Зегидур Слиман - Повседневная жизнь паломников в Мекке

Зал, где проверяют документы, более удобный. В нем даже есть кресла. Очередь тянется вдоль красной линии, проведенной на полу для того, чтобы отделить окошечки от толпы. Как и в нью-йоркском аэропорту, за нее можно заходить строго по одному. Но в Джидде делают исключение для супружеских пар, потому что «уважающая себя» мусульманка не должна разговаривать с незнакомцем. За нее на вопросы отвечает муж. Только однажды три жительницы Магриба открыли лица и прошли прямо за стойку, зарезервированную для «официальных делегаций и важных лиц», вызвав тем самым изумление полицейских. Огромного роста сутулый старикан с горящим взором подпрыгивает на месте, подавая юным девицам яростные знаки. Те узнают его и спешат почтительно поцеловать ему руку, перед тем как последовать по коридору, запрещающему проход иностранным служащим. Это явно было окошко для женщин легкого поведения, скрашивающих досуг старого эмира, они прибыли сюда в роли «учительниц французского в начальной школе» или, что более вероятно для хаджа, — паломниц.

Представителей французской мусульманской общины в Саудовской Аравии встречают очень радушно. Они просачиваются к выходу за охранником. «Как крабы, — бросает им вслед египтянин. — Вы что думаете, что в день Страшного Суда он поможет вам и в рай таким образом проскользнуть?» Полицейские, болтая друг с другом, вывешивают на своем посту надпись «закрыто», и паломники сбиваются в плотную кучу.

Сотрудник, сидящий за компьютером, безукоризненно вежлив. Аккуратный, немногословный, он работает очень эффективно. Ничего общего с наглостью и подозрительностью своих арабских коллег. У одного африканца он быстро спрашивает имена его матери и бабушки с дедушкой по отцовской линии и быстро заносит информацию в компьютер. Горе тому нерадивому или забывчивому путешественнику, который не даст точных сведений о следующей поездке. Информационное обеспечение здесь не уступает экономически развитым странам. И вот — первый штамп в паспорте.

Справа находится еще один зал, в нем паломники проходят тщательный досмотр личных вещей. Вероятно, пресловутая арабская мужественность заставляет стойко переносить моральный удар, когда пухлый бородач профессиональными движениями начинает ощупывать каждого, включая те части тела, которые вдумчиво «взвешиваются в руке». Без комментариев.

Быстрый осмотр багажа. Сумки, саквояжи исследуются на предмет контрабанды или чего-то недозволенного. Иранские путешественники уже давно навлекли на себя подозрение своим пристрастием к чемоданам с двойным дном и любовью к взрывчатым веществам. А пакистанцы частенько обнаруживают досадную забывчивость, привозя с собой вместо посоха паломника порцию гашиша. ЛСД, кокаин, взрывчатки — вот с чем борются в королевстве. Огромный плакат на стене аэропорта призывает горожан содействовать работе полиции, чтобы искоренить эту чуму — наркотики. Как гласит пропаганда ваххабитов, это — «страшное зло с дьявольской сутью и иранскими корнями, от которого необходимо защитить молодежь и страну».

Последний переход перед тем, как покинуть аэропорт и ступить на благословенную землю, — отдел «General Transportation Syndicate». Здесь при передаче чека на 869 реалов, купленного путешественником в момент запроса визы, египетские служащие с красными от усталости глазами, но с приветливыми улыбками выдают билеты на автобус. Джидда — Мекка — Арафат — Мина — Мекка — Медина и вновь Джидда. На случай потери денег добавляется также перевод на 80 реалов. Необходимо, кроме этого, иметь при себе определенную сумму, чтобы добраться до аэропорта. В паспорте появляются второй и третий штампы.

Аль-Джазира — остров. Так арабы называют свою землю не без некоторой гордости, присущей островитянам. Впрочем, достаточно назвать его планисферой: «остров» арабов как бы всплывает среди утонувших земель. Расположенный между Африкой и Азией, он протянулся по восточному берегу Средиземного моря как веревка с развешанным для просушки бельем. Этот стык трех древних континентов окружен Средиземным и Красным морями, Индийским океаном.

