Тим Северин - Острова пряностей

Сразу по приземлении стало очевидно, что я оказался в настоящем захолустье: хотя самолет, на котором я прилетел в Туаль, был рейсовым и летал по расписанию, связь архипелага с внешним миром этим и ограничивалась. Моими спутниками в основном были мелкие чиновники, отбывавшие здесь срок службы, или местные жители, возвращавшиеся из поездки. Кроме того, я заметил четверых мужчин несколько вызывающего вида, которые крепко прижимали к животам портфели. В первый же вечер по приезде мне представился случай разобраться, в чем тут дело — один из них пригласил меня в гости. Войдя в его гостиную, я увидел на столе открытый портфель, до краев заполненный пачками банкнот. Хозяин раздавал деньги столпившимся вокруг него людям — некоторые из них были, очевидно, просто работниками, но другие выглядели подозрительно похожими на местных чиновников.

Не требовалось особых усилий, чтобы понять суть происходящего: единственным серьезным источником дохода на архипелаге Кай были морепродукты, а именно крупные рыбы, которых ловили у коралловых рифов и отправляли живыми в Сингапур и Гонконг, где они использовались для приготовления особенно изысканных блюд на банкетах. Чтобы избежать чрезмерного вылова рыбы, были введены официальные ограничения на метод ловли, размер улова и т. п. Но набитый пачками денег портфель воздействует на людей более убедительно, чем официальные указы, особенно на заброшенном островке в Тихом океане.

Молодой предприниматель пригласил меня посетить «рыболовную базу» на далеком атолле и очень подробно рассказал о положении дел на острове. Филип (назовем его так) — обаятельный, хорошо образованный и полный энергии молодой человек — был родом из Сингапура, где жила его семья, но местом постоянной дислокации избрал Бангкок. Филип играл важную роль в семейном бизнесе — экспортной оптовой торговле шкурами змей, крокодилов и прочих рептилий. Иногда они работали только с документацией, так что товар даже не появлялся на их складах. Семья Филипа была фактически центром разветвленной торговой сети. У них имелись связи с заготовителями в Индии и Таиланде, которые присылали шкуры — высушенные на воздухе, засоленные или наполовину обработанные. Были мастера, готовые за небольшую плату изготовить любое изделие из кожи — пояса, сумочки, туфли; были, наконец, и выходы на продавцов эксклюзивных товаров из кожи в Европе, Северной Америке и Гонконге, где реализовывался конечный продукт. Семья была в курсе малейших изменений в законодательстве о международной торговле и изыскивала всевозможные обходные пути и лазейки. Филип знал перечень животных из «Конвенции по международной торговле видами дикой флоры и фауны, находящимися под угрозой исчезновения» не хуже самого дотошного эколога. Латинские названия видов змей и описания мест их обитания отскакивали у него от зубов, как у дипломированного герпетолога. Он переключился на бизнес, связанный с живой рыбой, по его словам, не из-за того, что международные соглашения по охране животных затруднили торговлю шкурами диких животных; напротив, семейный бизнес казался ему слишком предсказуемым, скучноватым и не слишком перспективным. Он хотел создать собственное дело, и торговля живой рыбой через Гонконг обеспечивала ему удачное сочетание риска — без которого жизнь была слишком пресной — и сверхприбылей. Поэтому он приехал сюда и основал свою рыболовную базу, вступив в конкуренцию с такими же, как он, любителями крупной рыбы.

По официальной версии приезжие предприниматели обеспечивали обитателей архипелага Кай денежными средствами для приобретения рыбацких лодок, крючков и лески и сооружали ящики из бамбука для хранения рыбы, отправляемой затем в Гонконг.

Местные рыбаки — опять-таки в теории — ловили рыбу удочкой, осторожно вынимали крючок, чтобы не нанести лишних повреждений, и относили улов посреднику. На самом же деле предприниматели привозили местным рыбакам водолазные аппараты и приглашали инструкторов-ныряльщиков, чтобы те обучали местных умельцев обрабатывать коралловые рифы цианидом. Этот метод ловли крупной рыбы подразумевает полную «зачистку» поверхности рифа, на которой не остается ничего живого. Загнав рыбу в узкое пространство между рифами, ныряльщик направляет ей в жабры струю цианида, что ее полностью обездвиживает — после чего рыбу можно брать руками и тащить в лодку. Таким образом, в окрестности были выловлены все крупные рыбы — а многим видам, чтобы вырасти до максимального размера, требуется не менее двадцати лет, — и большие участки коралловых рифов оказались уничтожены цианидом. «Я не разрешаю своим ныряльщикам использовать цианид. Я сам люблю нырять и плавать возле рифов, ведь они такие красивые! — сказал Филип с видом праведника и тут же испортил весь эффект, добавив: — Тут, я слышал, придумали новое средство. Оно глушит рыбу, но не разрушает кораллы».

Филип был первым из предпринимателей, которые помогли мне в первоначальных поисках. Уроженцы архипелага Кай говорят между собой на особом диалекте, но, благодаря современному начальному школьному образованию, почти все могли объясняться на бахаса индонезиа — государственном языке на основе малайского. На базовом уровне его очень легко выучить. Например, множественное число существительного образуется путем повторения единственного числа. Так что, например, шляпа — это «топи», а шляпы — «топи-топи»; кроме того, многие слова заимствованы из арабского, голландского и английского. Но для обсуждения цены будущей лодки или сроков постройки требовался более высокий уровень владения языком, чем мой, и мне приходилось прибегать к услугам друзей и случайных знакомых. Кроме торговца экзотическими видами рыб Филипа, к их числу относился немец-доктор, совершавший поездку по островам, пока его жена-яванка гостила у родственников в Джакарте, а также молодой американец-антрополог, приехавший в один из самых отдаленных уголков архипелага Кай, чтобы собрать данные для диссертации. Кроме того, в самый ответственный момент ко мне присоединилась Джулия — биолог из Англии, которая в нашей команде участвовала как эколог. Джулия уже работала в Индонезии и достаточно хорошо говорила на местном языке.

Очень скоро я почувствовал себя на Моллукских островах как Алиса в Стране Чудес, даже во время этого краткого визита. Я отправился на поиски строителей и на небольшом островке Варбал, принадлежащем архипелагу Кай, почти сразу же их нашел — небольшое сообщество из 125 семей, живущих среди тропической идиллии: мягкий шелест кокосовых пальм, длинные пляжи из мягкого белого песка и прозрачная бирюзовая вода. Почти в каждой семье на Варбале были мастера, умеющие строить лодки; и строили они довольно хорошо. Они специализировались на изготовлении собственных традиционных моделей — легких и изящных, на которых можно было добраться до центрального острова архипелага. Эти лодки назывались прау калулис, я ходил взад и вперед по пляжу Варбала, где они лежали, вытащенные на песок, и исследовал одну за другой, пока не нашел ту, которая мне показалась самой лучшей.