Отто Коцебу - Путешествия вокруг света

Фрейре принял меня очень любезно и с такой категоричностью назвал замысел, приписываемый его офицерам, продуктом фантазии моего информатора, что я ему поверил и больше об этом не вспоминал. Ведь на нашем балу мы и сами имели возможность убедиться в том, с какой легкостью распространяются здесь самые беспочвенные и нелепые слухи.

Простившись с президентом, я провел оставшуюся часть дня и ночь в доме Мендибуру. Когда я уже собирался ложиться спать, в дверь тихо постучали. Я отворил, и в комнату боязливо вошел слуга Мендибуру. Этот человек, оказавшийся испанцем, рассказал мне, что служил матросом на фрегате, захваченном чилийцами. Его нынешний хозяин взял его, военнопленного, к себе в услужение, дав за него поручительство. Настоятельно попросив его не выдавать, слуга предупредил меня о том же, о чем я уже слышал. К своему предостережению он присовокупил несколько проклятий по адресу чилийцев и их правительства, которое он назвал шайкой разбойников.

Это повторное предупреждение было слишком поразительным, чтобы можно было им пренебречь. Я тщательно взвесил все обстоятельства и, хотя мне осталось непонятным, с какой целью чилийцы могли это затевать, все же решил принять надлежащие меры предосторожности. Проведя ночь без сна, я рано утром попрощался с моим милым хозяином, чтобы поскорее вернуться в Талькагуану. Я не смог рассказать Мендибуру о вновь возникших у меня опасениях, так как обещал слуге сохранить в тайне сделанное им сообщение.

Прибыв в Талькагуану, я нашел пригласительные билеты на завтрашний бал, присланные для меня и для всех моих офицеров. Таким образом, полученные мной сведения уже частично подтвердились. Чтобы не показаться трусом, я принял это приглашение, но отправился на бал лишь с некоторыми офицерами. Прочие же оставались на судне, поставленном так, чтобы было удобно обстреливать картечью дом, в котором должен был состояться бал, а также держать под огнем окружающую местность. Судьба Талькагуаны оказалась в наших руках, ибо нам нечего было опасаться ни брандвахты, ни береговой батареи. В самом деле, брандвахта находилась в таком состоянии, что принуждена была бы спустить флаг после первого же нашего выстрела, а батарея насчитывала лишь шесть совершенно непригодных пушек, покоящихся на развалившихся лафетах. Мы свернули, кроме того, нашу обсерваторию, находившуюся на суше, и перевезли все вещи на корабль.

Наши боевые приготовления, по-видимому, не остались незамеченными. Бал прошел спокойно, но бросалось в глаза, что на нем присутствовали лишь немногие из устроивших его офицеров. К тому же вместо всеобщего веселья, оживлявшего предыдущие балы, на сей раз ощущалась большая напряженность, и общество разошлось в необычно ранний час.

На рассвете мы подняли якоря, чтобы продолжить наше путешествие. Когда мы уже поставили паруса, к нам на борт прибыл мой верный друг Мендибуру. Он совершил ночное путешествие из Консепсьона, чтобы успеть сообщить нам о том, что у входа в бухту, возле острова Кикирино, стоят на якорях чилийские фрегат и корвет, которые прибыли два дня назад из Вальпаресо, чтобы перевезти войска на Чилоэ; эти корабли получили приказ воспрепятствовать нашему выходу из бухты. Мендибуру не знал, чем руководствовалось его правительство, решившись на этот насильственный шаг, которым он весьма возмущался. Впрочем, он полагал, что эти суда не могут идти ни в какое сравнение с нашим, ибо находятся отнюдь не в лучшем состоянии. Мендибуру покинул нас тогда, когда мы уже шли под всеми парусами; я сердечно поблагодарил его за участие и обнял на прощание.

Простившись с Мендибуру, я тотчас приказал зарядить пушки боевыми снарядами и произвести все другие приготовления, чтобы в случае необходимости с боем проложить себе дорогу. Свежий попутный ветер нес нас так быстро, что уже через час мы увидели оба вышеупомянутых судна, которые стояли на якорях возле острова Кикирино. Когда мы приблизились, на фрегате прозвучал пушечный выстрел. По этому сигналу оба судна поставили паруса и двинулись нам наперерез. Не сомневаясь больше в их враждебных намерениях, я приказал убавить некоторые паруса, чтобы было легче управлять судном во время ожидаемого нападения. Были зажжены фитили, и каждый находился на своем посту. Но чилийский фрегат, который плохо поддавался управлению, зашел слишком далеко под ветер и потому не смог подойти к нам одновременно с корветом, который старался преградить нам путь. Вскоре последний оказался от нас на расстоянии пушечного выстрела. На нем ясно увидели, что мы полностью готовы к отражению атаки, и потому сочли за лучшее спокойно пройти мимо в непосредственной близости от нас, прокричав только в рупор что-то непонятное. Следуя противоположным курсом, мы скоро очутились далеко от корвета, как вдруг заметили, что фрегат повернул и пошел прямо на нас. Но поскольку наш корабль уже намного опередил его, ничто не мешало нам теперь выйти из бухты. Поэтому мы не стали ждать нападения, вновь поставили все паруса и скоро скрылись у чилийцев из виду.

Таким образом, нам удалось избежать всех покушений на нашу свободу. Они объяснялись, по-видимому, желанием использовать наш корабль для перевозки войск на Чилоэ. Оба английских китобойных судна, стоявших в гавани Талькагуаны, были реквизированы как раз с этой целью против воли их капитанов.

Привожу результаты наших наблюдений, произведенных на суше:

Широта места, где стоит 36°42′15″ южная

дом Мендибуру в Талькагуане

Долгота того же места 73°8′20″ западная

Склонение магнитной стрелки 14°00′00″ восточное

Наклонение ее 80°4′

Морские приливы и отливы здесь совершенно незаметны.

В течение всей нашей стоянки термометр показывал от 15 до 17° тепла по Реомюру [18,75–21,25 °C].

Данный архипелаг, выстроенный крохотными кораллами посреди океана, состоит из множества островов, которые настолько низменны, что могут быть замечены лишь на незначительном расстоянии. По этой причине плавание здесь небезопасно, особенно в темноте или в плохую погоду, вследствие чего архипелаг и был назван Опасным [Туамоту]. Я намеревался уточнить географическое положение островов, открытых мною в здешних местах во время предыдущего плавания, а затем отправиться на Отаити [Таити], чтобы проверить там правильность вычисленных мною долгот, а также устроить необходимый отдых [212] В архипелаге Туамоту, расположенном в Восточной Полинезии, первые открытия были сделаны испанцами Магелланом в 1521 г. и Киросом в 1606 г., затем голландскими экспедициями Схаутена — Ле-Мера в 1616 г. и Роггевена в 1722 г. (последний назвал обнаруженные здесь острова Опасными), а также французскими и английскими мореплавателями второй половины XVIII в. Значительную часть островов в этом архипелаге открыли русские кругосветные экспедиции О. Е. Коцебу и Ф. Ф. Беллинсгаузена — М. П. Лазарева. Во время плавания на «Рюрике», в апреле — мае 1816 г., Коцебу открыл здесь атолл Крузенштерна [Тикехау], а также описал и нанес на карту несколько других островов, которые, возможно, были открыты голландскими и английскими мореплавателями. Вновь посетив этот архипелаг в марте 1824 г., О. Е. Коцебу открыл атолл Предприятие [Фангахина]. .