Смотрим ли мы на запад или на восток, его массивные очертания, граничащие с морем, напоминают стопу азиатского мастодонта в той ре части, которая больше всего боится щекотки — Персией. Остров-пустыня. Пороховая бочка. Перекресток. Он притворяется, будто кланяется в сторону стран запада. Кажется, что он повернут спиной к Азии, но на самом деле он тянется к востоку, постепенно повышаясь до гранитных скал, отделяющих Йемен от другого «острова» арабов, Синая. К Африке он развернут высокогорьем. Его нагорье возвышается над уровнем моря на 3000 м на юге, заслужив тем самым еще со времен античности имя Счастливой Аравии. Понижаясь к северу, они становятся суше и переходят в холмы вулканического происхождения, тянущиеся до Сирии и Палестины, Arabia Petraea римлян. Скалистый шлейф, становящийся плотнее к западу и опутывающий его цепями Синая и Ближнего Востока, составляет своего рода позвоночник «острова» арабов.

В глубине впадин, размытых ливневыми дождями в скалистом теле полуострова, покрытыми зеленью оазисов, расположены поселения. Как только вади, рожденные дождями, испаряются под безжалостными лучами солнца, вспыхивает фейерверк цветов, а возлюбленные ищут друг друга. Эта высушенная местность рождена тем не менее под счастливой звездой, сияющей между двух полумесяцев. Полумесяц плодородия, изогнувшийся между Мертвым морем и Персидским заливом, и полумесяц горный, опоясывающий его до моря Омана. Таким образом, звездная петля почти захлестывается. В сердце этой диадемы клокочет яростный жар пустыни, лишь чуть-чуть окропленный редкими созвездиями хилых оазисов. Безымянная пустыня — горячие пески, испепеляющие ветры. Безлюдие. Земля демонов, джиннов, Бога. Святая земля.

Древние народы, греки и их наследники римляне знали только «рога» горного полумесяца: каменистую Аравию в северной точке, пустыню Сирии и Счастливую Аравию в южном конце, благоуханные долины Йемена. В центре же возвышаются вулканические, обрывистые горы, настоящий лунный пейзаж. Цепь скал как пуповина связывает арабское побережье с Индийским океаном и Средиземноморьем. Кроме того, она отделяет Тихаму, «нижние равнины», от Неджда, высокого песчаного плато, раскаленным саваном наброшенного на центр полуострова. Центр его — вулканический кратер, созданный небесными водами, обточенный ветрами и прокаленный солнцем. Мекка свернулась клубочком в тени потухших вулканов, под укрытием огненных вершин.

Однажды в день сражения Бонапарт сказал: «Анатомия — это судьба». То же самое можно сказать и о родном городе Мухаммеда. География, ее особый рельеф делают из нее уединенное место и, как ни парадоксально, форум. Нейтральная территория и зона беспошлинной торговли, разрыв между континентами. Святое место. Сначала Эль, высшее божество хананеян, затем его иудейские братья, семитские божества царствовали на вершинах гор. Очевидно, что в Аравии, этой «стране равнин», матрице семитских народов, предполагаемых потомков Сима, одного из сыновей библейского Ноя, горы вздымаются, как живые существа, как стены, поддерживающие небосвод и весь мир. Это врата, которые запечатывают горизонт. Анатолийские хетты [36] 36 Хетты — индоевропейское население Малой Азии и Палестины II тыс. до н. э. почитали эти каменные колонны как божества. Перед их величием взгляд человека мог или подниматься в молитве к небу, или опускаться в смирении к земле. Здесь — резиденция божеств, их наблюдательный пост, их величественный трон. Хананеяне, финикийцы, греки, а также евреи считали, что боги собирались вместе на гребне античного Сафона — на самом деле на Джебел Акра в Турции на морской границе с Сирией. Почитания горы Кассий оказалось достаточным для того, чтобы римские императоры Адриан и Юлиан Отступник совершили к ней паломничество во II и в IV веках н. э.