Тим Северин - По следам Марко Поло

Паспорта были представлены, их внимательно рассмотрели. Стэн присоединился к празднику во дворе, и была объявлена общая амнистия. Пакт скрепили множеством чашек чая и множеством сигарет, а потом, провожаемые улыбками, двое путешественников оставили селение волхвов.

Вновь обретенный второй мотоцикл стал помехой. Дорога к Исфагану была ужасна, и Майкл, начинавший страдать от дизентерии, не был достаточно опытен, чтобы рисковать длинным перегоном до Кабула. Решили отослать поездом второй мотоцикл из Кума в Тегеран и ехать далее на одном мотоцикле, вести который должен был Стэн.

Проехав через очаровательный Исфаган с его мечетями и ковровой промышленностью, где новые ковры вымачивают в реке и оставляют на улицах, чтобы по ним ходили, пока они не приобретут такой вид, что их можно продавать как древние, Майкл и Стэн достигли Йезда, о котором Марко Поло сказал: «Между персидских городов есть город, называемый Йезд, очень красивый город, центр торговли. Здесь в большом количестве вырабатывается шелковая материя, называемая йезди, после отправляемая с выгодой на множество рынков».

Во времена Марко Поло торговое значение Йезда, самого восточного из городов собственно Персии, было так велико, что город во время владычества Атабегов добился золотого века самоуправления. Самоуправление существовало в Йезде с середины XI века до конца тринадцатого. Дорог в области с течением времени становилось все меньше, и, после потери городом независимости, торговля шла довольно вяло из-за налогов, таможенных сборов, тарифов и даней, которые непрерывным потоком исходили из канцелярий новых правителей. Однако падение Йезда произошло не сразу, а растянулось на столетия. Даже в 1810 году британский путешественник, некий капитан Кристи, нашел возможным отметить, что это город «весьма обширный и населенный, расположенный на краю песчаной пустыни, рядом с горным хребтом, который протягивается с запада на восток. Он славится между купцами по причине всяческих льгот, которые здесь предоставляются, и безопасности. Это огромный рынок, на котором обменивают свои товары Индостан, Багдад, Хорасан и Персия, и говорят, что во время последней империи здесь всегда была самая оживленная торговля». Сейчас Йезд все еще один из главных городов Ирана, но от него веет безнадежностью, и пустыня все ближе подползает к его стенам.

Где в Йезде Майкл и Стэн могли обнаружить остатки прославленной древней шелковой промышленности, о которой писал Поло? В Тегеране нам сразу же сказали, что в современном Йезде все еще производят ковры, хлопковые и газовые ткани. С другой стороны, никто не мог ничего сказать относительно знаменитых йездских шелков. Между прочим, отрезы этих шелков длиной в двадцать пять футов когда-то были посланы среди прочего шахом Надиром в дар правителю Бухары. Оставив Майкла в чайхане страдать от болей в желудке, Стэн нашел старый квартал города. И опять самую большую помощь оказали дети, стайки которых носились тут и там. Они потащили Стэна в лачуги, где их матери и сестры работали за станками. К его разочарованию, все, что он видел, оказывалось дешевыми хлопковыми тканями или довольно скучными коврами. Потом, проходя мимо длинной линии низких домов с куполообразными глиняными крышами, Стэн услыхал странный хлопающий звук. Решив последний раз попытать счастья, он постучал в деревянную дверь. Звук прекратился, дверь открылась, и перед Стэном появился молодой человек примерно шестнадцати лет. Позади него была единственная комната, длинная, низкая и темная. Из конца в конец висела сеть шелковых нитей. Несмотря на полумрак, нельзя было не заметить, что все помещение представляло собой, в сущности, огромный станок, на котором вырабатывали шелковую материю. Сверху одной стены свисали нити шелка-сырца, которые оставались туго натянутыми благодаря тому, что их удерживали мешочки с песком; отсюда нити протягивались к разделительному стану и перекручивались, а после спускались вниз, к челночному отделу станка, составлявшему нижний уровень последнего, и тут, для работы с челноком, молодой человек поставил сундук, врыв его глубоко в землю. Таинственный хлопающий звук исходил от рубашки ткача, он прикрепил ее к челноку, чтобы она обвевала разгоряченное тело.

Ткань, выработанная из необработанных шелковых нитей, была восхитительно мягкой и тонкой; это была именно легендарная йездская ткань, но без роскошных узоров той поры, когда она славилась по всему Востоку по причине необыкновенно искусной вышивки. Сегодня работа вышивальщиц стоит слишком дорого, и предпочтение отдается тканям массового производства. Несколько станков Йезда, таких же, как и тот станок, который видел Стэн в полумраке глиняной лачуги, — все, что осталось от промышленности, которая была уже стара ко времени проезда Поло, ко времени, когда масса европейцев все еще держалась мнения, что роскошную ткань прядут духи лесов из коры, листьев и воды лесных ручьев.

От Йезда путь Марко Поло лежал на юго-восток. «Оставив этот город (Йезд), путник едет семь дней по равнине, на которой есть только три поселка, где можно остановиться. По пути видишь много финиковых пальм, растущих рощами, через которые приятно ехать и в которых изобилие дичи, в числе прочего здесь куропатки и перепела, большое благо для купцов, путешествующих этой дорогой… В конце лежит царство, называемое Керманом».

Поло не мог сворачивать в сторону и тратить время на всякие безделки, так как расстояние от Йезды до Кермана примерно сто шестьдесят миль, и двадцать три мили в день — хороший дневной переход для разношерстного каравана. Современная дорога идет точно по тому же пути, по краю керманской пустыни, только сегодня «прекрасных рощ финиковых пальм» очень немного, и они отстоят одна от другой на довольно большом расстоянии. Гравиевая дорога почти везде покрыта толстым слоем пыли, единственная растительность — разновидность низкого кустарника, характерного для пустыни, дребезжащего ветвями под редкими порывами горячего ветра. Эта местность медленно умирает от истощения водных ресурсов с XIII века, когда Поло проезжал среди «изобилия дичи». В наши дни единственные обитатели пустыни — жалкие человеческие существа, ютящиеся в немногочисленных домах маленьких деревень. Судьба жестоко обошлась с несчастными жителями этой сельской местности. В течение веков количество осадков, каждый год выпадающих здесь, непреклонно уменьшается, и пустыня дюйм за дюймом захватывает поля и источники воды.

Везде следы отчаянной борьбы человека с природой. Поверхность земли покрыта ямами и рубцами и похожа на лунный пейзаж; кажется, что земля истерзана упорными бомбардировками. Эти линии выбоин, часто протягивающихся на мили, отмечают направление подводных каналов, или канаатов, которые рыли мотыгой, воротом и черпаком. Канааты — отчаянная реакция общин, осужденных жить в виду постепенного исчезновения водных ресурсов. На отдаленных холмах крестьяне отыскивают маленькие источники и роют подземные тоннели, чтобы провести на поля драгоценную влагу. Каждый источник окружен земляным валом. Земля пронизана целой сетью подземных галерей, проведенных на разных уровнях много футов ниже поверхности. Принимая во внимание человеческие усилия, цена каждой тоненькой подземной струйки огромна, ибо песчаная почва легко приходит в запустение. Такова, однако, цена выживания, и не будет неуместным заметить, что повсюду в Иране обитатели Йезда и Кермана славятся своими успехами в рытье канаатов. Весьма вероятно, что старшины бригад, которые занимаются каналами, обладают большим опытом, почерпнутым в собственных деревнях, задыхающихся в тисках засухи.