Жюль Верн - История великих путешествий. Том 2. Мореплаватели XVIII века

«Пятнадцатого декабря, — рассказывает Фабр в своем очерке о Буве, — находясь на 48°50' южной широты (в Северном полушарии широта Парижа) и на 17° западной долготы (меридиан острова Тенерифе), между пятью и шестью часами утра французские мореплаватели увидали огромное ледяное поле; за ним показалось еще несколько других, окруженных множеством плавающих льдин разной величины. Фрегат „Мари" поднял сигнал опасности и повернул на другой галс. Буве, чрезвычайно недовольный этим маневром, который мог внушить команде неуверенность, распорядился поднять на „Эгле" все паруса и, пройдя мимо „Мари", сообщил о своем намерении продолжать двигаться к югу. Для успокоения матросов он сказал, что встретившиеся льды следует считать благоприятным предзнаменованием, так как они являются верным признаком близости земли».

Корабли по-прежнему держали курс на юг, и вскоре настойчивость Буве оказалась вознагражденной открытием земли, которой он дал название мыса Сирконсизьон (Обрезания Христа). Земля была довольно высокая, покрыта снегом и окружена со всех сторон толстым ледяным припаем, не дававшим возможности подойти к ней ближе чем на семь-восемь лье. Она, по-видимому, имела в длину четыре или пять лье и тянулась с севера на юг.

«Буве, — сообщает Фабр, — определил по имевшимся у него картам, что земля находится на 54° южной широты и 26 — 27° долготы к востоку от меридиана Тенерифе или же между 5°30' и 6°30' к востоку от Парижского меридиана».

Буве очень хотелось рассмотреть открытую землю вблизи и высадиться на нее, но из-за туманов и встречных ветров он не смог подойти к ней и вынужден был ограничиться наблюдениями с большого расстояния.

«Третьего января 1739 года, — сообщает Буве в своем отчете компании, — нам удалось наверстать потерянное в предыдущие дни, и около четырех часов дня, когда видимость несколько улучшилась, мы ясно различили землю; берег, скалистый на всем протяжении, образовывал несколько изгибов; вершины гор были покрыты снегом; склоны казались поросшими лесом».

После нескольких безуспешных попыток приблизиться к земле Буве пришлось отступить. Обескураженные, изнуренные цингой матросы падали с ног от усталости. Отправив «Мари» на Иль-де-Франс (остров Маврикий), он на «Эгле» взял курс к мысу Доброй Надежды, куда и прибыл 28 февраля.

«Мы прошли, — пишет Буве в упомянутом выше отчете, — оттысячи двухсот до тысячи пятисот лье по неведомым морям. В течение семидесяти дней мы почти все время двигались в тумане. Сорок суток мы находились среди льдов; почти ежедневно шел град или снег, покрывая палубы и снасти. Ванты и снасти обледенели. 10 января мы не смогли поставить фор-марсель [130] [130] Фор-марсель — второй снизу прямой парус на фок-мачте (передняя мачта судна). . Наши люди, привыкшие к теплому климату и плохо одетые, сильно страдали от холода. Некоторые отморозили себе руки и ноги. А между тем все время приходилось работать, ложиться в дрейф, поднимать и опускать паруса, не меньше одного раза в день производить промеры глубин. Один матрос с „Эгля", спускаясь с фор-марса-рея [131] [131] Фор-марса-рей — второй рей (считая снизу) на фок-мачте. Марс — площадка для наблюдения и парусных работ в месте соединения мачты и стеньги. , замерзнув, упал на фор-марс. С большим трудом удалось его оттуда снять и отогреть. Мне приходилось видеть слезы, катившиеся из глаз матросов, когда они тянули лотлинь [132] [132] Лотлинь — специальная веревка (линь), разделенная мерками разного цвета и формы на единицы меры. К ней подвешивается груз (лот), служащий для измерения глубины. . А ведь время года было благоприятное, и я принимал все зависевшие от меня меры для облегчения страданий команды».

Достигнутые результаты оказались так ничтожны, что, само собой разумеется, Ост-Индская компания не стала снаряжать новых экспедиций. Да и вряд ли следовало ожидать от них какой-нибудь выгоды; дальнейшие поиски «Южного материка» могли бы дорого обойтись. Все же открытие Буве поколебало веру в существование «Южного материка». Пример был подан, и несколько мореплавателей, в том числе два французских, желая установить истину, вскоре направились по следам Буве. Сообщив некоторые сведения об этой малоизвестной экспедиции, мы хотели воздать должное французскому мореплавателю, пионеру изучения южных широт; ему принадлежит честь указания пути великому английскому исследователю — Джемсу Куку.

Другому капитану Французской Ост-Индской компании, прославившемуся во многих сражениях с англичанами, Жану-Франсуа-Мари де Сюрвилю, выпало на долю тридцать лет спустя после экспедиции Буве совершить важные открытия в Океании и вновь обнаружить, почти одновременно с Куком, землю, открытую некогда Тасманом и названную последним Землей Штатов. Вот как это произошло.

Лоу и Шевалье, управлявшие Французской Индией, решили снарядить на свои средства судно для торговли в южных морях. Они посвятили в свои планы Сюрвиля и отправили его во Францию. Получив необходимое разрешение от Ост-Индской компании, он взял на себя руководство оснащением судна. В Нанте был снаряжен корабль «Сен-Жан-Батист», который снабдили трехлетним запасом продовольствия и всем необходимым для дальней экспедиции. Затем Сюрвиль направился в Индию, где Лоу предоставил в его распоряжение двадцать четыре туземных солдата. 3 марта 1769 года «Сен-Жан-Батист», выйдя из бухты Анжели (восточное побережье Индостана), направился в гавань Пондишери, где принял добавочный груз.

Второго июня Сюрвиль покинул Пондишери и взял курс на Филиппинские острова. 20 августа он бросил якорь у островов Бабуян (в проливе Баши). Слово «баши» означает на местном языке возбуждающий напиток, изготовляемый островитянами из сока сахарного тростника, который настаивается в течение нескольких дней на каких-то черных зернах.

Когда-то несколько матросов Дампира сбежали на острова Бабуян; каждый из них получил от туземцев жену, поле и земледельческие орудия. Воспоминание об этом событии побудило трех матросов с «Сен-Жан-Батист» последовать их примеру. Но Сюрвиль был не такой человек, чтобы допустить убыль в своем экипаже. Поэтому он приказал захватить двадцать шесть туземцев и собирался их держать в качестве заложников, пока ему не вернут его людей.

«Среди туземцев, которых держали связанными, — рассказывает Крозе в опубликованном им отчете о путешествии Сюрвиля, — нашлось несколько смельчаков, бросившихся в море; к величайшему удивлению французских моряков, у них хватило мужества и ловкости доплыть до одной из пирог, державшихся, чтобы не возбуждать подозрений, на довольно почтительном расстоянии».

Туземцы объяснили, что с ними поступили подобным образом лишь для того, чтобы заставить их товарищей выдать трех дезертиров. Островитяне показали знаками, что поняли, и тогда их всех отпустили, за исключением шести человек, захваченных на берегу. Та поспешность, с какой пленники покидали судно и прыгали в свои пироги, делала их возвращение маловероятным. Поэтому французы очень удивились, когда через короткое время увидели, как недавние заложники с радостными криками подплывали к судну. Не оставалось никаких сомнений в том, что они везут командиру сбежавших матросов. И действительно, они поднялись на палубу и свалили на нее опутанных веревками… трех великолепных свиней!