Ян Стрейс - Три путешествия

После того как мы простояли три дня в Нагасаки и японцы нашли, что принятый нами и взятый от нас грузы равны по количеству, они закрыли и запечатали наши двери и прислали нам шесть бочек сакки (Sakky) (пиво, которое японцы варят из риса и других вещей), весьма крепкого и пенного, так что, когда его много выпьешь, то слабеют голова и ноги. А так как наши хватили его через край, то сильно развеселились и подняли большой флаг, и никто не помышлял о печали; но среди этого веселья всех сразу протрезвил неожиданно налетевший шторм. Этот шторм налетел так быстро, что мы едва сумели укрыться вниз под палубу, так как корабль кидало из стороны в сторону. Мы стояли на якоре на двух больших канатах, их разорвало на куски, как нитки. Корабль, названный «Мир», был поднят волнами и, подобно лодке, выброшен на берег у города Нагасаки, так что внутри его были поломаны 24 кницы [26] Кница — кусок дерева с двумя разветвлениями. Кницами соединяют в остове корабля бимесы (поперечные брусья) со шпангоутами (ребра судна) и другие брусья, скрепляющиеся под углом. ; весь рангоут [27] Рангоут — общее название для всех деревянных частей снаряжения судна, на которых ставятся паруса (мачты, реи, стеньги, гафеля и др.). разбился, подобно камышу, и улетел за борт. Яхты «Помощь» и «Черный медведь», которые лежали за самой чертой гавани, сильно пострадали, а большая часть их легких деревянных частей была разбита, так что их пришлось доставить при помощи множества японских барж. Мы решили, что началось светопреставление: такой ужасный гром раздавался со всех сторон и так страшно было обложено тучами небо. На берегу город также сильно пострадал, и крыши на наших квартирах и складах были сильно повреждены.

Город Нагасаки лежит под 33° северной широты, на возвышенности; он очень велик и весьма населен, но, как большая часть японских городов, не обнесен стеной. Он построен на весьма удобном по своему расположению месте, близ гавани, приспособленной для стоянки всевозможных кораблей и судов. С моря на город открывается великолепный вид благодаря высоким башням, храмам и дворцам. Дома по большей части деревянные, каменных очень мало — из страха перед землетрясениями, которые случаются там довольно часто, и тогда рушатся стены, что наносит домам большой вред, а жизнь людей подвергается опасности, но деревянные дома не представляют никакой опасности. Дома бедняков построены из дерева и от дождя и ветра обложены землей точно так же, как это можно встретить в Брабанте, Германии и других местах. Крыши сделаны из досок, наложенных друг на друга и намного выступающих над фронтоном, так что под ними можно укрыться от сильной жары или дождя. Близ домов стоят большие сосуды с водой, чтобы тушить пожары, которые здесь часто возникают. По этой причине состоятельные люди строят каменные склады у своих жилищ, чтобы сохранить свое добро от пожаров. Пожары приносят здесь большие убытки, и их было бы еще больше, если бы вода не была проведена в изобилии по всем улицам, что дает возможность легко достать ее.

Что касается города, то в нем 88 ровных и красивых улиц; каждая из них отделяется изгородью, за которой ночью горят фонари и стоит сильная стража, и никто не смеет выйти на улицу после 10 часов вечера без письменного разрешения с печатью губернатора, даже медики и повивальные бабки. Так затрудняются ночные кражи, плутни и уличные бесчинства. Но вместе с тем это является и причиной различных несчастий, ибо, когда возникает пожар, население каждой улицы должно само с ним справиться, и никто из соседних улиц не смеет прибежать на помощь, какая бы в том ни была нужда, отчего страдают не только здания, но и люди терпят большую нужду и пребывают в опасности. Такой пожар видели наши соотечественники года за четыре до нашего приезда; они тогда нашли себе пристанище на одной из улиц Нагасаки, на которой возник большой пожар, и за короткое время двадцать домов превратилось в пепел и погибло несколько человек. Из страха перед пожаром голландцы решили, что лучше переступить повеление императора, нежели сгореть жалким образом, и силой прорвались через заставы.

Японцы довольно белы кожей, но желтее европейцев. Обычно наряды и одеяния мужчин и женщин мало разнятся между собой: они ходят в длинных халатах, обвитых вокруг тела и посредине стянутых поясом.

Знатные и благородные девушки носят обшитые золотом, серебром и другими драгоценностями платья, волосы их красиво подвязаны и в них вплетены жемчуг и драгоценные камни. Мужчины крепко сложены и у них толстые головы. Напротив, женщины, которых они называют Keesjens, маленькие и худые телом и станом, и ноги у старых и взрослых не больше, чем у детей четырех и пяти лет, что считается у них особым украшенной; всеобщим уважением пользуется та, у которой самые маленькие ноги; поэтому они сдавливают ноги колодками: пусть тело растет, как хочет. Японцы большей частью закаленные люди, переносят жару, голод, холод и жажду и тому подобное и в самые большие холода купают новорожденных в реке. Это — воинственный народ, который хорошо умеет обращаться со стрелами, луками, копьями, ружьями и другим оружием, и они так искусно закаляют сталь, что их сабли считают самыми лучшими, ибо они настолько остры и упруги, что ими, не повредив клинка, можно рубить гвозди толщиной в палец. Весь день они пьют чай; этот напиток у них гораздо крепче, чем у нас, так что я склонен верить, что они спивают чай, снова высушивают и затем отсылают. Они веселы, гостеприимны, любят кутежи и с ними легко завязать сношения.

Когда мы закончили торговые дела с Японией, то приготовились к тому, чтобы возвратиться в Батавию, но сперва пошли на Формозу.

30 декабря мы вышли на парусах в море при сильном ветре — северном муссоне, и 9 января благополучно бросили якорь у крепости Зеландия. Здесь я перешел на корабль, названный «Почтовой лошадью» и направлявшийся в Сиам, куда мы прибыли 22-го числа, и взяли с собой нашего старшего командира Яна ван-Мейдена, чтобы отвезти его в Батавию. Мы также погрузили на наш корабль восемь слонов, чтобы доставить их в Батавию. Мы взяли с собой листья финиковых пальм и сахарный тростник, чтобы кормить слонов во время путешествия и тем спокойнее довезти их.

Я не могу не воспользоваться случаем, чтобы не рассказать о приключении, за которое мне едва не пришлось поплатиться жизнью. Я нес своему товарищу блюдо с горячим кушаньем, которое боцманы называют пуспас, и когда я должен был переступить через отверстие, под которым стоял слон, животное подняло хобот, обхватило меня за ноги и потащило вниз, так что я, покачнувшись, свалился. Горячая пища вывалилась на слона, который ужасно заревел и затопал ногами, так что задрожал корабль и все, что на нем было, и я подвергся страшной опасности быть растоптанным и превращенным в кашу; однако я спасся сам. Наш командир сразу выскочил из каюты и велел меня схватить. И хотя он наверняка знал, что это несчастный случай, тем не менее велел поставить меня у мачты и весело отстегать по заднице толстыми снастями.