко переговаривались со своими земляками, находившимися на палубе — как и в любом маленьком местечке, все друг друга прекрасно знали. Затем раздался звук ожившего мотора, толпа на берегу заволновалась, посыпались слова прощания на английском и на гэльском. За бортом возник пенный след — мы удалялись, оставляя островитян коротать дни в тени холмов.

— А вы могли себе представить, — обернулся ко мне мой попутчик, — что такое происходит всего на расстоянии суточного перехода от Лондона? Нет, я не хочу сказать, что слишком далеко уехал на запад за эти дни, но как вспомню Пиккадилли-Серкус… Вы только подумайте!

Я чувствовал, что уже устал от подобных рассуждений, но мне не хотелось обижать своего собеседника. Он мне по-прежнему нравился. Этот человечек был полон восторженного удивления. Он постоянно хотел что-то высказать, но ему не хватало слов. Я, наверное, мог бы помочь ему, но мне мешала моя лень.

— Становится холодно, — сказал я наконец. — Не хотите ли спуститься в каюту и что-нибудь выпить?

— Я не пью, — ответил маленький лондонец.

— Тогда, может быть, чаю?

— Вот это было бы отлично.

Мы прошли в крохотную каюту и уселись на плюшевом диванчике. Искусственные цветы в вазочке покачивались в такт движению парохода. На стене висело панно на тему известной баллады: бесстрашный Лохинвар скачет верхом, за спиной у него — похищенная невеста.

— Вы сейчас в отпуске? — поинтересовался я.

— Да. Вы, наверное, скажете: что за странное место он выбрал для отпуска! Ехать в такую даль, да еще в одиночку. Мои родственники считают меня ненормальным, они-то все предпочитают отдыхать в Истбурне. Но знаете, я чувствую, что Лондон начинает действовать мне на нервы. Думаю, время от времени надо выезжать за его пределы. Разве это не естественное желание? Если б у меня были деньги, я бы отправился в кругосветное путешествие.

— Но почему вы выбрали Гебриды?

— Понимаете, я люблю одиночество. Мне нравится стоять на палубе (я, кстати, уже приезжал сюда в прошлом году, но пораньше) и думать, что вот, Лондон живет своей жизнью, а меня там нет. Я, конечно, всегда рад возвращению домой. Но как подумаю: всего один день пути от Лондона… и тут такое!

Он махнул рукой в сторону иллюминатора, за которым как раз проплывал эффектный склон горы.

— Насколько я понимаю, подобные поездки помогают вам вернуть… как бы это сказать… душевное равновесие?

— Вот именно, — обрадовался мой собеседник. — Понимаете, я каждый день езжу на работу, одной и той же дорогой в одно и то же место. Полагаю, так оно и будет продолжаться — пока я не состарюсь и не помру. Казалось бы, тоска! Но я не слишком расстраиваюсь, даже если мне случается пропустить свой поезд или, скажем, всю дорогу от Брикстона простоять на ногах. В подобных ситуациях спасают мысли о… обо всем этом. Ну, вы понимаете. Здесь так тихо… и покойно. Нет, конечно, всему есть мера. Я хочу сказать: если б мне пришлось пробыть здесь слишком долго… да к тому же, одному, я бы, наверное, устал, а так… Три-четыре дня — как раз то, что мне надо. Я снова чувствую себя бодрым и веселым.

Он еще долго продолжал в том же духе. Я слушал его и думал: а ведь он прав! Нет, уж кем-кем, а сумасшедшим его не назовешь. Напротив, очень здравомыслящий человек. Да, он бежит из Лондона, ищет уединения. Но, может, это помогает ему выжить в огромном перенаселенном городе со всеми тамошними проблемами. Не исключено, что он нашел лекарство, в котором так нуждается большинство лондонцев.

Мы медленно вошли в залив Тобермори.

Лунный серп четко выделялся на фоне темного неба. Он заливал белым светом ряд домов, полукругом выстроившихся вокруг гавани. Дальше притаились спящие холмы. Над городом царила тишина, глубокая, как океан.

Фермеры и гуртовщики топтались на палубе, вглядывались в темноту, пытаясь отыскать свет в окнах своих домов. Они чувствовали себя великими путешественниками. Ну как же! Они ведь провели целый день в Шотландии. Продали скот, закупили все, что заказывали жены. Выпили совсем немного и имели полное основание гордиться собственной добродетелью.

Пароход пришвартовался возле маленькой пристани. На берегу собрались встречающие — человек, наверное, пятьдесят. Они стояли в свете масляных фонарей и всматривались в лица тех, кто спускался по сходням. Нас с лондонцем никто не встречал. Поэтому мы спокойно сошли на пристань и углубились в пустынные улочки, начинавшиеся сразу за территорией порта. Тишину спящего города нарушал лишь шум реки, очевидно, протекавшей где-то поблизости. Вот мы и очутились в ином мире, «там, далеко-далеко за холмами».

Маленький лондонец восторженно посмотрел на меня.

— Клянусь небом! — произнес он. — Это трудно выразить…

— Просто невероятно, — мгновенно согласился я.

Два дня я бродил по острову Малл, и за все это время мне встретилось не больше десятка человек. Я наслаждался видом высоких холмов, все еще покрытых зеленью, и возвышавшимся над ними Бен-Мором — главным великаном Малла. Эта величественная гора, видная со всех точек острова, является потухшим вулканом. В свое время из его огромного жерла извергались расплавленные массы, которые, застывая, сформировали причудливого вида колонны в южной части Малла.

Я исходил множество безлюдных дорог. Они ныряли в темные долины, поднимались по склонам холмов к диким вересковым пустошам, огибали крохотные озерца, собиравшиеся в естественных углублениях. И повсюду, куда бы ни вели эти дороги, меня не покидала мысль: все здесь несет на себе отпечаток Божьей десницы.

Тут не удастся уйти далеко от соленой воды. Подниметесь ли вы на холм или свернете на развилке — отовсюду открывается вид на залив Малла и горы Морвена, вздымающиеся на севере. С высоты хорошо виден скользящий по глади залива маленький — словно листок ивы — пароходик, который раз в день отправляется в материковую Шотландию.

Малл — прекрасное, торжественное место. Он словно бы специально создан для того, что у католиков называется испытанием совести. В острове Малл нет ничего языческого, и в этом его отличие, скажем, от Ская. Там, прогуливаясь по склонам холмов или в тенистых долинах, вы так и ждете, что из-за очередного нагромождения валунов появится фигура кровожадного скандинавского бога. Здесь же если кого и можно встретить, так это привидение какого-нибудь ирландского святого, который, как и сотни лет назад, топчет вересковые пустоши своими веревочными сандалиями.

Айона навечно запечатлела знак креста над Маллом.

Неотъемлемая деталь островного пейзажа — развалины, они тут встречаются на каждом шагу. Оно и понятно, ведь на Малле множество заброшенных деревень. Порой лишь пара камней, установленных один на другом, или вытоптанный участок земли обозначают то место, где каких-нибудь сто или пятьдесят лет назад стояло селение шотландских горцев.