Элизабет Хаксли - Сияющее Эльдорадо

После завтрака состоялось главное событие дня — парад бывших военнослужащих — людей среднего возраста. Колонну возглавляли два толстых человека в круглых шляпах и очках, за ними шла разношерстная группа; у всех на груди сверкали медали. Затем прошли три бойскаута с барабанами, нестройная группа их младших товарищей и девочек-скаутов. Зрителей почти не было. К этому времени уже стало жарко; ярко светило солнце, воздух насытился влагой. Больно кусались мухи и мошкара.

Парад закончился у школы, где был приспущен флаг, а по углам памятника капралу стояли летчики с винтовками. Еще одно короткое обращение священника, и затем — гимн. Директор школы вышел вперед; ему был вручен чек на двести долларов, предназначенных для строительства мемориальной арки (сумма оказалась недостаточной, и ее использовали на приобретение книг для школьной библиотеки). Немного поговорив, все разъехались, женщины по своим кухням, а мужчины по пабам. Жалок тот, кто хоть немного не выпил в День ветерана!

До того как в Топ Энде появился асфальт и взлетно-посадочные полосы, в период муссонных дождей все чувствовали себя как на необитаемом острове. Ни одна повозка с продовольствием не могла проехать, ни одна лошадь не была в состоянии переплыть разлившиеся реки. Если у вас кончился чай, вы обходились без него, если происходил несчастный случай — либо выздоравливали, либо умирали. Местная легенда рассказывает о ковбое Коллинзе, которому бык распорол живот. Он зашил себе рану иглой для мешковины, в которую вдел конский волос, сел на лошадь и поехал в Катерин, но шов лопнул и внутренности вывалились. Тогда он зашил себя еще раз и продолжал путь. Коллинз выжил и живет до сих пор. Я должна была встретиться с ним, но ковбой в это время лежал сраженный слепотой. Это обычный и чрезвычайно болезненный недуг во время засухи.

«Яркая личность», — говорят о нем люди. Жители Территории считают, что и «личности» такая же их принадлежность, как говядина и буйволы. Подобно высоким деревьям, «личности» для своего развития нуждаются в свободном пространстве. Люди же, зажатые на небольшом участке земли, становятся однообразными, как кустарник и малли. На Северной Территории места достаточно, и если разбросать по ней людей, то получится одиннадцать человек на квадратную милю. Фактически же население сгрудилось в основном в Дарвине — с одного конца шоссейной дороги — и за тысячу миль от него в Алис-Спринге — с другого. Совеем немного людей живет вдоль шоссе в таких городках, как Катерин, Теннат-Крик и Ньюкасл-Уотерс. В Англии же плотность населения составляет пятьсот семьдесят человек на квадратную милю и около ярда на человека, если все население расположить вдоль морского побережья.

Некоторые семьи как бы отбились от общего стада, обосновавшегося вдоль шоссе, и поселились в таких местах, как Борролула, заброшенном маленьком поселке на извилистой реке, впадающей в залив Карпентария. Именно здесь начал свою удивительную карьеру человек по имени Уильям Харни [83] Харни Уильям (1895–1962) — австралийский писатель, собиратель фольклора аборигенов. , взятый под стражу за мошенничество — клеймение молодняка, пасущегося на свободе. Его посадили на сутки в тюрьму. Но в ту ночь начался сезон дождей и Харни задержался там на шесть месяцев. В маленьком здании суда находилось шесть ящиков с книгами, непонятно почему подаренными фондом Карнеги несуществующим гражданам Борролулы. Харни долго пасся среди томов, выдержавших атаки термитов и не погибших от плесени, и к концу сезона дождей такие писатели, как Геродот и Плутарх, Ч. Диккенс, О. Бальзак и Ф. Достоевский, стали его близкими друзьями. У него родилась даже идея самому взяться за перо.

Сам Уильям Харни в своей книге «Печаль, радость и аборигены» по-иному рассказывает эту историю. Бывший полицейский Борролулы Пауэр получил, по его словам, библиотеку от попечителей фонда Карнеги. Харни узнал о ее существовании по листкам из «Биографии» Плутарха, которые он нашел в отхожем месте местного паба. Проезжая через Борролулу по делу, отнюдь не противоречащему закону, он порылся в забытых ящиках, хотя и нет уверенности в том, что остался изучать их содержимое. Харни был бродягой, путешественником, охотником за трепангами и жемчугом, продавцом скота, прядильщиком и трубадуром малообжитых районов. Он женился на девушке-метиске и после ее смерти от туберкулеза поселился с двумя детьми в хижине на окраине Катерин среди отбросов общества, разорившихся, потерпевших жизненное крушение людей, метисов и отверженных. У них не было имен, а только такие клички, как Погонщик молодых быков, Эксперт (видимо, по заточке ножниц для стрижки овец), Ассенизатор, Студент. Последний жил в цистерне ёмкостью в две тысячи галлонов, прибитой к могучему дереву. Здесь Харни воспитывал своих детей, получая пособие по безработице, и брался за любую работу, которую только мог найти и выполнить, используя древний грузовик, названный им «Мускулом». Лучше всех к нему относились аборигены, чьим родственником он стал, не потому, что женился на метиске, а потому что был отцом детей, принадлежавших племени его жены; это давало ему возможность предъявлять права на свою принадлежность племени. Правда, его сосед Руби (из племени его жены) не питал особого уважения к Уильяму. Во-первых, последний нанес обиду некоторым родственникам, не послав им пучки волос умершей жены, и, во-вторых, предпочитал держать вещи и деньги у себя, вместо того чтобы разделить их с другими. Что же касается отношения к нему белых, то Харни язвительно замечает, что хотя они сами и не брезгали сожительством с местными девушками, даже горделиво хвастались количеством любовниц, но отвернулись от него, стоило ему жениться на метиске.

Это трагическая история. Любимая дочь Уильяма умерла, когда ей было девять или десять лет, сын утонул в пруду в Алис-Спрингс в пятнадцать лет, спасая жизнь товарища. «Печаль, радость и аборигены» и другие книги Харни, по-моему, дают самую правдивую и честную картину жизни человека из буша и жизни племени аборигенов, куда чужаки обычно не допускаются. Тот факт, что организаторы американо-австралийской научной экспедиции в Арнхемленд в 1948 г. выбрали Харни своим гидом, свидетельствует о многом. И читатели популярных журналов, и ученые относятся к нему с глубоким уважением за отличное знание малообжитых районов и местного населения.

Другая яркая фигура — Тимоти О’Ши — содержал кабачок, который после смерти хозяина перешел по наследству двум из его семи дочерей. Семья О’Ши приехала в Топ Энд в фургоне в сопровождении коз и кур. Они направлялись в золотоносные районы Западной Австралии, но к тому времени, когда добрались до Пайн-Крика (к северу от Катерин), там тоже началась золотая лихорадка. О’Ши с семьей остались здесь, устроив себе кров из ветвей и мешковины. Тут же был установлен кузнечный горн.