Тимур Дмитричев - В поисках Индии. Великие географические открытия с древности до начала XVI века

Возникшая перед путешественниками земля была довольно большим островом, которому Кабот дал название «Сейнт-Джон» (Святого Иоанна), поскольку его открытие состоялось в день Иоанна Крестителя, но затем он был переименован французами в «Бэль-Иль» (Красивый Остров). К юго-западу от него был виден скалистый мыс, названный позднее французами мыс Дэгра, к которому и направился «Метью» в поисках подходящей бухты. Отсюда видимая береговая линия уходила далеко на юг, и Кабот решил двигаться именно в этом направлении, возможно, из-за сильных туманов, которые окутывают море в это время года к северу и западу от мыса Дэгра. Бухт на пути оказалось много, и, выбрав одну из них, Кабот встал на якорь и высадился на берег новой земли. Здесь сразу же состоялась торжественная церемония вступления во владение открытой территорией от имени английского короля Генриха Седьмого с водружением его знамени. Согласно проведенным наблюдениям и подсчетам, путешественники находились почти на широте ирландского мыса Дерси Хед.

Во время пребывания на берегу участники экспедиции не встретили никаких людей, но заметили признаки человеческого присутствия в виде охотничьих капканов и рыболовецких сетей, а также следы крупных животных. Местность оказалась царством несметных туч крупных и злых комаров, что, может быть, частично и объясняет то короткое время, которое европейцы провели на берегу. Другая причина, вероятно, была связана с тем, что они, будучи в числе всего 18 человек, опасались встречи с наверняка более многочисленными туземцами. Выполняя свою главную задачу по нахождению пролива к Индии и Китаю, Кабот продолжил свое плавание, двигаясь на юг вдоль скалистых берегов новой земли.

В этих водах путешественники обнаружили такое обилие трески, что пополняли ею свой рацион и запасы простым спусканием корзин в воду. По выводам, сделанным последующими историками и исследователями данного путешествия, «Матью» продвинулся на юг на расстояние около 870 миль и дошел до южной оконечности земли у залива Пласентиа, за которым на западном и южном направлениях вновь открывались широкие водные просторы океана Джон Кабот пришел к выводу, что он не только достиг восточной оконечности Китая, но и обнаружил искомый пролив и, выполнив главную задачу экспедиции, решил отправиться обратно в Англию.

По его расчетам самым благоприятным маршрутом к родным берегам должен был быть именно тот знакомый короткий курс, который так успешно привел его к новой земле. Поэтому, развернув свой одинокий парусник, он почти повторил в обратную сторону путь к мысу Дэгра, откуда примерно 20 июля после почти месячного обследования берегов и островов открытой им земли Кабот отправился через Атлантику на восток. Ему потребовалось всего 15 дней, чтобы пересечь океан и подойти к полуострову Бретань, а еще через два дня войти в бухту Бристоля, даже не останавливаясь на французской территории для пополнения запасов, которые были рассчитаны на длительный срок. Джон Кабот невероятно удачно выбрал время своего путешествия и удивительно умело воспользовался превалирующими в это время года ветрами, избежав к тому же каких-либо проблем с возникающими в тех широтах айсбергами. Это было великолепным проявлением выдающихся мореходных талантов замечательного итальянского первооткрывателя.

Вернувшись в Бристоль, где он был радостно встречен и поздравлен родными, близкими, друзьями и жителями порта, Кабот в тот же самый день поспешил в Лондон для сообщения королю о своем открытии и получения обещанного вознаграждения. В течение двух дней он со своей группой пробирался по дорогам Англии на нанятых лошадях без каких-либо торжественных путевых встреч или церемоний и вечером 9 августа прибыл в Вестминстер для встречи с монархом. Генрих Седьмой довольно щедро оценил заслуги Джона Кабота: сразу же после их встречи он вручил ему 10 фунтов стерлингов за открытие «новой найденной земли» (Ньюфаундленд), в декабре месяце учредил для него ежегодную ренту в размере 20 фунтов за счет казны бристольской таможни, а в январе следующего года передал еще 66 шиллингов и 8 пенсов. Щедрый жест короля вместе с обнародованным сообщением об открытии Джоном Каботом новой земли, названной самим Генрихом Седьмым Ньюфаундленд, сделали его на какое-то время очень популярным человеком во всей стране, а скоро о его блестяще проведенной экспедиции узнала и просвещенная Европа. Весело отпраздновав свое замечательное открытие, Кабот вскоре приступил к подготовке своего второго плавания через Атлантику, чтобы продолжить начатое прокладывание короткого пути в Индию.

Хотя в последующие несколько месяцев английский король был очень занят военными действиями по борьбе с восстанием претендента на престол и выступлениями протеста против налогов на ведение войны, он все-таки уделял внимание организации новой экспедиции Джона Кабота, стремясь как можно быстрее закрепить достигнутый успех в соревновании с Испанией и Португалией за выход морским путем к Индии и Китаю. В начале февраля 1498 года он предоставил «нашему очень любимому венецианцу Джону Каботу» новые жалованные грамоты для снаряжения шести английских судов в недавно открытые им земли и острова, чтобы продолжить оттуда плавание дальше к Востоку до островов Сипанго (Япония), откуда происходят все пряности и драгоценности мира. Там предписывалось основать колонию- факторию с целью превратить Лондон в мировой рынок торговли пряностями и специями.

Сам король обеспечил за собственный счет отправку одного парусника, а четыре остальных финансировали торговцы Бристоля, нагрузив их всяким обменным товаром В начале мая 1498 года вся флотилия покинула родную гавань и вышла в Атлантику. Но очень скоро одно судно оказалось неспособным продолжать плавание и в аварийном состоянии добралось до ближайшего ирландского порта, а после починки вернулось в Бристоль. Четыре других судна пошли далее на запад. Их возвращения ожидали примерно через месяц, но после прохождения этого срока они не вернулись. В последующее время никаких сообщений о них не поступило и из других стран Европы. Их судьба осталась неизвестной. Наиболее вероятно, что они потонули в один из сильных штормов или разбились о скалистые берега новых земель, а возможно, и при столкновениях с айсбергами. Как и в случае с первым плаванием Джона Кабота, на этот раз тоже не сохранилось почти никаких сведений об экипажах, ушедших с ним в море парусников. Благодаря успеху его первой экспедиции было положено начало открытиям и последующему освоению европейцами нового континента в его северных широтах. Имя замечательного итальянского мореплавателя и первопроходца Джона Кабота прочно вошло в историю великих географических открытий.