Эрик Люндквист - Люди в джунглях

Наши люди и через несколько лет тепло вспоминали о пей. Вот если бы все белые были такие!

— Чем она тебе так нравится? — спросил я Сари.

— А! Ты сам хорошо знаешь… — Вот и все, что она могла сказать.

И еще один человек пришелся по душе нашим коричневым братьям — Рольф Бломберг [19] Рольф Бломберг — автор известной советским читателям книги «В поисках Анаконды» и фильма «Анаконда». . Недаром у него сердце довлеет над разумом (я искренне считаю это комплиментом!). Индонезийцы тотчас видели: он их и себя считает людьми. Такое отношение уничтожает все барьеры, открывает все сердца.

Рольф попал на Нунукан на пятом году моего пребывания там. Сначала он написал мне, просил рассказать о стране и народе. Я его тогда совсем но знал, по решил, что раз человек мечтает о приключениях, да к тому же явно ничего не боится, — стоит заманить его на остров. И вот я написал ему, будто в одном из уголков Борнео живут поразительно красивые белые даячки. Если он приедет, я расскажу ему, как их разыскать.

Конечно, он примчался стремглав. Ему не сиделось на Нунукане, он не дал себе даже труда выучить язык, а поспешил отправиться на поиски красавиц.

Я от души восхищаюсь им. Не зная страны, языка, в сопровождении одного лишь легкомысленного Аванга, понимая, что малярии ему не миновать, Рольф отправился в сердце Борнео. Я немало переволновался, поджидая его.

Когда же он вернулся, мое уважение к нему только возросло. Конечно, я его надул, никаких красавиц но было, и, конечно, его изнурила малярия, но настроение у пего было отличное. Рольф Бломберг навсегда влюбился в джунгли и здешних людей.

Некоторое время он прожил у меня на Нунукане и крепко сдружился с моими людьми, особенно с Сари. Она, да и остальные индонезийцы решили, будто все шведы такие, как Рольф и я.

— Он не похож на голландцев, он, как мы, — говорила Сари.

— Вы забываете о том, что вы белые, — заметил один гостивший у нас англичанин.

Втроем — Рольф, Сари и я — мы чудесно проводили время. Мы одинаково смотрели на джунгли и на жизнь. И в одинаковой мере наш взгляд на жизнь омрачался малярией. Рольф хорошо узнал, что за зверь эта малярия. Он даже нарисовал ее на стене — да так выразительно, что Сари не могла без ужаса смотреть на эту картинку. В отместку малярия внушала Рольфу мысли о самоубийстве и пожирала его кровь.

И та же малярия заставляла нас каждый вечер подкрепляться спиртным. Один англичанин заверил нас, будто стаканчик виски — отличное средство от болезни. Рольф пил только «Блэк энд уайт» [20] «Черное и белое» (англ.) в честь Сари и меня. Он даже пообещал Сари, что скопит ей на ожерелье черных и белых собачек, которых попарно привязывают к горлышку каждой бутылки. Потом он, правда, передумал, решил собрать ожерелье из одних белых собачек. А то, не дай бог, Сари еще обидится.

В жизни не встречал человека, который бы так быстро понял и полюбил эту страну и ее народ. С первого дня Рольф, что называется, прижал Индонезию к своему сердцу и уж не выпускал ее, пока не пришла нора ехать назад, в Швецию. Только девушкам он не был верен.

С Борнео Рольф отправился на Яву, чтобы найти вторую Сари, но не успел сделать свой выбор. Однако он твердо решил вскоре вернуться, жениться на индонезийке и «отуземиться». Первое его письмо из Швеции дышало энтузиазмом.

А когда Рольф через два года в самом деле приехал, он был женат… на миловидной шведке.

Долой догматизм!

Да, всякое бывает с любвеобильными людьми. Если добавить к этому душу бродяги и счастливую способность великолепно чувствовать себя в любом краю, ты можешь вполне рассчитывать, что жизнь будет щедра к тебе. В этом смысле Рольфу несомненно повезло больше, чем многим другим. На старости лет он наверно поблагодарит судьбу за ее дар.

Итак, мой друг Рольф сочетал в себе сердце и рассудок. Но был на Нунукане совсем другой человек — сплошь сердце и никакой рассудительности. Звали его мандур Джумаат.

Я не встречал человека добрее мандура Джумаата. Он родился на Пенанге [21] Пенанг — остров у западного побережья Малаккского полуострова (Малайя). , где живут самые чистокровные малайцы, но мне кажется, что в его жилах была немалая толика индийской крови. Густая борода, волосатая грудь — этого не увидишь у настоящего малайца. Усы, свисая, удлиняли и без того продолговатое лицо. Рот мягко очерчен, и говорил он как-то мягко, даже шепелявил. Карие глаза, как у преданного сенбернара. А руки его были одержимы постоянным желанием кому-нибудь помочь.

Когда я приехал на Нунукан, Джумаат жил на Себатике и бедствовал. Его пожилая жена-толстуха была из приморского племени; вся ее родня кормилась за счет мандура Джумаата. Прежде он хорошо зарабатывал на рубке железного дерева для тараканской нефтяной компании. Но теперь компания уже не нуждалась в железном дереве, а сбережений у Джумаата не было. Он просто но умел копить, как бы хорошо ему ни платили. Доброта Джумаата была широко известна, и чем больше он зарабатывал, тем больше дармоедов осаждало его дом.

Ему стоило немалого труда бороться с голодом. Он расчистил и засеял несколько гектаров земли, и если бы он должен был кормить только жену и детей — их у него пятеро, — ему хватало бы с лихвой. Но Джумаат так радушно одарял всех, кто к нему приходил, что задолго до нового урожая оставался без риса.

Я решил, что выручаю мандура Джумаата, когда предложил ему возглавить бригаду лесорубов на Нунукане. Но вскоре я усомнился в этом: сколько бы он ни получал, ему от этого не было легче. Допускаю, что сам Джумаат отнюдь не считал меня своим спасителем. Скорее, он думал, что оказывает мне услугу, работая на меня за жалкую плату. Ему жилось ничуть не лучше, чем дома на Себатике, — дармоеды все пожирали. Мне до сих пор стыдно вспомнить, как я обращался с Джумаатом. Я делал все, чтобы принудить его и других работать на меня, привязать их к компании и заставить отдавать свой труд за горстку риса, а сам воображал себя благодетелем.

Для начала я послал мандура Джумаата с бригадой, из двадцати пяти человек на Ментсапу. Выдал ему на месяц рис и другие продукты.

Через две недели он явился ко мне с самым удрученным видом и попросил выдать продуктов еще на месяц. Или сколько я пожелаю дать.

— Как, уже все съели?

— Сам не знаю, туан, как это вышло. Продукты кончились, едим одну рыбу. Я ночью ловлю сетью.

— Сколько же вы съедаете за день?

— Понимаете, едят не только те, которые работают в лесу. Туда столько народу понаехало. Знакомые и родные моей жены и других из нашей бригады. Нельзя же их без еды оставить…

— Ладно, вот тебе записка, получишь еще на месяц продуктов. Ступай на склад да постарайся, чтобы их хватило.