Жанна Голубицкая - Десять дней в Рио

Это лирическое отступление служит для того, чтобы обозначить: к итальяшкам у меня отношение особенное. Если в какой-нибудь точке земного шара я слышу восклицание «Manjare!», я сразу же понимаю, что где-то поблизости итальянец. И этот итальянец хочет жрать. А надо сказать, итальянские мужчины почти всегда голодны — во всех смыслах. Поэтому глагол manjare (кушать) у них самый популярный. Прислушайтесь к потоку итальянской речи, особенно мужской. Даже если вы не знаете языка, это слово вы легко уловите. Вы услышите этот глагол такое бесчисленное количество раз, что выучите его в первую очередь. И это будет ваше первое итальянское слово.

Итальянцы вечно голодны. И в любви тоже.

На меня радостно взирают трое полуголых итальяшек и восклицают — ну конечно же — «Manjare!». Рассматриваю их. Один — тощенький вертлявый синьор с длинными бакенбардами и почти лысой головой. Ему явно за полтос, но при этом он наиболее активный из всей троицы, а глазки у него масленые. Второй — упитанный мужчина в расцвете лет, около 40–45, когда-то был весьма красив, но, видно, злоупотреблял спагетти и кьянти. При хорошем росте и вполне атлетическом телосложении у него заметно обозначается брюшко, а цвет лица и блуждающий взгляд голубых глаз наводят на мысль о пристрастии к зеленому змию. А вот третий… Если честно, в постель к третьему я бы прыгнула не раздумывая. Он чем-то похож на Энрике Иглесиаса, но менее слащав. Выразительные темные глаза, аккуратно подстриженные густые темные волосы, красивые сильные руки. Встречая новых мужчин, я всегда первым делом обращаю внимание на глаза и руки. Третья позиция для оценки — голос. Если глаза не пустые и не похотливые, ладони внушают мне доверие своей мужественностью и ухоженностью, а голос приятный и спокойный, то их обладатель имеет все шансы пробраться в мое сердце. Именно этим путем туда год назад попал Лев. Вообще по глазам, рукам и голосу о мужчине можно сказать очень и очень многое. Быть может, на старости лет я посвящу этому вопросу отдельный труд.

На вид третьему итальяшке не больше 30: фигура отменная, ровная загорелая кожа, открытая белозубая улыбка и — совершенно равнодушный взгляд! Увы, чаще всего так оно и бывает: самый восхитительный красавчик смотрит сквозь тебя!

От имени всей троицы глаголет «старшой». Он продолжает твердить мое любимое итальянское слово, из чего я делаю вывод, что меня приглашают поужинать. Неужели сразу трое? Надо уточнить:

— Не могли бы вы говорить по-английски?

— Английский? Не португальский? Bene! Molto bene! [11] Хорошо, очень хорошо (англ.). Безусловно! — старый итальяшка переходит на беглую помесь английского с итальянским, при этом практически подпрыгивая от радости. Но, по крайней мере, теперь я хорошо его понимаю.

— Мы думали, вы кариока! А вы, должно быть, американка, не так ли?

— Может, кто-нибудь, но точно не я! — отвечаю и сладко улыбаюсь, чтобы итальяшки не обиделись, так как мой ответ звучит двусмысленно. А я не намерена посылать кавалеров к черту, пока не выясню, что именно они от меня хотят.

— А откуда же вы? — суетится самый пожилой из троицы. — Вот мы из Равенны, это в Италии. Но вы, видимо, не из Европы…

— Это почему же? — обижаюсь я.

— Ну у вас вид такой… южный! Но при этом вы не итальянка и, судя по произношению, не испанка. Может, гречанка? Эленика? Всех гречанок, которых я знал, звали Эленика!

— Нет, я не Эленика. Я Яна, из России.

— О, самые красивые женщины живут в России! А самые красивые из них отдыхают в Италии. Но самая красивая из самых красивых встретилась нам в Рио! — рассыпается в любезностях престарелый итальянский мачо. — Поужинаете с нами? Меня зовут Людовико, это Марко, — он указывает на обладателя брюшка и залитого кьянти взгляда. — А это наш Джузеппе, мы называем его Dolce Jusi [12] Сладкий Джузи ( ит.). .

Ага, красавчика зовут Джузи! Но почему товарищи называют его «сладкий»? Уж не гей ли он? Выясняю:

— За что же он удостоился такой чести?

— Его очень любят женщины, — охотно объясняет Людовико. — Мы его специально с собой водим, чтобы знакомиться с красивыми девушками. Как приманку.

Откровенно, однако!

— А сам-то он женщин любит? — уточняю я.

— Он футбол любит, — машет рукой Людовико. — Он вообще футболист. Поэтому не разговаривает.

— В смысле по-английски не разговаривает? — не перестаю удивляться я.

— Не только по-английски, — вздыхает Людовико. — Он вообще почти не разговаривает. Молчит. Все время о мяче думает.

— Наверное, он хороший футболист, — предполагаю я.

— Нет, — уверенно возражает итальянец, — он плохой футболист. Настолько плохой, что его родной клуб доплачивает ему, чтобы он играл за противников.

Все это время Сладкий Джузи меланхолично жует жвачку и смотрит куда-то за горизонт. Он явно не въезжает, о чем речь. Мало того, ему на это совершенно наплевать. А вот пузатый Марко, наоборот, оживляется, даже взгляд его становится осмысленным, и он что-то быстро тараторит на итальянском. Я не удерживаюсь и начинаю ржать: уж больно забавное у меня образовалось трио кавалеров!

— А он не глухонемой? — я все не могу оторвать взгляд от симпатичного футболиста: ну до чего хорош!

— Нет, он просто глупый, ему все по барабану, — пользуясь тем, что Сладкий Джузи по-английски не понимает ни слова, престарелый итальяшка всячески старается опустить красавчика в моих глазах. — А вот Марко очень переживает, что не может с вами поговорить, он не глупый, но английского тоже совсем не знает! — поясняет Людовико. — Сейчас он говорит, что пытается вспомнить русские слова. В начале 90-х у него был свой ресторан в Москве, только он быстро прогорел.

— Russo Mafia! — делает страшные глаза пузатый Марко.

— А я адвокат, у меня обширная практика в Равенне и округе, — продолжает Людовико, из-за языкового барьера он так и остается моим единственным собеседником. — У Марко сейчас снова собственный ресторан, но на озере Гарда. Он преуспевает. Мы хотим пригласить вас на ужин. Мы сейчас как раз направляемся в прекрасную итальянскую пиццерию «Caravelle». Там лучшая пицца в городе и отменное кьянти прямо из долины Кьянти! Это тут недалеко, на рю Домингос Феррейра (Rua Domingos Ferreira).

— А зачем вам в Рио кьянти из долины Кьянти? — не могу не съехидничать я. — У вас же и дома этого добра завались! А здесь надо пить кашасу и кайпиринью!

При слове «кайпиринья» Сладкий Джузи переводит свой равнодушный взгляд с горизонта на меня. Но тени осмысленности в нем по-прежнему нет.

— У меня от всех напитков на основе кашасы изжога, — признается пожилой адвокат. — А лучше свежей пиццы в мире еще еды не придумано. Итак, вы принимаете наше приглашение, прекрасная русская синьорина?