Александра Давид-Неэль - Тайные учения Тибета (сборник)

Тогда бури, возникшие из-за теорий, созданных мыслями и предположениями, успокаиваются, океан сознания становится спокойным и гладким, без единой морщинки на ровной зеркальной поверхности. В этом безупречно гладком зеркале все отображается без малейшего искажения [9] Тибетцами, индусами и китайцами часто сравниваются океан и зеркало. ( Прим. авт. ) , и это — отправная точка ряда состояний, которые не происходят ни в обычном, ни в бессознательном состоянии. Это — вход в сферу, отличную от той, в которой мы обычно находимся, и следовательно, после некоторого числа оговорок относительно значения термина, мы можем говорить о тибетской «мистике».

Вне зависимости от их цели, самая поразительная особенность тибетских мистиков — их смелость и исключительно нетерпеливое желание попробовать свои силы в преодолении духовных препятствий или тайных противников. Похоже, что их поддерживает дух приключений и, если можно воспользоваться этим термином, я хотела бы называть их «духовными спортсменами».

Действительно, это странное название подходит им лучше, чем какое-либо другое. О какой бы ветви мистицизма ни шла речь, этот путь трудный и рискованный. Спортивный азарт, с которым они воспринимают эту борьбу, отнюдь не является обычным религиозным рвением и по этой причине заслуживает нашего внимания.

Однако было бы ошибочно считать героем каждого из тех, кто желает стать учеником гьюд-лама [10] Гьюд-лама здесь не подразумевает дипломированного специалиста школы гьюд (ритуальная магия), скорее это мастер, предрасположенный стать хранителем тайных знаний. и жаждет его дамнгага [11] Дамнгаг — предписания и советы. .

Среди кандидатов на предварительные посвящения особо оригинальные или чем-то выдающиеся люди составляют подавляющее меньшинство; большинство из них — простые монахи. Многие из них, прежде чем пожелать прикоснуться к более сложным этапам тайного учения, даже не пытались обучаться в монашеских школах.

Причиной этого пренебрежения может быть априорная нехватка веры в ценность этой официальной науки; однако весьма возможно, что большая часть тех, кто отвернулся от нее, сочла регулярное изучение книг просто слишком трудным.

В основе поведения многих налджорпа [12] Налджорпа (rnal byorpa) означает буквально: «тот, кто одарен идеальным спокойствием». На обычном языке это означает знатока доктрин «Прямого пути», часто также аскета, который предположительно еще и обладает сверхъестественными психическими способностями. лежит инстинктивное стремление к созерцанию и медитации, а также к безвольному подражанию примерам других людей.

Человек думает только об «исполнении религии»  [13] Чоп чед (Chs Cheo) (пишется chos byed). , как это называют тибетцы, совершенно не понимая, куда может привести его путь, на который он вступил.

Но тот, кто был таким глупцом в начале своей мистической карьеры, не осужден оставаться таким всегда. На «Кратком пути» нередко случаются неожиданные чудеса [14] О «Прямом пути» вы можете прочитать в книге «Мистики и маги Тибета». Там вы найдете описание доктрины и методов, посредством которых, согласно мнению тибетцев, можно достигнуть состояния Будды уже при той жизни, в которой человек начал свое духовное обучение, без необходимости постепенно прогрессировать в процессе обычного, последовательного перерождения. . Здесь слепой человек становится ясновидцем, а ясновидец теряет свое зрение. Ученики с вялым интеллектом иногда становятся дальновидными исследователями, тогда как блестящие интеллекты опускаются в пучину унылого оцепенения.

Удивительна огромная скорость, с которой изменяются ментальные, моральные и даже физические данные человека. Но это не нарушает невозмутимость тибетских мистиков. Они утверждают, что семена, из которых взрастают эти совершенно неожиданные преобразования, есть во всех людях, и до момента преобразования у них просто не было условий, благоприятных для роста и плодоношения.

Посвященный, после мистического посвящения, должен с самого начала взрастить в себе проницательность и способность к спокойному и беспристрастному созерцанию [15] Следующий пассаж из Мундак-упанишада может послужить иллюстрацией этого отношения: «Две неразделимые птицы садятся на ветвь дерева. Одна из них ест фрукты с дерева; другая, не касаясь фруктов, смотрит за своей товаркой». Эта притча предназначена объяснить ведическую доктрину джива [Джива — живое существо; обобщенно — существование. — ( Прим. ред. )], но она не менее удачно иллюстрирует и рассматриваемые нами вопросы. . Он будет способен обрести мастерство согласно естественным склонностям и мимолетным устремлениям. Не нужно никаких обычных навыков, чтобы успешно следовать по пути довольно рискованного обучения, которому подвергаются некоторые ученики, состоящего в глубоком переживании самых различных страстей. Речь идет о том, чтобы войти в огонь и не обжечься. Крайне необычны тесты, которые ученики выполняют по совету своего духовного наставника или побуждаемые желанием доказать свои возможности, и результат их — почти невероятные возможности управления собой, особенно в том, что касается плотских инстинктов.

Ученику также рекомендуют наблюдать за действиями, которые он совершает, за пробуждением в себе мыслей и ощущений, соблазнов и отвращений, пытаться обнаружить их причины, затем причины этих причин и так далее.

Медитация, напротив, может привести к цепочке последствий, допускающих последующие материальные или ментальные действия.

На основании всего этого легко заметить, что тайными или мистическими методами ламаисты на самом деле называют позитивный психический тренинг. На самом деле они рассматривают спасение не как дар божества, а скорее как трудное завоевание. Средство достижения спасения они расценивают скорее как науку.

Духовное наставничество

Точно так же, как мы идем к преподавателю, когда желаем изучить математику или грамматику, так и для тибетцев естественно обратиться за помощью к мастеру-мистику, когда они желают приобщиться к духовным техникам.

Санскритское слово «гуру» — название духовного наставника, и тибетцы так же используют это иностранное для них слово в своем словаре. В беседе же, однако, они говорят: «Мой лама» — притяжательное прилагательное, понимаемое как описание отношений между мастером и учеником.

Хотя жители Тибета платят за сообщенное им знание предельным уважением и помощью в материальном плане, в их стране редко можно найти слепую веру в гуру, столь привычную в Индии.

Миларепа, поэт-отшельник, был исключением, но примеры такого пламенного восхищения и преданности своему мастеру являются чрезвычайно редкими.