Тим Северин - По пути Ясона

Я осторожно взялся за кормило: рулевые весла установили так, что, чтобы повернуть корабль, одно следовало двигать вперед, а другое — назад. Как ни удивительно, «Арго» послушно изменил курс.

День выдался на загляденье — ни ветерка, в небе высокие облака, спасавшие от палящего греческого солнца. Нас окружали десятки рыбацких лодок, их моторы работали на самых малых оборотах. Впереди двигался лоцманский катер, освобождавший нам путь и готовый, если понадобится, взять «Арго» на буксир до выхода из гавани. Чуть поодаль и за кормой теснились лодки Гребного клуба Волоса, напоминавшие водяных жуков. Раз-два, взяли; раз-два, взяли… Сколько величавости в движениях весел галеры по сравнению с современными гребными лодками! Впереди маячил бетонный мол современного порта. На нем выстроились местные власти — мэр, командир гарнизона, старший портовый офицер и греческий епископ. Когда «Арго» подошел ближе, мэр поднял над головой оливковую ветвь и кинул ее в воду.

— Ступайте с миром! Кало таксиди!

Мы обогнули мол и двинулись дальше, стараясь держаться как можно ближе к берегу. На набережной собрались горожане, в основном школьники, которых привели посмотреть на корабль из далекого прошлого их родной страны. «Кало таксиди! Кало таксиди! Кало таксиди!» Дети выкрикивали эти слова снова и снова, точно клич в честь любимой футбольной команды. Аргонавты махали в ответ, другой рукой продолжая работать веслами. Мимо нас промчалась гребная четверка. Бритая голова рулевого сверкала, как у Марка.

— Видно, вы к одному парикмахеру ходите, — заметил Майлз.

По тексту «Аргонавтики», отплытие, состоявшееся 3000 лет назад, было куда менее праздничным. Ходили слухи, что царь Пелий подкупил мастера Арга, дабы тот устроил так, чтобы корабль развалился в море. Однако Арг не поддался на уговоры царя: в конце концов, он сам был членом экипажа. Вечером накануне отплытия, после наполненного слезами прощания с родными, спутники Ясона собрались на берегу. Ясон велел пригнать на берег двух быков из семейного стада. Геракл и могучий Анкей убили животных — первый ударом своей прославленной палицы, а второй — бронзовым топором. Туши разрубили, отсекли священные бедра, которые обернули жиром и сожгли на костре из ветвей оливы в качестве приношения Аполлону, богу отправления в путь. Идмон, один из двух прорицателей, созерцал языки пламени и завитки дыма; он изрек, что знамения благоприятны, но прибавил, что сам живым из похода вернуться не рассчитывает. «Ведал я участь мою…» — сказал он; ему суждено «горькой судьбой по велению бога / Где-то вдали умереть, в пределах земли Азиатской».

Остаток вечера тоже прошел не слишком весело. Ид, записной хвастун, перебрал неразбавленного вина и стал насмехаться над Ясоном, который сидел поодаль от остальных, «нерешимости полон». Получив выговор от Идмона, Ид оскорбил и того, и дело наверняка дошло бы до драки, не вмешайся певец Орфей, который тронул струны кифары и запел длинную песню о том, как был создан мир. Ночь провели на берегу, а поутру Тифис, «искусный кормчий», пробудил товарищей ото сна и стал «побуждать, чтоб взошли на корабль». Все расселись по скамьям, в соответствии с вытянутым накануне жребием. От необходимости метать жребий избавили только Геракла и Анкея: двое самых могучих членов экипажа уселись на центральную скамью, где могли принести наибольшую пользу.

На нашем «Арго» мы придерживались схожей схемы размещения: Марк и Майлз, наши лучшие гребцы (каждый выступал за команду своего университета), заняли крайнюю от кормы скамью, где все прочие могли их видеть и откуда они сами могли задавать темп. У нас имелся некомплект экипажа — лишь четырнадцать человек вместо двадцати; поскольку один стоял у кормила, а другой готовил, на веслах оставались всего двенадцать. Впрочем, пока этого было достаточно. Хитрость заключалась в том, чтобы заставить галеру двигаться ровно на скорости приблизительно 3–3,5 узла. Конструкция «Арго» была столь удачной, что корабль сохранял эту скорость, даже когда на веслах сидели всего десять человек. В итоге два члена команды имели возможность отдыхать по пять минут, а потом они сменяли тех, кому выпала очередь предаваться отдыху следующими. И «Арго» тем самым, не теряя темпа, двигался на юго-юго-восток через Волосскую бухту в направлении городка Афиссос.

Как гласит один вариант предания об аргонавтах, Афиссос был первой остановкой Ясона и его спутников. Причина состояла в том, что «Арго» отказался выносить «могучую силу» Геракла. Чудесная говорящая ветвь в днище корабля застонала, когда Геракл впервые ступил на борт, а вскоре сообщила, что героя нужно ссадить на берег, ибо его тяжесть чрезмерна. Потому-то жители Афиссоса до сих пор превосходят ростом население соседних городков и деревень: ведь они — потомки самого Геракла. Разумеется, в конце бронзового века на месте нынешнего Афиссоса имелось микенское поселение — на берегу обнаружены осколки микенской посуды, и реальная причина остановки «Арго» могла быть, так сказать, более мирской: близ Афиссоса в море впадает кристально-чистый ручей. Сегодня его вода по трубам идет в фонтаны на центральной площади городка, однако, наполняя две глиняные амфоры, мы слышали, как она булькает у нас под ногами. Вполне логично, что Ясон задержался здесь, чтобы пополнить запасы питьевой воды перед долгим путешествием. Также логично, что здесь могли сойти на берег те члены команды, которые передумали отправляться в дальний поход, в том числе и Геракл (впрочем, в большинстве версий предания говорится, что он сопровождал аргонавтов до Мраморного моря).

На современном «Арго» желающих сойти на берег не нашлось. Пятнадцать миль от Пефкакии до Афиссоса — очень комфортное расстояние для первого перехода, достаточное, чтобы размять мышцы и не слишком при этом утомиться. Сойдя на берег, мы столкнулись с Дядюшкой Джоном. Он приехал сюда, обогнув бухту; разумеется, у него нашелся тут знакомец, владевший винодельней, и Джон с энтузиазмом потрясал пластиковой канистрой с домашним вином. Рядом стоял школьный учитель из Афиссоса, подтолкнувший нам навстречу двух маленьких девочек с букетами роз. «Кало таксиди!» — пропели они, вручая нам цветы. Путешествие началось.

Должно быть, Аполлон внял жертве, принесенной Ясоном и его товарищами, поскольку в первые дни плавания погода аргонавтам благоприятствовала. Едва они покинули стоянку, задул попутный ветер, и сразу же поставили парус. Аполлоний пишет: