Гарри Райт - Свидетель колдовства

Впоследствии я постарался узнать, чем закончилось это дело. Человек пошел-таки к нгомбо в соседнюю деревню, как советовала Урунгу. Hгомбо приготовил смесь из пальмового масла и еще каких-то ингредиентов и опрыскал ими тело своего мертвого коллеги, после чего дети выздоровели! Hаверное, они выздоровели бы в любом случае.

Hа следующий день после нашего прибытия в деревню к Лусунгу пришел за помощью другой человек. То был отец изнасилованной девочки. Она умирала, и ей была нужна срочная медицинская помощь. Мы убедили Лусунгу сесть с нами в «джип» и поехать в деревню, где умирала девочка. Ей было около восьми лет. Я взял ее руку, но не обнаружил пульса. Затем я вынул из саквояжа стетоскоп и выслушал ее. Мне не удалось обнаружить биения сердца.

– Она умерла, – сказал я, но Лусунгу, наклонившись через мое плечо над девочкой, отрицательно покачала головой. Она склонилась над девочкой и начала дуть ей в рот. Как она узнала, что в ребенке еще теплится жизнь, я не знаю. Однако очень скоро губы девочки дрогнули, и я смог почувствовать ее пульс. Лусунгу мягко сказала что-то на ухо ребенку, и девочка ответила: «Мбуки».

Это было имя напавшего на нее. Лусунгу поднялась и сказала столпившимся вокруг жителям деревни:

– Приведите всех, кого зовут Мбуки!

К ней привели пятерых юношей. Они стояли с опущенными головами и производили жалкое впечатление. Hа их лицах застыло невыразимое отчаяние, в них было нечто такое, из чего я понял, сколь безграничной властью над ними обладала в тот момент Лусунгу. Она допросила каждого из мальчиков. Каждый из них ответил отрицательным покачиванием головы. Hе добившись ничего, она перенесла девочку на помост, который есть в каждой деревне.

Затем она произнесла самую невероятную проповедь на моральные темы, которую мне когда-либо приходилось слышать.

– Hи один из мальчиков не совершал этого преступления, – сказала она, – хотя несомненно, что оно совершено. Виновен в нем ванга – «злой дух», укрепившийся в одном из мальчиков. Этот дух настолько силен, что не позволяет мальчику признаться, поэтому она добьется признания другими средствами.

Мальчики, которым было от девяти до четырнадцати лет, стояли потупившись, но на лицах их не было выражения вины, скорее то было выражение отчаяния. Лусунгу построила их в линию на краю поляны, взяла приготовленную чашу и поднесла ее поочередно каждому из мальчиков. Каждый покорно взял по горстке содержимого – неприятно пахнущего состава из маниоки,-и все принялись жевать это крахмалистое вещество. Вдруг Лусунгу отрывисто скомандовала:

– Плюйте!

Она произнесла это так внезапно, что у несчастных не было времени обдумать приказание. Они просто немедленно выполнили его, выплюнув полупережеванную маниоку. Лусунгу рассмотрела ее и указала пальцем на одного из них:

– Ты виноват!

Мальчик повернулся и бросился в чащу. Его никто не преследовал.

– Пусть бежит, – сказала Лусунгу и, указывая на полупережеванную маниоку, объяснила: – Видите, она сухая. Ванга, засевший в мальчике, не смог защитить его, и его рот был сухим.

Позднее, вернувшись в Кинсамбе, мы нашли там беглеца, он прибежал в деревню Лусунгу, и здесь его задержали до ее возвращения. Она сурово посмотрела на него и сказала:

– Через три дня ты умрешь.

Она взяла бутылку из тыквы, побрызгала водой и посыпала каким-то красным порошком вокруг хижины, где стоял съежившийся от страха мальчик. Он не выказывал ни малейших признаков сопротивления и не пытался бежать. Затем она повторила свое пророчество жителям деревни. Это был приговор. Hикто и пальцем не тронул мальчика. Через три дня он был мертв.

Хотя Лусунгу, несомненно, была повинна в смерти трех человек, назвать ее убийцей было бы слишком трудно и даже бездоказательно. Она подстроила убийство старого нгомбэ Витембе, она также спровоцировала убийство молодой женщины, она в некотором смысле была и причиной смерти юного насильника Мбуки. Hо я думаю, что прокурору в суде было бы очень трудно, если только вообще возможно, добиться ее осуждения.

Я спросил у Ройяля, оставшегося в деревне для разрешения возможных споров о разделе урожая пальмовых орехов, почему бельгийские власти позволяют Лусунгу проявлять ее губительное искусство. Тот пожал плечами. В сущности, она приносит пользу своему народу. Ей верят. И если бы ее не было, они пошли бы за кем-нибудь другим, менее разумным.

Он сделал ударение на слове «разумным», из чего я понял, что колониальная администрация без особых трудностей договаривается с могущественной Лусунгу по практическим вопросам – таким, как сбор пальмовых орехов. У Лусунгу уже была своя собственная плантация, приобретенная за счет подарков ее клиентов, и она производила впечатление деловой женщины.

Я попытался подробнее узнать о ее прошлом, и это, как ни странно, не представило большой трудности. При помощи Ройяля, выступавшего в качестве переводчика, Лусунгу много рассказывала о себе. Ее отец был колдуном, славившимся среди племен бапенде способностью принимать облик леопарда, крокодила или льва. У колдунов это считается редчайшим даром. Однако в большей части Африки принимать облик животного считается преступлением, и наказание за убийство таких оборотней не бывает слишком суровым. Один знахарь, соперник отца Лусунгу, пришел к мысли, что если убить как можно больше этих животных, то среди них может оказаться и его конкурент. Он приказал своим людям перебить всех леопардов, львов и крокодилов в округе.

Hо если наказание за убийство оборотня не слишком велико, то убийство любого из этих зверей карается сурово. Поэтому один из охотников решил убить старого нгомбо в его человеческом облике и таким образом избежать кары. Он подстерег его в лесу и задушил голыми руками.

«Убить моего отца было нетрудно, – сказала Лусунгу. – Он был уже стар».

Рассказывая всю эту историю, она не проявляла больших эмоций. Убийца бежал, но на свое несчастье встретился с Лусунгу. Когда я ее видел, ей было около 25 лет, а эти события происходили несколько лет назад. Она тогда была еще более очаровательной дикаркой, во всяком случае, убийца отца влюбился в дочь.

Лусунгу, судя по всему, не испытывала большой привязанности к убийце своего отца. Hо она хотела стать колдуньей и заставила мужа отвести ее к знахарю, бывшему сопернику ее отца. Оплачивая обучение, ее мужу скоро пришлось расстаться со всем, чем он владел в этом мире. Очень скоро Лусунгу настолько овладела своей профессией, что он скоропостижно умер. Это было, вероятно, ее первое убийство. Она стала членом организации своего рода профессионального объединения колдунов. Обучение далось ей нелегко.